Судебное разбирательство между АО «ЭнергоТЭК» и ООО «Московская сетевая компания» выявило такие проблемы, связанные с банкротством, как:
допустимость установления встречной задолженности на этапе рассмотрения заявления о банкротстве;
применение теории сальдирования к требованиям, возникшим из недействительных сделок;
влияние аффилированности сторон на выводы о злоупотреблении правом.
Решения судов первой и апелляционной инстанций, отказавших во введении наблюдения, вызывают дискуссии о пределах судебного усмотрения и корректности применения норм о банкротстве.
Фабула
АО «ЭнергоТЭК» (заявитель) обратилось с заявлением о признании ООО «Московская сетевая компания» (должник) несостоятельным (банкротом) и введении процедуры наблюдения. Задолженность должника в размере 40,37 млн рублей подтверждена вступившим в силу судебным актом и на протяжении длительного времени не погашалась, в том числе в рамках исполнительного производства. Данная задолженность возникла как последствие признания недействительными сделок между ООО «Московская сетевая компания» (далее – ООО «МСК») и АО «ЭнергоТЭК». В рамках этих сделок оборудование, ранее переданное заявителю, было возвращено должнику, а с последнего взыскана сумма, уплаченная по договорам.
В рамках дела № А40-28260/24 суд первой инстанции отказал во введении наблюдения, указав на наличие встречного требования ООО «МСК» к АО «ЭнергоТЭК» на сумму, превышающую долг. Такое требование якобы возникло в связи с безосновательным использованием заявителем имущества, переданного должником по недействительной сделке. Суд применил теорию сальдирования, утверждая, что встречные обязательства сторон взаимно компенсируют друг друга. Апелляционный суд поддержал выводы первой инстанции, однако уточнил, что речь идет не о сальдировании в классическом понимании, а об отсутствии неплатежеспособности должника в силу наличия у него соразмерного встречного требования к заявителю. Также судами было установлено злоупотребление правом со стороны заявителя, выразившееся в обращении с заявлением о банкротстве якобы с целью «захвата контроля над имуществом должника».
При рассмотрении данного дела возникают следующие вопросы:
Можно ли в рамках дела о банкротстве устанавливать наличие задолженности заявителя перед должником?
Может ли суд устанавливать сальдо заявителя и должника на этапе рассмотрения заявления о банкротстве и могут ли таким образом быть сальдированы требование, возникшее из последствий недействительности сделки, и требование о взыскании неосновательного обогащения за использование имущества, переданного по недействительной сделке?
Является ли аффилированность заявителя и должника основанием для установления факта злоупотреблением правом заявителя и отказа в удовлетворении заявлении о признании должника несостоятельным на этом основании?
1. Полагаю, что на первый вопрос ответ должен быть отрицательным.
Предмет рассмотрения спора о признании должника несостоятельным четко определен в Федеральном законе «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве). По смыслу ст. 33, 48 Закона о банкротстве суд проверяет соответствие требований заявителя установленным критериям – пороговое значение задолженности должника (не менее 2 млн руб. для юридических лиц и 500 тыс. руб. – для физических лиц), а также неисполнение требований заявителя на протяжении более чем трех месяцев. Таким образом, исходя из буквального толкования закона, при рассмотрении обоснованности о признании должника несостоятельным и введении процедуры банкротства вопрос наличия у должника права требования к заявителю не относится к предмету спора. В связи с чем установление задолженности заявителя перед должником выходит за пределы предмета спора и заявленных требований, что по смыслу положений ст. 49, 133, 135 АПК РФ недопустимо. Явный выход суда за пределы предмета спора в данном случае также прослеживается в следующем.
Во-первых, суд апелляционной инстанции в рассматриваемом деле указал, что если задолженность заявителя перед должником соразмерна, то у последнего отсутствуют признаки неплатежеспособности. Фактически суд своим выводом заменил компетенцию временного управляющего по проведению финансового анализа состояния должника, компетенцию первого собрания кредиторов и предрешил вопрос о наличии признаков банкротства, необходимых для введения процедуры конкурсного производства. Очевидно, что данные вопросы не входят в предмет спора и компетенцию суда при рассмотрении заявления о введении процедуры наблюдения.
Во-вторых, суд фактически рассмотрел незаявленное исковое требование должника к заявителю, тем самым отменив для должника необходимость обращаться с отдельным исковым заявлением и доказывать правомерность своих требований в рамках отдельного процесса. В настоящем деле требования должника к заявителю не были подтверждены судебным актом и не признавались заявителем. В результате такого выхода за пределы спора заявитель был лишен представляемых ему законом прав на судебное разбирательство, а хоть какие-то возражения заявителя, например о пропуске срока исковой давности, были оставлены судом без оценки.
2. Для ответа на второй вопрос необходимо вкратце рассмотреть текущую ситуацию в судебной практике относительно теории сальдирования.
Согласно устоявшейся на данный момент позиции Верховного Суда РФ, сальдирование имеет место тогда, когда в рамках одного договора (либо нескольких взаимосвязанных договоров) определяется завершающая обязанность сторон при прекращении договорных отношений полностью (либо их отдельного этапа) (см.: определения Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 29 января 2018 г. № 304-ЭС17-14946; от 12 марта 2018 г. № 305-ЭС17-17564; от 2 сентября 2019 г. № 304-ЭС19-11744; от 29 августа 2019 г. № 305-ЭС19-10075; от 11 июня 2020 г. № 305-ЭС19-18890(2); от 10 декабря 2020 г. № 306-ЭС20-15629; от 8 апреля 2021 г. № 308-ЭС19-24043(2,3); от 23 июня 2021 г. № 305-ЭС19-17221(2); от 20 января 2022 г. № 302-ЭС21-17975, № 304-ЭС17-18149(15) и проч.). Также можно выделить такой признак сальдирования, как его «автоматический характер». Для сальдирования нет необходимости в волеизъявлении сторон, так как такое волеизъявление предполагается выраженным при заключении сторонами основного договора (см. постановление Арбитражного суда Уральского округа от 20 ноября 2023 г. № Ф09-6271/23 по делу № А60-35981/2021; постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 5 мая 2023 г. № 18АП-4789/2023 по делу № А76-42343/2021).
С учетом вышесказанного можно выделить следующие признаки сальдо:
Однородность сальдируемых требований. Взаимные требования сторон должны возникнуть из одного договора, либо нескольких связанных договоров, регулирующих единые правоотношения сторон. Если требования сторон возникли из разнородных договоров, не зависящих друг от друга, то сальдирование применено быть не может (см.: постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 12 августа 2022 г. № Ф04-3834/2020 по делу № А70-3959/2019; определение Верховного Суда РФ от 16 июня 2023 г. № 309-ЭС21-19274(3) по делу № А76-29843/2018).
Автоматический характер прекращения обязательств.
По своей сути не является самостоятельной сделкой, а представляет собой арифметическое действие, констатирующее объем осуществленного сторонами исполнения по существовавшим между ними правоотношениям, внося определенность в состояние расчетов между ними (см.: постановление Арбитражного суда Уральского округа от 15 ноября 2022 г. № Ф09-4238/20 по делу № А76-22380/2019).
Исходя из сказанного выше, ответ на второй вопрос можно разделить на две части. На мой взгляд, установление сальдо взаимных требований на этапе рассмотрения заявления о банкротстве возможно только при условии, что оно не могло быть установлено при рассмотрении искового заявления заявителя к должнику. В противном случае, суд при рассмотрении заявления о банкротстве фактически отменяет/изменяет судебный акт, подтверждающий наличие у заявителя права требования к должнику. В то же время на этапе рассмотрения требования о включении в реестр требований кредитора к должнику, если такие требования не подтверждены судебным актом, представляется возможным сальдировать взаимные требования сторон при наличии для того оснований.
В части вопроса о возможности сальдирования требования, возникшего из последствий недействительности сделки, и требования о взыскании неосновательного обогащения за использование имущества, переданного по недействительной сделке, ответ должен быть категорично отрицательным. Данные требования имеют различную правовую природу, не однородны и возникли из различных правоотношений сторон. Сальдирование встречных однородных требований имеет место тогда, когда в силу самой природы договорных отношений должник и кредитор осуществляют друг другу равное предоставление, равенство которого следует из самой природы баланса имущественных прав сторон в рамках единой сделки. Такая взаимосвязь является исключительно важным условием сальдирования, согласно которому и определяется равнозначность встречных предоставлений. Из чего следует, что механизм сальдирования применим только к сделкам, заключенным по воле сторон на рыночных условиях, взаимосвязанным между собой.
Требования, возникшие против воли одной из сторон, в том числе в случае реституции или взыскания убытков, сальдированы быть не могут. Такие взаимные требования могут быть прекращены зачетом, который не может быть подменен сальдированием (см.: постановление Арбитражного суда Уральского округа от 28 марта 2023 г. № Ф09-308/23 по делу № А60-11955/2022, оставленное в силе определением Верховного Суда РФ от 21 июня 2023 г. № 309-ЭС23-9772; постановление Арбитражного суда Московского округа от 16 февраля 2023 г. № Ф05-17912/2019 по делу № А40-5741/2019).
3. Что касается третьего рассматриваемого вопроса, то одной лишь аффилированности не может быть достаточно ни для установления факта злоупотребления правом со стороны заявителя, ни для отказа в удовлетворении заявления о признании должника несостоятельным и введении процедуры наблюдения.
Законодательство о банкротстве не содержит положений, согласно которым заинтересованность (аффилированность) лица является самостоятельным основанием для отказа во включении в реестр требований кредиторов либо основанием для понижения очередности удовлетворения требований аффилированных (связанных) кредиторов по гражданским обязательствам, не являющимся корпоративными (определение Верховного Суда РФ от 10 февраля 2022 г. по делу № А40-101073/2019). Таким образом, само по себе наличие аффилированности между заявителем и должником не может являться основанием для отказа в удовлетворении заявления о признании должника несостоятельным.
Из чего также представляется логичным вывод о том, что взыскание задолженности с аффилированного лица также не может быть признано злоупотреблением правом. Более того, существующая практика субординации требований аффилированных кредиторов, наоборот, наказывает аффилированного кредитора путем субординации его требований за длительное невзыскание задолженности с должника, квалифицируя это как компенсационное финансирование (п. 3.2 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц). Следовательно, если аффилированное лицо подает заявление о банкротстве должника, то такое его действие также не может быть признано злоупотреблением правом.
В рамках рассматриваемого дела вывод судов о намерении заявителя «захватить контроль над имуществом должника» представляется абсурдным и не соответствующим Закону о банкротстве. В связи с чем отказ в праве на судебную защиту на основании ст. 10 ГК РФ в данном случае представляется неправомерным и приводящим к тому, что заявитель не в состоянии удовлетворить свои требования, а судебный акт о взыскании задолженности с должника в пользу заявителя становится неисполнимым.
В настоящее время рассматриваемое дело № А40-28260/24 находится в Арбитражном суде Московского округа. Оно поднимает важные вопросы, связанные с применением теории сальдирования, установлением задолженности в рамках банкротства и оценкой аффилированности сторон. Решение судов первой и апелляционной инстанций вызывает сомнения в части выхода за пределы предмета спора и применения норм о злоупотреблении правом.
Обращаем внимание коллег на данное дело, так как в случае оставления судебных актов судов первой и апелляционной инстанций без изменений в судебной практике возникнут экстраординарные и крайне противоречивые позиции по рассмотренным вопросам.
Над материалом работали:
