О фискальном приоритете в делах о банкротстве

Вопрос наличия фискального приоритета в делах о банкротстве, казалось бы, окончательно был решен Федеральным законом от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве) в пользу отсутствия такового. Другими словами, требования уполномоченного органа не подлежат приоритетному удовлетворению в соответствующих процедурах. Однако периодически он возникает в случаях, которые вроде бы не являются основополагающими.

Решение этих вопросов порой означает распределение большей части конкурсной массы, так как до удовлетворения требований, например, кредиторов, чьи требования включены в реестр, дело в принципе не доходит. И потому «боковые» тренды в развитии практики зачастую претендуют на то, чтобы стать основными. 

1. Эволюция законодательства

В силу п. 2 ст. 30 Закона РФ от 19 ноября 1992 г. № 3929-1 «О несостоятельности (банкротстве) предприятий» требования по погашению задолженности по обязательным платежам в бюджет и внебюджетные фонды, возникшей в течение одного года до дня открытия конкурсного производства, подлежали удовлетворению в составе третьей привилегированной очереди (всего было семь очередей).

Пункт 2 ст. 106 Федерального закона от 8 января 1998 г. № 6-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» также предусматривал погашение требований по обязательным платежам в бюджет и во внебюджетные фонды в составе приоритетной четвертой очереди (всего было пять очередей).

При этом указанные законы не предусматривали понятия текущих платежей и потому приоритетной очередности для текущих фискальных требований не устанавливали.

Действующий закон 2002 г., напротив, устранил какой-либо приоритет для требований публично-правового образования как применительно к реестровой задолженности, так и применительно к появившимся в новом законе требованиям по текущим платежам (п. 2 и 4 ст.134 Закона о банкротстве).

Последующее развитие вопроса о фискальном приоритете шло уже на уровне судебной практики.

2. Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22 июня 2006 г. № 25

Названное постановление в вопросе фискального приоритета, на мой взгляд, можно охарактеризовать как разнонаправленный акт толкования.

С одной стороны, применительно к удержанному налоговым агентом, но не перечисленному в бюджет налогу, Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации (далее – ВАС РФ) от 22 июня 2006 г. № 25 (далее – Постановление № 25) в п. 10 первоначально исходило из того, что требование о перечислении соответствующей суммы не удовлетворяется в порядке, предусмотренном Законом о банкротстве.

Фактически это означало, что подобные требования образуют «нулевую» очередность удовлетворения, т.е. погашаются даже до текущих требований.

Обозначенный подход, на мой взгляд, представлял собой одно из ранних проявлений так называемой теории трейсинга, в силу которой управомоченное лицо может иметь некое право на ценность вещи, хотя бы она и принадлежала другому субъекту.

Напомню, что российское гражданское право традиционно тяготеет к теории Ф.К. Савиньи, утверждавшего, что вещи, определяемые родовыми признаками, всегда находятся в собственности того, кто ими владеет. Передача вещей, определяемых родовыми признаками, другому лицу и их последующее смешение с его аналогичными вещами приводят к прекращению права собственности (см.: Новак Д.В. Неосновательное обогащение в гражданском праве. М., 2010).

Пункт 10 Постановления № 25, напротив, исходил из того, что хотя денежные средства, представляющие собой удержанный, но не перечисленный в бюджет налог, находятся у налогового агента, они как бы принадлежат налогоплательщику, а значит, не входят в конкурсную массу.

Применительно к денежным средствам их исключение из конкурсной массы фактически означает отнесение требования об их перечислении к «нулевой» очереди удовлетворения.

Очевидно, что наиболее распространенная ситуация, подпадавшая под п. 10 Постановления № 25, – это удержание работодателем сумм налога на доходы физических лиц (далее – НДФЛ) из заработной платы работника (ст. 226 Налогового кодекса Российской Федерации, далее – НК РФ).

Примечательно, что Постановлением от 6 июня 2014 г. № 37 «О внесении изменений в постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации по вопросам, связанным с текущими платежами» п. 10 был исключен из Постановления № 25. Взамен было предусмотрено, что НДФЛ, удержанный налоговым агентом, подлежит уплате во второй очереди текущих платежей или во второй очереди реестровой задолженности в зависимости от того, удержаны ли налоговым агентом соответствующие суммы до или после возбуждения дела о банкротстве.

Такое регулирование было предусмотрено путем включения п. 41.1 в Постановление Пленума ВАС РФ от 23 июля 2009 г. № 60 «О некоторых вопросах, связанных с принятием Федерального закона от 30.12.2008 № 296-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Постановление № 60).

И если первоначально занятый в п. 10 Постановления № 25 подход можно охарактеризовать как ультрапрофискальный, то подход, занятый затем в п. 41.1 Постановления № 60, можно описать как умеренно профискальный (поскольку требование не было отнесено к четвертой очереди текущих платежей или к третьей очереди реестровой задолженности).

Однако в другом вопросе, а именно в вопросе об очередности погашения публично-правовых штрафов Постановление № 25, напротив, заняло антифискальную позицию.

В п. 30 данного постановления было разъяснено, что публично-правовые штрафы подлежат погашению в очередности, предусмотренной п. 3 ст. 137 Закона о банкротстве; при этом текущими требования об уплате таких штрафов быть не могут.

Таким образом, по вопросу о фискальном приоритете Постановление № 25 было достаточно сбалансированным актом толкования.

3. Обзор судебной практики по вопросам, связанным с участием уполномоченных органов в делах о банкротстве и применяемых в этих делах процедурах банкротства, утвержденный Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 20 декабря 2016 г.

Данный Обзор в целом придерживается профискального подхода. Едва ли можно привести пример, когда интересы публично-правового образования были бы им как-то ущемлены.

Начну с примера, которым я завершил предыдущий раздел. Применительно к штрафам за публично-правовые нарушения, п. 7 Обзора допускает их отнесение к текущим платежам, если соответствующее нарушение совершено после возбуждения дела о банкротстве.

Далее, в п. 8 и 14 Обзора предусмотрено, что ко второй очереди текущих платежей, равно как и реестровой задолженности относятся задолженность по НДФЛ и задолженность по взносам на обязательное пенсионное страхование.

Здесь уместно напомнить, что п. 2 и 4 ст. 134 Закона о банкротстве относят к приоритетной второй очереди текущих платежей и второй очереди реестровой задолженности требования об оплате труда. Про НДФЛ и взносы на обязательное пенсионное страхование в этих пунктах ничего не сказано.

В п. 8 Обзора отнесение задолженности по НДФЛ ко второй очереди удовлетворения обусловлено тем, что указанный налог удерживается именно с заработной платы, а в п. 14 отнесение к таковой взносов на обязательное пенсионное страхование обусловлено тем, что эти взносы призваны компенсировать работнику выпадающие доходы в связи с утратой трудоспособности.

Подобный подход, возможно, и оправданный с точки зрения телеологического толкования закона, кажется мне недопустимым с точки зрения грамматического толкования, поскольку любые нормы, устанавливающие исключение из общего права (а любой приоритет – это исключение), не могут толковаться расширительно

4. Дела 2021 г. о толковании п. 6 ст. 138 Закона о банкротстве

В Определении Верховного Суда Российской Федерации (далее – ВС РФ) от 8 апреля 2021 г. № 305-ЭС20-20287 (дело «Электрощит») была высказана правовая позиция, в силу которой в порядке п. 6 ст. 138 Закона о банкротстве подлежат погашению текущие требования уполномоченного органа по налогу на имущество и земельному налогу.

В деле о банкротстве общества «Электрощит» было реализовано его недвижимое имущество, находившееся в залоге у общества «Риал Эстейт Менеджмент» по кредитному обязательству.

Требования кредиторов первой и второй очередей отсутствовали.

У ФНС и конкурсного управляющего возникли разногласия по поводу распределения денежных средств, вырученных в результате реализации залогового имущества.

Конкурсный управляющий полагал, что вырученная сумма подлежит распределению в следующем порядке:

ФНС, напротив, считала, что текущие налоговые платежи, а именно по налогу на имущество и земельному налогу подлежат удовлетворению в порядке п. 6 ст. 138 Закона о банкротстве.

Суды трех инстанций поддержали позицию конкурсного управляющего.

Однако Судебная коллегия по экономическим спорам (далее – СКЭС) не согласилась с этим выводом, указав следующее.

Системное и телеологическое толкование п. 6 ст. 138 Закона о банкротстве приводит к выводу о необходимости применения правового режима, установленного данной нормой, к обязательствам должника по уплате имущественных налогов, начисленных на залоговое имущество за период нахождения должника в банкротных процедурах.

Противоположный подход, занятый судами, ведет к дисбалансу в объеме прав кредиторов, поскольку имущественная выгода от продажи предмета залога будет предоставляться одному члену названного сообщества – залоговому кредитору, и расходы, непосредственно связанные с этим же имуществом (в данном случае текущие обязательства по уплате имущественных налогов), будут погашаться за счет иных активов должника в ущерб интересам незалоговых кредиторов.

Судебная коллегия не поддержала подобный подход ввиду его явной несправедливости.

Доводы обществ «Электрощит», «Риал Эстейт Менеджмент» и «Промсвязьбанк», возражавших против подхода уполномоченного органа, судебная коллегия сочла несостоятельными, поскольку они основаны на буквальном толковании п. 6 ст. 138 Закона о банкротстве, которое не учитывает цели правового регулирования и содержание данной нормы в единстве с прочими положениями Закона о банкротстве.

В последующем аналогичная позиция была отражена в Определении ВС РФ от 8 июля 2021 г. № 308-ЭС18-21050 (дело ООО «РЭМЗ»).

В данном случае я хотел бы повторить то, что, на мой взгляд, любые нормы- исключения, а п. 6 ст. 138 Закона о банкротстве является таковым, не подлежат расширительному толкованию.

На соображениях политико-правовых я остановлюсь чуть позже.

5. Разворот 2023 г. против фискального приоритета

Началом такого разворота послужило Постановление Конституционного Суда Российской Федерации (далее – КС РФ) от 31 мая 2023 г. № 28-П.

Поводом к рассмотрению КС РФ соответствующего вопроса стали два обращения: Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ и ООО «Предприятие строительных работ энергетики».

В производстве СКЭС ВС РФ находилась кассационная жалоба налогового органа на судебные акты по делу № А09-15885/2017.

В рамках этого дела суд первой инстанции удовлетворил заявление конкурсного управляющего о разрешении разногласий с налоговым органом по вопросу уплаты налога на прибыль.

Суд пришел к выводу, что расходы по уплате налога на прибыль в связи с продажей имущества, являющегося предметом залога, относятся к текущей задолженности и осуществляются за счет выручки от реализации заложенного имущества до начала расчетов с залоговыми кредиторами; уплата же налога на прибыль в связи с продажей имущества, не являющегося предметом залога, производится за счет имущества должника, оставшегося после удовлетворения требований кредиторов, включенных в реестр требований кредиторов.

Суд апелляционной инстанции согласился с позицией первой инстанции.

Однако суд округа изменил ранее принятые по делу судебные акты и установил, что уплата налога на прибыль при реализации предмета залога также должна производиться за счет имущества должника, оставшегося после удовлетворения требований, включенных в реестр.

СКЭС ВС РФ приостановила производство по делу и направила запрос в КС РФ.

В свою очередь, ООО «Предприятие строительных работ энергетики» в своем обращении сослалось на следующие факты.

В деле № А75-7314/2018 суды трех инстанций решили, что налог на прибыль организаций уплачивается в составе текущих платежей пятой очереди. Судья СКЭС ВС РФ отказал в передаче дела на рассмотрение судебной коллегии.

КС РФ признал ст. 248, 249, п. 1 ст. 251 и ст. 271 НК РФ; п. 1 и 3 ст. 5, п. 2 ст. 134 Закона о банкротстве не соответствующими Конституции Российской Федерации в той мере, в какой они не позволяют определенно разрешить вопрос об очередности удовлетворения требования об уплате налога на прибыль организации от реализации имущества, составляющего конкурсную массу в деле о банкротстве, в системе платежей, осуществляемых в ходе процедуры банкротства организации.

КС РФ предписал федеральному законодателю урегулировать данный вопрос, а до принятия соответствующих норм исходить из того, что требования об уплате налога на прибыль организаций при реализации имущества, составляющего конкурсную массу в деле о банкротстве, подлежат удовлетворению в составе третьей очереди требований кредиторов, включенных в реестр.

В мотивировочной части постановления мне кажется ключевым абз. 10 п. 5, в котором указано следующее.

В рассматриваемом случае речь идет об обязательных платежах, которые возникают не в рамках допускаемого продолжения хозяйственной деятельности организации, в отношении которой проводится процедура банкротства, и не при совершении отдельных действий, обеспечивающих саму возможность завершения конкурсного производства, достижения целей этой процедуры и расчета с конкурсными кредиторами, а при реализации всего массива (помимо денежных средств) имущества, которое составляет конкурсную массу, т.е. все оставшееся от экономической деятельности находящейся в процессе банкротства организации и объективно предназначенное теперь прежде всего именно для расчетов с кредиторами.

В этом абзаце, в сущности, отражен новый подход к пониманию текущих платежей. Если в ст. 5 Закона о банкротстве и в Постановлении Пленума ВАС РФ от 23 июля 2009 г. № 63 «О текущих платежах по денежным обязательствам в деле о банкротстве» задолженность по текущим платежам отграничивается от реестровых требований по темпоральному (временному) критерию, то в приведенном абзаце текущие платежи выделяются по критерию того, насколько возникновение задолженности было обусловлено предоставлением, полезным для конкурсной массы.

И поскольку в результате реализации объектов, входящих в массу, она как таковая перестает существовать, то о никакой полезности для массы речи не идет, и потому задолженность по налогу на прибыль, хотя и возникшая после возбуждения дела о банкротстве, относится к третьей очереди реестровой задолженности.

Для целей же исследования нашей темы такой подход одновременно означал отказ от фискального приоритета применительно к налогу на прибыль.

6. Дело о «восстановленном НДС» как продолжение тенденции отказа от фискального приоритета

Вопрос об очередности удовлетворения требования по «восстановленному НДС» был рассмотрен в Определении ВС РФ от 3 июня 2024 г. № 305-ЭС23-19921.

В рамках дела о банкротстве должника конкурсный управляющий обратился с заявлением о разрешении разногласий, в котором просил определить очередность уплаты налога на добавленную стоимость (далее – НДС) в I квартале 2022 г. в следующем порядке:

Суд первой инстанции отказал в удовлетворении заявления, однако в мотивировочной части сделал вывод об отнесении всей суммы налога к пятой очереди текущих платежей.

Суд апелляционной инстанции отменил определение суда первой инстанции и удовлетворил заявление.

Суд округа, напротив, отменил постановление суда апелляционной инстанции и оставил в силе определение первой инстанции.

Из материалов дела следовало, что в рамках осуществления своей хозяйственной деятельности должник создал объект недвижимости – транспортную развязку.

НДС от расходов на создание данного объекта предъявлен обществом «Парк Подвязново» к вычету в период со II квартала 2016 г. по IV квартал 2018 г.

Однако впоследствии в отношении общества «Парк Подвязново» было возбуждено дело о банкротстве; введено конкурсное производство.

Развязка и право аренды участка под ней были реализованы на публичных торгах по цене 1 055 000 руб., после чего конкурсный управляющий в январе 2022 г. подал декларацию, восстанавливающую принятый к вычету НДС в сумме 19 544 156 руб.

Ввиду наличия неопределенности в вопросе об очередности уплаты «восстановленного НДС» конкурсный управляющий обратился в суд с заявлением о разрешении разногласий.

ВС РФ отменил ранее принятые по делу судебные акты и разрешил разногласия, возникшие между конкурсным управляющим и ФНС, следующим образом.

Сумма НДС, восстановленная в I квартале 2022 г. в результате реализации на торгах имущества должника, подлежит удовлетворению так:

Определение мотивировано тем, что получаемый налогоплательщиком вычет по НДС является формой имущественного предоставления со стороны государства. Соответственно, если налоговый период, в рамках которого предоставлен вычет (финансирование), окончился до возбуждения дела о банкротстве, то требование уполномоченного органа должно квалифицироваться в качестве реестрового. При этом законодательство о банкротстве не дифференцирует кредиторов в зависимости от выражения воли на вступление в отношения с должником и не устанавливает приоритет для недобровольных кредиторов.

Имеет место устойчивая законодательная тенденция, направленная на то, чтобы в результате хозяйственных операций лица, признанного банкротом, не возникало текущее требование по НДС. По этой причине можно констатировать, что толкование, признающее восстановленный вычет по НДС в качестве текущего, не согласовывалось бы с законодательным процессом в сфере налогообложения последних лет.

Исходя из изложенного, а также с учетом положений ст. 5 и 134 Закона о банкротстве следует признать, что статус восстановленного НДС должен следовать судьбе того налогового обязательства, в отношении которого должником ранее получен налоговый вычет, поскольку он является производным от первоначальной хозяйственной операции должника.

Таким образом, для цели отнесения налоговой задолженности по восстановленному НДС к реестровой или текущей следует руководствоваться периодом, в который совершена операция, ставшая основанием для формирования налоговой базы для осуществления вычета.

7. Другие правовые позиции 2024 г., которые ознаменовали отказ от фискального приоритета или его ограничение

В июне 2024 г. ВС РФ принял еще ряд определений, в которых ограничил фискальный приоритет. Они суть следующие.

7.1. Определение ВС РФ от 13 июня 2024 г. № 304-ЭС22-29762, в котором отражена правовая позиция о том, что имущественные налоги на предмет залога уплачиваются в порядке п. 6 ст. 138 Закона о банкротстве только с того момента, когда залоговый кредитор начинает пользоваться преимуществами своего положения. Такой момент наступает:

1) со дня объявления резолютивной части об открытии конкурсного производства, если требования залогового кредитора были установлены в реестре до этого дня;

2) со дня включения требований залогового кредитора в реестр, если такое установление приходится на период конкурсного производства;

3) за весь период с возбуждения дела о банкротстве, если выручка от аренды (иной эксплуатации) имущества передавалась исключительно залоговому кредитору, а не распределялась между всеми кредиторами.

7.2. Определение ВС РФ от 13 июня 2024 г. № 304-ЭС16-19840, в котором отражена правовая позиция о том, что при недоказанности недобросовестного поведения банка, а также утраты экономического смысла залога имущественные налоги и пени подлежат погашению за счет выручки от заложенного имущества в порядке, установленном п. 6 ст. 138 Закона о банкротстве, с момента получения банком статуса залогового кредитора.

7.3. Определение ВС РФ от 13 июня 2024 г. № 308-ЭС18-21050, в котором отражена правовая позиция о том, что НДС и страховые взносы не подлежат уплате в порядке п. 6 ст. 138 Закона о банкротстве.

7.4. Определение ВС РФ от 13 июня 2024 г. № 305-ЭС20-4777, в котором отражена правовая позиция, в силу которой для цели отнесения налоговой задолженности по восстановленному НДС к реестровой или текущей следует руководствоваться периодом, в который совершена операция, ставшая основанием для формирования налоговой базы для осуществления вычета (повтор позиции, отраженной в Определении ВС РФ от 3 июня 2024 г. № 305-ЭС23-19921). 

8. Опыт иностранных государств

В Англии приоритет публично-правового образования («Короны») существовал до 2002 г., однако, следуя общемировым тенденциям, такой приоритет был отменен. Привилегированное положение сохранилось только за взносами на пенсионное страхование для работников. В случае выплаты публичными фондами сумм, причитающихся в качестве заработной платы за определенный период или в тех или иных пределах, суброгационные требования таких фондов также обладали приоритетом. В настоящее время на защиту налоговых требований направлены некоторые квоты, причитающиеся незалоговым кредиторам из плавающего обеспечения (floating charge).

В Бразилии налоговые требования являются приоритетными: они удовлетворяются в составе требований третьей очереди, притом, что очередей всего восемь. Эти требования уступают требованиям работников и требованиям обеспеченных кредиторов. Исключение составляют требования об уплате штрафов по налоговым платежам. Последние относятся к седьмой очереди наряду с уголовными и административными штрафами. Налоги, подлежащие уплате в связи с событиями, произошедшими после объявления должника банкротом, относятся к административным расходам.

В Германии в целом не признается приоритет требований об уплате налоговых платежей. Тем не менее, с 2010-х гг. ведется дискуссия о необходимости вернуть фискальный приоритет в свете бюджетных ограничений, вызванных финансовым кризисом. После серьезной критики со стороны ученых и практикующих юристов федеральное правительство отказалось от намерения вернуть приоритет. Но законодатель не оставляет попыток достичь подобной цели, пользуясь достаточно сложным разграничением требований, возникших до возбуждения процедур банкротства (pre-commencement tax claims), и административных расходов (аналог российских текущих платежей). Например, в качестве административных расходов стали квалифицироваться налоги, подлежащие уплате в период деятельности «предварительного» арбитражного управляющего (preliminary insolvency administrator).

В Китае налоговые требования имеют привилегированный статус по отношению к требованиям незалоговых кредиторов, однако уступают требованиям о выплате заработной платы. Взносы на социальное страхование, подлежащие уплате после начала процедур банкротства, подлежат приоритетной уплате в составе административных расходов.

В США большинству местных налогов предоставляется приоритет, но в пределах определенного периода (один год или три года). Если уплата налога обеспечена залогом, то соответствующие требования, как правило, удовлетворяются наряду с иными, хотя бы и привилегированными, но не обеспеченными требованиями. Требования об уплате публично-правовых штрафов подлежат субординации. Требования об уплате налогов, возникшие после возбуждения дела о банкротстве, подлежат уплате в составе административных расходов.

Во Франции не предусмотрено какого-либо приоритета для требований публично-правового образования. Единственным исключением являются суброгационные требования государственной системы гарантирования выплаты заработной платы, которая выплачивает заработную плату за период в 60 дней до даты введения процедур банкротства, а затем предъявляет указанные требования к должнику.

Обзор иностранных правопорядков приводится по книге: Ranking and Priority of Creditors / ed. by D. Faber, N. Vermunt, J. Kilborn, T. Richter, I. Tirado. Oxford, 2016. С. 110, 111, 115, 168, 174, 229–231, 259, 293, 294, 308, 583, 584 и 588.

9. Моя собственная позиция по вопросу о фискальном приоритете

Вопрос о том, предоставлять ли публично-правовому образованию приоритет в удовлетворении его требований в деле о банкротстве, в известной степени носит политико-правовой характер, и в нем велика степень дискреции законодателя.

Сторонники фискального приоритета, как правило (в устных разговорах и выступлениях), ссылаются на то, что ресурсы государства ограничены, а ему нужно финансировать системы образования и здравоохранения, содержать армию, выплачивать пенсии и пособия, финансировать судебную систему и т.п. Повышения приоритетности удовлетворения налоговых и иных требований публично-правового образования способствует решению этих задач.

Однако такая аргументация слишком примитивная. Нельзя забывать, что источник для налогообложения – это работающая экономика. И чем быстрее растет экономика, тем больше можно с нее собирать налогов, а значит – лучше решать вышеупомянутые задачи.

Но как обеспечить процветание экономики?

Прошли те времена, когда директивами советской власти в нашей стране создавали заводы, колхозы, целые отрасли хозяйства и т.п. Эффективность командно-административной экономики могли по достоинству оценить те, кто наблюдал ее крах в конце 80-х – начале 90-х гг. прошлого века.

Современная рыночная экономика – механизм гораздо более тонкий, и для поощрения экономической активности нужны более сложные инструменты, чем директивы о создании тех или иных производств. Государство должно своей продуманной экономической политикой побуждать частных субъектов создавать новые предприятия, производства и т.п.

И если государство сегодня откажется от фискального приоритета в делах о банкротстве, то это значит, что больше средств достанется частным кредиторам, которые смогут направить их на инвестиции в производство новых благ. А рост производства сегодня – это больше налогов завтра.

Таким образом, казалось бы, антибюджетный подход, напротив, становится пробюджетным и наоборот.

Кроме того, необходимо учитывать следующие соображения. В силу ст. 10 Конституции Российской Федерации государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную; органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны.

Частью 1 ст. 120 Конституции РФ предусмотрено, что судьи независимы и подчиняются только Конституции РФ и федеральному закону.

Смысл принципа разделения властей состоит в том, что благодаря нему формируется система «сдержек и противовесов», не позволяющая ни одной ветви власти усилиться так, чтобы быть слишком подавляющей в отношении населения, в том числе той его части, которая занята экономической деятельностью.

К сожалению, приходится констатировать, что права граждан и организаций могут нарушаться не только равными с ними субъектами, но и органами публичной власти. И если от последних невозможно защититься в судах, то у предпринимателей создается ощущение собственной уязвимости, а оно пагубнейшим образом сказывается на экономической активности, а значит, уменьшает потенциальные доходы бюджета.

И если суды из раза в раз будут занимать исключительно профискальную позицию, то со временем это крайне отрицательно скажется на бизнес-климате в стране, и на формировании доходной части бюджета.

Напротив, реальное (а не на словах) верховенство права способствует формированию уверенности в завтрашнем дне, оптимизма и готовности рисковать. Поэтому суды должны защищать право, а не фискальные интересы.

Позиция, отраженная в настоящей статье, является личным мнением автора и не может рассматриваться как официальная позиция Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области.