Кристина Камшилина

В этом деле истец привел весомые аргументы и доказательства в пользу того, что убытки были причинены истцу из-за виновных и противоправных действий ответчика, в том числе из-за создания «зеркальных» юридических лиц и необособления имущества контролирующего лица от имущества юридического лица. Однако суды нижестоящих инстанций переложили бремя доказывания с контролирующего лица на истца, который является «слабой» стороной, и, не получив достаточно доказательств виновности и противоправности действий контролирующего лица, отказали в удовлетворении исковых требований. Верховный суд РФ справедливо указал на недопустимость такого подхода и обратил внимание на действия контролирующего лица по «отзеркаливанию» бизнеса.

Это нужно для того, чтобы соблюсти баланс между интересами кредитора и должника. Критериями для установления несоразмерности неустойки последствиям нарушения обязательств могут быть: чрезмерно высокий процент неустойки; значительное превышение суммой неустойки суммы возможных убытков, вызванных нарушением обязательства; длительность неисполнения обязательства и другие обстоятельства. В случае, если должником является физлицо (не являющееся индивидуальным предпринимателем и не осуществляющее предпринимательскую деятельность) и заявленная ко взысканию неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства, суд по своей инициативе выносит на обсуждение обстоятельства, свидетельствующие о такой несоразмерности. При этом вынесение судом на обсуждение вопроса о применении положений ст. 333 ГК РФ к физическому лицу возможно как в суде первой инстанции, так и в суде апелляционной инстанции.

Например, в 2022 году суды исходили из того, что установить судебную неустойку за неисполнение судебного акта нельзя, так как за такое неисполнение требований судебного акта предусмотрено иное негативное последствие, а именно судебный штраф, применяемый к нарушителю в соответствии с гл. 11 АПК РФ (см., например, Постановление Арбитражного суда Московского округа от 08.11.2022 по делу № А40-8406/2022, Постановление Арбитражного суда Московского округа от 18.02.2022 по делу № А40-203279/2017 и др.). В 2023 году суды соглашались с позицией сторон о возможности применения астрента за неисполнение промежуточного судебного акта, указывая, что наличие специального последствия в виде штрафа в соответствии с АПК РФ не является препятствием к взысканию судебной неустойки в соответствии со ст. 308.3 ГК РФ (см., например, Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 18.09.2023 № 09АП-50224/2023, 09АП-50231/2023 по делу № А40-58566/2019).

Во-первых, в случае обращения с требованием о привлечении к субсидиарной ответственности вне рамок дела о банкротстве доказывание кредитором неразумности и недобросовестности действий контролировавших исключенное из ЕГРЮЛ юридическое лицо лиц становится объективно затрудненным. Однако, учитывая стандарты добросовестного поведения лиц и правовую природу субсидиарной ответственности, Конституционный суд РФ указал на возможность перераспределения бремени доказывания в данной ситуации (Постановление Конституционного суда РФ от 07.02.2023 № 6-П).

По первому вопросу, исходя из анализа состоявшихся по делу судебных актов, представляется, что нижестоящие суды при повторном рассмотрении дела не исследовали обстоятельства отзыва у СК «Страж» лицензии в части применения положения п. 4.1 ст. 32.8 закона об организации страхового дела в РФ. Договор страхования прекращается по истечении 45 календарных дней со дня вступления в силу решения Банка России об отзыве лицензии (п. 3 ст. 30, п. 4.1 ст. 32.8 закона об организации страхового дела в РФ). В этой ситуации страховщик (страховая организация) имеет право на часть страховой премии пропорционально времени, в течение которого действовало страхование (п. 3 ст. 958 ГК РФ, п. 4.1 ст. 32.8 закона об организации страхового дела в РФ).

Вместе с тем, прекращая производство по рассматриваемому делу на стадии проверки обоснованности заявления о банкротстве фирмы «Росичъ», суды трех инстанций уклонились от проверки заявления Артема Никифорова на соответствие требованиям ст. 33, 48 и 63 закона о банкротстве и не привели мотивов, которые позволили бы сделать вывод о корпоративном характере требования заявителя. Исходя из анализа обстоятельств возникновения у «Росича» задолженности перед Никифоровым, следует, что ранее апелляционным судом были признаны недействительными два договора займа, заключенных между «Росичем» и Никифоровым. Указанным судебным актом также было установлено, что полученные по займу денежные средства были потрачены фирмой «Росичъ» на приобретение земельного участка. Факт признания судом договоров займа недействительным в силу п. 1 ст. 1103 ГК РФ предоставил Никифорову право требовать с «Росича» возврата неосновательного обогащения в сумме предоставленного займа.

Суды первой и апелляционной инстанций верно квалифицировали возникшие между контролирующим должника ООО «Локар» и налоговым органом правоотношения как основанные на обстоятельствах причинения вреда. Избранная судами квалификация исключала применение к спорному платежу общества «Локар», представляющему из себя возмещение вреда за должника, положений абз. 5 п. 1 ст. 45 НК РФ. В то же время суд кассационной инстанции не согласился с вышеуказанной квалификацией и отменил судебные акты, вынесенные судами нижестоящих инстанций. Верховный суд РФ еще раз напомнил ключевые отличия между институтом субсидиарной ответственности и институтом налоговой переплаты. Имеются все шансы, что позиция Верховного суда РФ позволит судам в дальнейшем разрешать аналогичные спорные вопросы в пользу плательщика.

По общему правилу, законодатель и правоприменительная практика исходят из принципа долевого возмещения судебных расходов, в связи с чем суд с учетом всех обстоятельств рассмотренного спора должен определить конкретную сумму, подлежащую взысканию с каждого из участвующих в деле лиц, принимая во внимание изъятия, установленные ст. 111 АПК РФ. В то же время еще в 2009 году ВАС РФ в Постановлениях Президиума от 24.03.2009 года № 16147/07 по делу № А19-730/07-59 и № 15828/08 по делу № А19-744/07-59 изменил устоявшийся на тот момент правовой подход в практике и указал, что норма ч. ч. 1 и 2 ст. 110 АПК РФ исходит из принципа долевого возмещения судебных расходов, что обязывает суд с учетом всех обстоятельств дела определить конкретную сумму расходов, подлежащую взысканию с каждого из участвующих в деле лиц. ВАС РФ также прямо указал на невозможность солидарного взыскания судебных расходов с нескольких лиц в соответствии с АПК РФ.

В качестве оснований для защиты собственного права на жилое помещение должники нередко ссылаются на положения закона об ипотеке и на гарантированный положениями ст. 446 ГПК РФ исполнительский иммунитет в отношении единственного пригодного для жилья помещения, указывают на противоречие закона о банкротстве данным положениям законодательства. В то же время законодателем и высшими судами, в том числе Конституционным судом, к настоящему времени выработан устойчивый подход к разрешению «коллизии» между нормами закона о банкротстве и общими положениями закона об ипотеке. Действительно, ст. 58 закона об ипотеке связывает момент прекращения ипотеки с приобретением залогодержателем заложенного имущества после признания торгов несостоявшимися, а также с отказом залогодержателя от реализации права на такое приобретение после признания несостоявшимися повторных торгов. Между тем, как верно указал Конституционный суд в данном определении, в ситуации банкротства граждан именно положения закона о банкротстве обеспечивают защиту имущественных прав и интересов залоговых кредиторов, регулируют процедуру реализации залогового имущества должника.