Управление ФНС по Калужской области заявило, что конкурсный управляющий сельхозартели «Колхоз имени Ленина» Любовь Кузнецова не привлекла к субсидиарной ответственности Марию и Бабкена Испирян — выгодоприобретателей по оспоренным сделкам должника, — и потребовало взыскать с нее убытки. Суды первой и апелляционной инстанций согласились с ФНС и взыскали с Кузнецовой убытки в размере непогашенных требований кредиторов. Кузнецова обжаловала эти акты в Арбитражном суде Центрального округа, указав, что ФНС не доказала контроль Испирян над должником и причинно-следственную связь между ее бездействием и убытками. Кассационный суд отменил акты нижестоящих инстанций, указав, что суды ошибочно применили презумпцию контроля, не установили реальное влияние Испирян на должника, неверно исчислили размер убытков по правилам субсидиарной ответственности (а не по правилам ст. 15 ГК РФ) и неправомерно приостановили производство по делу (дело № А23-4163/2017).
Фабула
Сельскохозяйственная артель «Колхоз имени Ленина» обанкротилась в 2018 г., а конкурсным управляющим назначили Любовь Кузнецову. В ходе процедуры банкротства сельскохозяйственной артели «Колхоз имени Ленина» конкурсный управляющий Любовь Кузнецова оспорила сделки, по которым артель в 2014–2016 гг. продала 17 объектов недвижимости Марии и Бабкену Испирян за 856,6 тыс. рублей — значительно ниже рыночной стоимости (около 3,3 млн рублей).
В дальнейшем Любовь Кузнецова также подала заявление о привлечении к субсидиарной ответственности по обязательствам должника бывшего руководителя артели — Александра Павлова.
Управление ФНС России по Калужской области обратилось в суд с требованием признать бездействие конкурсного управляющего, выразившееся в неподаче заявления о привлечении к субсидиарке Марии и Бабкена Испирян, ненадлежащим и взыскать с КУ убытки в размере всех непогашенных требований кредиторов.
Суды первой и апелляционной инстанций удовлетворили требование ФНС. Любовь Кузнецова подала кассационную жалобу в Арбитражный суд Центрального округа, рассказал ТГ-канал «Субсидиарная ответственность».
Что решили нижестоящие суды
Арбитражный суд Калужской области указал, что Кузнецова, зная о сделках с Испирян и их выгодоприобретательстве, должна была включить их в заявление о субсидиарной ответственности наряду с Павловым. Суд установил причинно-следственную связь между бездействием КУ и невозможностью погасить требования кредиторов, поскольку имущество артели было утрачено из-за этих сделок. Размер убытков суд определил как совокупную сумму всех непогашенных требований кредиторов — и тех, что были в реестре, и тех, что заявлены после его закрытия, и текущих платежей.
Двадцатый Арбитражный апелляционный суд согласился с выводами о том, что отчуждение основного производственного комплекса и жилых помещений в пользу Испирян привело к невозможности деятельности артели и, как следствие, к банкротству. Кузнецова имела достаточно информации для привлечения Испирян к ответственности, но не сделала этого в пределах срока исковой давности. Суд также согласился с тем, что убытки следует исчислять по правилам субсидиарной ответственности контролирующих лиц, а не по общим правилам возмещения убытков.
Что решил окружной суд
Арбитражный суд Центрального округа указал, что требования ФНС основаны на предположении, что Испиряны контролировали «Колхоз имени Ленина» через его руководителя Павлова. Однако ФНС не представила доказательств того, что Мария и Бабкен Испирян имели возможность давать обязательные указания должнику или влиять на принятие существенных деловых решений.
Суд подчеркнул, что факт выгодоприобретательства по оспоренным сделкам сам по себе не доказывает контроль над должником. Нижестоящие суды фактически применили презумпцию контроля из подп. 3 п. 4 ст. 61.10 Закона о банкротстве, хотя сами признали, что эта норма не действовала на момент совершения сделок и не подлежит обратному применению.
Суд сослался на определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 25 сентября 2020 г. № 310-ЭС20-6760, где разъяснено: для признания лица контролирующим необходимо установить степень его вовлеченности в управление должником и доказать, что именно его действия (или влияние) привели к банкротству. В материалах дела таких доказательств нет.
Оспаривание сделок по ст. 61.2 Закона о банкротстве — это одна правовая процедура, а привлечение к субсидиарной ответственности — совершенно другая. Успешное оспаривание сделки не означает автоматически, что приобретатель имущества является контролирующим лицом.
Ответственность арбитражного управляющего регулируется п. 4 ст. 20.4 Закона о банкротстве и является гражданско-правовой. Это означает, что убытки должны рассчитываться по правилам ст. 15 Гражданского кодекса РФ — то есть как реальный ущерб, причиненный конкретными действиями или бездействием.
Суд подчеркнул, что размер убытков, взысканных с Кузнецовой, не соответствует этим правилам. Суды первой и апелляционной инстанций взыскали с нее сумму, равную всем непогашенным требованиям кредиторов, — то есть применили правила субсидиарной ответственности контролирующих лиц, которые к арбитражному управляющему не имеют отношения.
Такая квалификация убытков превращает Кузнецову в субсидиарного должника, что противоречит закону. Арбитражный управляющий несет ответственность только за реальный ущерб, который его действия (или бездействие) непосредственно причинили конкурсной массе.
При этом приостановление производства по делу на основании п. 7 ст. 61.16 Закона о банкротстве было ошибкой. Эта норма регулирует приостановление дел о субсидиарной ответственности контролирующих лиц, а не дел о взыскании убытков с арбитражного управляющего. Следовательно, оснований для приостановления производства не было.
Итог
Арбитражный суд Центрального округа отменил определение Арбитражного суда Калужской области и постановление Двадцатого Арбитражного апелляционного суда, направив дело на новое рассмотрение в Арбитражный суд Калужской области.
Почему это важно
По мнению Анастасии Пылаевой, управляющего партнера Юридической компании PLV Group, кассация справедливо указала, что для взыскания убытков с арбитражного управляющего в данном деле необходимо было установить:
имелась ли у арбитражного управляющего как профессионала, действующего добросовестно в интересах кредиторов и должника, объективная необходимость подавать заявление о привлечении к субсидиарной ответственности лиц, контроль которых за обществом не очевиден и не подтвержден доказательствами;
причинно-следственной связь между бездействием управляющего и неполучением конкурсной массой денежных средств;
имеет ли вообще кредитор, который мог не допустить якобы причинение должнику и другим кредиторам убытков путем подачи самостоятельного заявления, право на взыскание убытков.
Поскольку не реализовано бремя доказывания «базового набора» обстоятельств для взыскания убытков, арбитры справедливо, на наш взгляд, отменили акты нижестоящих судов. Также спор примечателен тем, что кредиторы попытались не только необоснованно привлечь управляющего к убыткам, но и определить размер данных убытков по правилам привлечения к субсидиарной ответственности, по сути, прировняв арбитражного управляющего к КДЛ компании до банкротства, что категорически не верно с точки зрения банкротного законодательства.
