ЗАО «Столичный» потребовало в суде признать свое право на 241/1000 доли в праве собственности на здание в Сыктывкаре. По требованию истца суд обязал совладельцев здания — общества «Весна» и «Светлар» — предоставить специалистам компании «Вектор» и лицам, участвующим в деле, доступ в спорное здание в целях проведения обмера помещений здания. Поскольку ответчики доступ в здание не предоставили, суд по требованию «Столичного» взыскал с «Весны» и «Светлара» судебную неустойку в размере 5 тыс. рублей за каждый день неисполнения судебного акта с 01.03.2023 по 09.03.2023, а начиная с 10.03.2023 – в размере 10 тыс. рублей за каждый день неисполнения судебного акта до дня его фактического исполнения. «Весна» пожаловалась в Верховный суд, настаивая, что суд первой инстанции неправомерно взыскал судебную неустойку, основываясь на общих положениях об обязательствах и применив норму права, не подлежащую применению, поскольку за неисполнение определения об обеспечении доказательств подлежит взысканию судебный штраф в порядке и размерах, которые установлены главой 11 АПК. Экономколлегия отменила акты нижестоящих судов и отклонила требование «Столичного» о взыскании с «Весны» и «Светлара» судебной неустойки (дело А29-15503/2021).
Фабула
ЗАО «Столичный» подало в суд иск к ООО «Весна», ООО «Светлар» И администрации МО «Сыктывкар» о признании своего права на 241/1000 доли, права «Весны» на 714/1000 доли и права «Светлара» на 45/1000 доли в праве собственности на здание в Сыктывкаре.
Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, удовлетворил ходатайство «Столичного» об обеспечении доказательств. Суд обязал «Весну» и «Светлар» предоставить специалистам ООО «Вектор» и лицам, участвующим в деле, доступ в спорное здание в целях проведения обмера помещений здания.
В связи с необоснованным неисполнением определения об обеспечении доказательств «Столичный» попросил суд взыскать с «Весны» и «Светлара» судебную неустойку в следующих размерах: за первую неделю неисполнения судебного акта — 100 тыс. рублей в день, а за каждую последующую неделю неисполнения судебного акта — в двойном размере.
На этот раз суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, удовлетворил требование «Столичного» частично. Суд взыскал с «Весны» и «Светлара» судебную неустойку в размере 5 тыс. рублей за каждый день неисполнения судебного акта с 01.03.2023 по 09.03.2023, а начиная с 10.03.2023 – в размере 10 тыс. рублей за каждый день неисполнения судебного акта до дня его фактического исполнения.
«Весна» пожаловалась в Верховный суд, который решил рассмотреть спор о судебной неустойке 21 мая 2024 года.
Что решили нижестоящие суды
Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, признал правомерным требование «Столичного» о взыскании судебной неустойки с учетом отсутствия доказательств добровольного исполнения определения об обеспечении доказательств, определив ее размер исходя из принципов справедливости, соразмерности и недопустимости извлечения должниками выгоды из незаконного или недобросовестного поведения, степени затруднительности исполнения судебного акта, соблюдения баланса интересов сторон.
Что думает заявитель
Заявитель указывает, что заявление «Столичного» основано на положениях пункта 1 статьи 308.3 ГК РФ и мотивировано тем, что ответчики не предоставляют доступ в здание и не исполняют определение суда об обеспечении доказательств.
По мнению заявителя, суд первой инстанции неправомерно взыскал судебную неустойку, основываясь на общих положениях об обязательствах и применив норму права, не подлежащую применению, поскольку за неисполнение определения об обеспечении доказательств подлежит взысканию судебный штраф в порядке и размерах, которые установлены главой 11 АПК РФ.
Что решил Верховный суд
Судья ВС Е.Е. Борисова сочла доводы жалобы заслуживающими внимания и передала спор в Экономколлегию.
ВС напомнил, что судебная неустойка имеет ограниченную сферу применения и определенный порядок присуждения, выступает в качестве разновидности ответственности, являющейся одновременно средством понуждения за неисполнение подтвержденного судом гражданско-правового обязательства и (или) обязанности по итогам разрешения материального спора. При этом ответственность в виде судебной неустойки возникает перед истцом и взыскивается в его пользу.
Заявление «Столичного» о взыскании судебной неустойки было рассмотрено и обжалуемое определение вынесено судом первой инстанции до завершения рассмотрения дела.
В настоящем случае определением об обеспечении доказательств, вынесенным, как следует из его содержания, в связи с наличием препятствий в получении истцом сведений о площадях помещений в здании, необходимых для рассмотрения дела, суд обязал ответчиков предоставить доступ специалистам для проведения обмера помещений здания.
При этом суд указал, что такая обеспечительная мера относится к предмету рассматриваемого иска, направлена на реализацию задач института обеспечения доказательств и на сохранение баланса интересов сторон.
Исполняя определение об обеспечении доказательств, сторона, прежде всего, выполняет обязанности, возложенные на нее судом в целях всестороннего, полного и объективного рассмотрения дела, и несет ответственность перед судом, а не действует исключительно в интересах стороны, которая к тому же не участвует в этих процессуальных правоотношениях.
Исходя из изложенного, надлежащим способом понудить неисправных ответчиков к исполнению требований суда об обеспечении доказательств является наложение публичной санкции в виде судебного штрафа, который согласно части 7 статьи 119 АПК РФ подлежит взысканию в доход федерального бюджета, пояснил ВС.
Удовлетворяя требование истца о взыскании судебной неустойки на основании пункта 1 статьи 308.3 ГК РФ за неисполнение ответчиками определения об обеспечении доказательств, суды не обосновали применение иных мер принуждения, которые также предполагают определенные имущественные последствия для ответчиков в случае неисполнения указанного судебного акта.
Такой подход судов привел к появлению у истца привилегии кредитора в гражданском правоотношении, позволяющей воспользоваться способом воздействия на должника, содержащимся в пункте 1 статьи 308.3 ГК РФ.
Действующее процессуальное законодательство, исходя из принципа обязательности судебных актов, предусматривает обязанность стороны исполнить требование суда под угрозой применения судом мер ответственности.
Требования арбитражного суда о представлении доказательств, сведений и других материалов, даче объяснений, разъяснений, заключений и иные требования, связанные с рассматриваемым делом, являются обязательными и подлежат исполнению органами, организациями и лицами, которым они адресованы.
Неисполнение судебных актов, а также невыполнение требований арбитражных судов влечет за собой ответственность, установленную АПК и другими федеральными законами.
При этом законодательство связывает проявление неуважения к суду в ходе гражданского (арбитражного) судопроизводства с неисполнением любых законных требований суда, выраженных в судебных актах, за которое процессуальным законодательством предусмотрены меры ответственности.
Проявление неуважения к суду в виде неисполнения законных требований суда, выраженных в судебных актах, содержит нормативное и фактическое основания.
Нормативным основанием является норма процессуального права, устанавливающая процессуальную обязанность стороны и наделяющая суд дискреционными полномочиями потребовать ее исполнения под угрозой применения меры ответственности за неисполнение такого требования.
Фактическим основанием является распорядительный акт суда, содержащий требование, адресованное стороне, которое впоследствии без уважительных причин не было стороной исполнено.
К числу случаев проявления неуважения к суду, в частности, относятся: неисполнение обязанности представить истребуемое судом доказательство по причинам, признанным арбитражным судом неуважительными, либо неизвещение суда о невозможности представления доказательства вообще или в установленный срок; неисполнение определения об обеспечении иска (часть 2 статьи 96 АПК РФ).
В этих случаях суд может наложить на указанных лиц судебный штраф в порядке и в размерах, которые предусмотрены главой 11 АПК РФ.
Несмотря на то, что положения статьи 308.3 ГК РФ направлены на тот же правовой результат – на обеспечение исполнения судебного акта, суды применили их ошибочно, поскольку в рассматриваемой ситуации именно судебный штраф выступает в качестве механизма, который противодействует противоправному процессуальному поведению стороны и способствует достижению задач арбитражного судопроизводства, пояснил ВС.
Кроме того, на момент рассмотрения дела Экономколлегией суд первой инстанции принял решение от 25.07.2023 об удовлетворении исковых требований, а суд апелляционной инстанции — постановление от 05.02.2024 об отмене решения суда первой инстанции и об отказе в удовлетворении иска.
При этом, разрешая спор, суд первой инстанции в целях определения долей в праве истца и ответчиков в отношении спорного здания принял другие доказательства: результаты осмотра помещений, проведенного в рамках дела о банкротстве истца, технический план объекта незавершенного строительства, составленный кадастровым инженером общества «Вектор» по заказу истца.
Более того, рассмотрев заявления «Весны» и «Светлара» о разъяснении определения об обеспечении доказательств, мотивированные невозможностью его исполнения по причине отсутствия лиц, желающих обмерять помещения здания, суд в определении о разъяснении судебного акта от 09.03.2023 года не устранил данную неясность, связанную с необходимостью исполнения его же судебного акта в целях разрешения спора.
При этом определениями от 03.04.2023 года суд отказал в удовлетворении заявлений «Весны» и «Светлара» о приостановлении исполнительного производства, возбужденного на основании исполнительного листа, выданного для принудительного исполнения определения об обеспечении доказательств, а также о приостановлении взыскания судебной неустойки.
В то же время до принятия судебного решения «Столичный», не настаивая на исполнении определения об обеспечении доказательств, получив исполнительный лист и предъявив его в службу судебных приставов, обратился в суд с заявлением о взыскании с ответчиков судебной неустойки, не представив при этом доказательств, свидетельствующих о принятии мер к принудительному исполнению определения суда в целях получения документов, подтверждающих заявленные требования.
Экономколлегия приняла во внимание, что на дату рассмотрения настоящего дела в Верховном суде спор был разрешен по существу не в пользу истца, при этом обязанность ответчиков по обеспечению представления доказательств и уплате судебной неустойки сохраняется, что влечет неопределенность в периоде ее начисления и взыскания. При этом, как следует из принятых по делу судебных актов, актуальность доказательств, представление которых обеспечено определением суда, отсутствует.
При установленных по делу обстоятельствах и в условиях неопределенности исполнения определения об обеспечении доказательств взыскание с ответчиков в пользу истца судебной неустойки за неисполнение данного судебного акта не соответствует нормам статьи 308.3 ГК РФ и не может быть признано правомерным, поскольку приводит к нарушению принципов баланса интересов сторон и недопустимости извлечения стороной необоснованной выгоды, подытожил Верховный суд.
Итог
Экономколлегия ВС отменила акты нижестоящих судов и отклонила требование «Столичного» о взыскании с «Весны» и «Светлара» судебной неустойки.
Почему это важно
Комментируемое определение ставит ряд вопросов, представляющих большой интерес для науки процессуального права. Действительно ли процессуальный штраф является единственно возможным механизмом воздействия на участника дела, уклоняющегося от исполнения судебного акта об обеспечении доказательств? Имеет ли значение для возможности применения астрента, какое именно обеспечение принял суд: о воздержании от совершения определенных действий или, наоборот, о совершении таких действий? Насколько верным является подход о невозможности применения астрента для защиты пока лишь предполагаемого нарушенного права (до разрешения спора по существу)? Чем данная ситуация будет принципиально отличаться от ситуации, например, отмены кассационным судом вступивших в законную силу судебных актов, к которым применена судебная неустойка? Не пытаясь ответить на поставленные вопросы, отметим лишь то, что данное дело точно станет предмет широкого обсуждения в юридических кругах.
Старший юрист практики разрешения споров о банкротстве бюро адвокатов «Де-Юре» Дарья Иванова отметила, что комментируемое определение Верховного суда РФ содержит толкование, разграничивающее возможность применения санкций за неисполнение решения суда, связанного с удовлетворением материально-правового требования истца к ответчику, и санкций за неисполнение «промежуточных» судебных актов, связанных с соблюдением требований процессуального законодательства.
Действительно, положения ст. 308.3 ГК РФ направлены на защиту прав кредиторов, связанную с неисполнением обязательства, вытекающего из материально-правовых правоотношений, существующих или существовавших между сторонами, обязанным лицом. Смешение применения положения указанной статьи с соблюдениями участниками дела процессуальных правил не допускается. Процессуальное законодательство уже содержит средства обеспечения соблюдения соответствующих обязанностей сторон по делу, например, наложение штрафа на сторону за неисполнение решения суда. При этом существенное значение при определении возможности применения санкций имеет влияние определенного процессуального действия стороны на итог и саму возможность рассмотрения дела по существу..
Кроме того, отметила Дарья Иванова, процессуальным законодательством установлено, что негативные для стороны последствия, возникшие вследствие несовершения ей процессуальных действий, несет та сторона, которая не совершила соответствующие процессуальные действия, что означает, что в случае, например, непредставления соответствующих доказательств, судом будет вынесено решение по имеющимся материалам дела, пусть и не в пользу такой стороны.
Верховный суд РФ устранил ошибки, которые суды нижестоящих инстанций могли бы избежать при более внимательном разрешении спорного вопроса. Правовая позиция Верховного суда РФ зиждется на строгом формальном применении норм, предусматривающих взыскание астрента. Странно, что выявленные ошибки дошли до суда высшей инстанции, принимая во внимание, что ранее Верховный суд РФ неоднократно очерчивал границы возможного применения судебной неустойки (см., например, п. 30 Постановления Пленума ВС РФ от 24.03.2016 №7, п. 34 постановления Пленума ВС РФ от 28.06.2022 № 21, определения СКЭС ВС от 12.10.2021 № 308-ЭС21-11633 по делу № А32-35581/2019, от 23.03.2021 № 306-ЭС20-12906 по делу № А55-31496/2016). Несмотря на то, что редки случаи взыскания судебной нестойки при обеспечении доказательств, устранение выявленных Верховным судом РФ ошибок можно только приветствовать.
Анастасия Фролкина, юрист юридической фирмы «Томашевская и партнеры», отметила, что в рассматриваемом определении Верховный суд достаточно подробно высказывается относительно недопустимости использования судебной неустойки для достижения целей арбитражного судопроизводства.
Это важно, поскольку на практике суды периодически допускают смешение гражданско-правовой и процессуальной ответственности, преследуя цель эффективного исполнения судебного акта. Исходя из смысла ст. 308.3 ГК РФ, судебная неустойка является дополнительной мерой косвенного (опосредованного судом) принуждения, когда речь идет об исполнении обязательства в натуре перед кредитором. Именно это наличие исходной гражданско-правовой обязанности должника делает астрент институтом материального, а не процессуального права. Напротив, судебный штраф, хотя и стимулирует участников спора поступать определенным образом, предназначается для охраны процессуальных, то есть публично-правовых по своей природе отношений. Таким образом, Верховный суд справедливо указывает на невозможность применения астрента в случае, когда за неисполнение соответствующих обязанностей нормами процессуального права предусмотрено взыскание штрафа. Это позволит не только внести определенность в судебную практику, но и избежать возможных злоупотреблений со стороны кредиторов, которые захотят извлечь выгоду из процессуального поведения другой стороны.
Юрист ЮК «Kislov.law» Кристина Камшилина отметила, что вопрос применения положений ст. 308.3 ГК РФ к процессуальным обязанностям сторон, таким как обязанность передать доказательства или предоставить доступ для обеспечения доказательств, является довольно дискуссионным, обращающим на себя внимание в целях разрешения проблематики приемлемости процессуального астрента для российского права.
Например, в 2022 году суды исходили из того, что установить судебную неустойку за неисполнение судебного акта нельзя, так как за такое неисполнение требований судебного акта предусмотрено иное негативное последствие, а именно судебный штраф, применяемый к нарушителю в соответствии с гл. 11 АПК РФ (см., например, Постановление Арбитражного суда Московского округа от 08.11.2022 по делу № А40-8406/2022, Постановление Арбитражного суда Московского округа от 18.02.2022 по делу № А40-203279/2017 и др.). В 2023 году суды соглашались с позицией сторон о возможности применения астрента за неисполнение промежуточного судебного акта, указывая, что наличие специального последствия в виде штрафа в соответствии с АПК РФ не является препятствием к взысканию судебной неустойки в соответствии со ст. 308.3 ГК РФ (см., например, Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 18.09.2023 № 09АП-50224/2023, 09АП-50231/2023 по делу № А40-58566/2019).
По словам Кристины Камшилиной, в 2024 году в рассматриваемом случае Верховный суд РФ решил занять позицию, которую суды занимали в 2022 году, подтвердив тем самым невозможность применения процессуального астрента, поскольку за неисполнение определения об обеспечении доказательств подлежит взысканию судебный штраф в порядке и размерах, которые установлены гл. 11 АПК РФ.
«Представляется, что рассматриваемая позиция Верховного суда РФ поспособствует укреплению теории и практики невозможности применения судебной неустойки к процессуальным вопросам», — указала она.
Сергей Лисин, управляющий партнер, председатель коллегии адвокатов ALX PARTNERS MOSCOW CITY LAW OFFICE, считает комментируемое определение ВС абсолютно верным с точки зрения российского права, но имеющим неприятное послевкусие.
Суды нижестоящих инстанций пытались бороться со старой генетической проблемой российского процесса — неуважением к вынесенным промежуточным судебным актам (например, об истребовании доказательств или об их обеспечении). Как известно всем, такие акты можно в принципе не исполнять, так как последствия относительно смехотворные — переворот бремени доказывания в связи с неисполнением «промежуточных» судебных актов явление редкое, а штраф очень и очень маленький (100 тыс. рублей не пугает бизнес). Конечно, уважения к человеку в мантии или его судебным актам было бы гораздо больше, если бы такой человек мог наложить судебный штраф, например, в 30 - 50 млн рублей или отправить на несколько месяцев под арест руководителя компании, который только посмел подумать о неисполнении акта об истребовании доказательств.
Но в российской реальности, по словам Сергея Лисина, судьи арбитражных судов могут немногое, поэтому нижестоящие судьи решили покреативить и использовать не процессуальный институт наложения штрафа, а неприменимый в подобных случаях институт астрента (который может очень сильно ударить по карману нарушителя "промежуточных" судебных актов).
«Нижестоящим судьям за попытку повысить авторитет судебной власти "пять", судьям Верховного суда "пять" за правильное применение норм права и бдительность. Нам остается наслаждаться специфическим послевкусием и ждать изменений в процессуальные нормы», — отметил он.
