Рустем Мифтахутдинов

Сегодняшний абсолютно непрозрачный выбор арбитражных управляющих обычными кредиторами никак не нарушает и не ограничивает их права, но система, которая позволяет управляющему в рамках понятной системы рейтинга получить доступ к процедурам банкротства, в которых заявителем выступает уполномоченный орган, вдруг оказывается хуже. На мой взгляд, любой прозрачный выбор лучше непрозрачного; отдельные недостатки, выявленные опытом применения рейтинга, могут быть устранены в режиме тонкой настройки.

Единодушие было достигнуто только в части отмены процедуры наблюдения, необходимости совершенствования торгов и развития арбитражного процессуального права, которое не успевает за сложными спорами, требующими установления фактов, не подтвержденных письменными доказательствами. Также участники обратили внимание на необходимость защиты от необоснованных исков о привлечении к субсидиарной ответственности, в том числе практики привлечения к процессу заведомо необоснованных ответчиков.

Запишите этот важный для российского банкротного права день в календарь. А желающие подать необоснованный иск о привлечении к субсидиарной ответственности готовьте средства на госпошлину, исходя из имущественного характера иска. Поскольку это разъяснение практики, то, полагаю, что оно должно применяться и к делам, уже находящимся на рассмотрении. Что-то мне подсказывает, что сейчас уже кто-то пишет заявление об отказе от иска.

Сейчас не очень успешно работает сегодняшний механизм института банкротства. Может он работает как некая пугалка «плати, или попадешь в банкротство, а там будет субсидиарка и все остальные ужасы». К сожалению, до сих пор не движется законопроект о реструктуризации, о совершенствовании законодательства о банкротстве и совершенствовании реабилитационных процедур,  так называемый мега-проект. В  разных итерациях с 2013 года он пытается появиться в нашем правовом поле, но до сих пор не появляется. И в итоге бизнес, банковское сообщество, Торгово-промышленная палата, федеральная налоговая служба, в первую очередь она, решили, что раз гора не идет к Магомеду, Магомед пойдет к горе. 

На первый взгляд, обычное дело о применении или неприменении реституции  при мнимости сделки ставит ряд важнейших вопросов о защите интересов кредиторов при транзитном характере операций внутри одной группы компаний. Ключевой из них — как защищать интересы добросовестных кредиторов отдельных участников группы, которые при вступлении в правоотношения с такими отдельными участниками видели перед собой самостоятельное юридическое лицо (как это чаще всего и бывает), а не всю группу? Представляются крайне спорными решения, предложенные судами первых двух инстанций, поддержанные Экономической коллегией ВС и решением арбитражного суда округа. Если от одного участника были выведены реальные денежные средства и они были использованы в интересах группы, то почему должны страдать интересы кредиторов транзитной компании, которая непосредственно не воспользовалась средствами? Если же средства использовались другими участниками группы, то кем, где они оказались и вернулись ли первоначальному участнику цепочки? Является ли в такой ситуации надлежащим способом защиты заявление реституционного требования к одному из участников цепочки, либо восстановление нарушенного права должно осуществляться с помощью другого иска, предъявляемого в солидарном порядке ко всем участникам группы, участвовавшим в транзите и являющимся фактически соучастниками в причинении вреда лицу, у которого выводились денежные средства. Все эти вопросы требуют глубокой доктринальной проработки, и спасибо Верховному суду, не нашедшему идеального решения, уже за то, что он подсветил данную проблематику. В любом случае такие дела и являются драйверами развития современного банкротного права.