Максим Григорьев

Разработанный ФНС сервис выглядит весьма привлекательно и интуитивно понятен для пользования, но к объективности рейтинга и возможности его использования на практике есть вопросы. 

Очень хочется сравнить данные регистра до и после процедуры верификации данных: поменяется ли и насколько существенно распределение баллов в рейтинге? Важным будет и мнение участвовавших в верификации СРО и арбитражных управляющих: насколько они согласны с произведенным расчетом, были ли приняты их возражения, существенно ли изменились результаты итогового расчета… При этом до старта официальной верификации баллов проходила тестовая сверка, но отзывы о данной процедуре (ее сложности, объективности, доступности) в публичном поле (пока?) не размещены. 

Идея данной системы заключается в том, чтобы на сложные банкротные дела назначались наиболее опытные, квалифицированные, добросовестные и результативные арбитражные управляющие. Но насколько будет справедлив и объективен выбор арбитражного управляющего на основании присвоенных ему баллов, если они были получены по итогам банкротства граждан, а кредитор выбирает кандидатуру для банкротства компании? 

При этом вызывает сомнения реальная применимость самого рейтинга и присвоенных управляющим баллов. 

С одной стороны, позиция ВС РФ полностью укладывается в последние тенденции попыток снижения нагрузки на судей — незачем нагружать суд необходимостью рассмотрения вопроса, по которому спор отсутствует. С другой стороны, арбитражные управляющие находятся между «молотом и наковальней», и любое их решение при желании может быть интерпретировано против них. Оценили активы выше и оформили дополнительную страховку? Вот вам жалоба за увеличение налогового бремени должника ввиду увеличения стоимости принадлежащих ему активов, а еще и от налогового органа — за неуплату налогов в увеличенном размере. Оценили активы дешевле и дополнительную страховку не оформили? Поступает жалоба за несоблюдение гарантий прав кредиторов. И таких двойственных ситуаций в деятельности арбитражного управляющего не счесть. Поэтому ничего удивительного, что управляющие хотят хотя бы по части решений заручиться поддерживающим судебным актом. Теперь такая возможность фактически пресечена. ВС РФ призывает арбитражных управляющих к большей самостоятельности и смелости в принятии решений. Но не пора ли задуматься, соответствует ли вознаграждение управляющих тому объему обязанностей и грузу ответственности, которые на них возложены?

Рассматриваемые позиции Верховного суда РФ являются универсальными для всех дел с участием залоговых кредиторов, а также устранили возникшие в практике противоречия: так, суды нередко не принимали во внимание дату включения требования залогового кредитора в реестр и исходили из формального подхода — исчисляли «приоритетные» имущественные налоги за период с момента введения процедуры банкротства, в ходе которой обращено взыскание на предмет залога.

Ранее вопрос о расходах, понесенных в рамках обособленных споров, в законе о банкротстве разрешен не был. Применялось разъяснение, данное в п. 18 Постановления Пленума ВАС РФ от 22.06.2012 № 35, согласно которому расходы лиц, в пользу которых был принят судебный акт по обособленному спору в деле о банкротстве, не являются текущими платежами и подлежат удовлетворению в том же режиме, что и неголосующие требования (упущенная выгода, финансовые санкции) реестровых кредиторов. Конституционный Суд РФ в своем Постановлении от 19.03.2024 № 11-П раскритиковал универсальность вышеуказанного подхода, сформировал собственную позицию о порядке возмещения судебных расходов по обособленным спорам и предписал законодателю внести изменения в законодательное урегулирование. Именно во исполнение постановления Конституционного суда РФ Минэкономразвития и разработало проект поправок — при этом предлагаемые изменения более лояльны по отношению к кредиторам, чем предложил Конституционный суд РФ.

С одной стороны, логика министерства понятна. Такие положительные показатели деятельности общества в период, предшествующий наступлению банкротства, как минимум создают предпосылки для дополнительных проверок на предмет преднамеренного банкротства, иных недобросовестных или неправомерных действий руководителей, бенефициаров общества. С другой стороны, в условиях признанного судом состояния банкротства установление таких дополнительных требований к должнику вряд ли приведет к реальному пополнению бюджета в заявленных размерах, но может существенно ухудшить положение иных кредиторов в условиях конкуренции за распределение и так недостаточной конкурсной массы. Кроме того, в каждом конкретном деле будет решаться вопрос с квалификацией такого налогового требования в качестве текущего или реестрового. Учитывая среднестатистические показатели удовлетворения требований в банкротстве, ситуация для иных кредиторов в любом случае будут удручающей.

В комментируемом определении ВС РФ высказался в защиту права арбитражного управляющего на получение процентного вознаграждения. Именно действия управляющего позволили наполнить конкурсную массу, осуществить погашение более 70% требований кредиторов и, более того, аккумулировать на счете должника денежные средства, достаточные для погашения и остальной части требований. Однако денежные средства распределить не успели — оставшиеся требования погасило третье лицо. И именно данный факт послужил судам поводом для отказа в присуждении конкурсному управляющему и процентного и повышенного (в другой вариации требования) вознаграждения. ВС РФ восстановил справедливость, отдав должное деятельности управляющего и его вкладу в достигнутый результат погашения требований. Хочется с осторожным оптимизмом верить, что такой подход ВС РФ будет реализовываться и дальше, направляя нижестоящие суды к отходу от формализма и к объективной оценке деятельности управляющих, гарантируя их право на заслуженную и справедливую оплату труда.

Верховный суд РФ отнес к первой очереди удовлетворения требований кредиторов требования о компенсации морального вреда, расходов на погребение и процентов за пользование чужими денежными средствами — указав, что такие требования возникли в результате причинения вреда жизни и здоровью. Принятое Верховным судом РФ определение представляется торжеством справедливости. Удивляет только, что подобный вопрос только сейчас дошел до высшей судебной инстанции и ранее не привлек внимание ни Коллегии, ни законодателя.

Вопросы, связанные с причинением вреда жизни и здоровью, а также возникшим из такого вреда моральным вредом, иными сопутствующими требованиями, видимо, не относятся к массовому явлению в банкротной практике России — иначе (хочется верить) соответствующие аспекты уже бы получили внимание Коллегии. В любом случае стоит отметить демонстрацию Верховным судом РФ социально ориентированного подхода и готовность следовать смыслу, а не формальному содержанию закона.

В результате принятия комментируемых актов велик риск полного отказа в присуждении процентного вознаграждения управляющим — и тогда нас ждет отток специалистов, которые решат реализовать свой опыт и квалификацию где угодно, но не на поприще управления банкротящимися компаниями. Причем в первую очередь из профессии уйдут как раз добросовестные специалисты, не использующие никаких теневых схем получения вознаграждения. А те лица, кто виновен в создании негативной репутации сообщества арбитражных управляющих, как раз останутся, используя иные способы «оплаты» своих услуг. Хочется верить, что суды нижестоящих инстанций все же проявят гибкость в применении позиции ВС РФ и будут стремиться не лишить управляющих вознаграждения вообще, а установить справедливый размер оплаты их работы, отвечающий и реальному объему работы, и интересам кредиторов.