Конкурсный управляющий ООО «Теплый город» обратился в суд с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности генерального директора и единственного участника общества Андрея Фокина. Основанием послужило то, что Фокин не передал документацию должника конкурсному управляющему, а также допустил искажение налоговой отчетности, что привело к доначислению налогов на 18,1 млн рублей. Суд первой инстанции удовлетворил требования, однако апелляция отменила это решение, указав на недоказанность периода наступления объективного банкротства и отсутствие доказательств сокрытия активов. Кассация поддержала позицию первой инстанции, указав, что непередача документов презюмирует невозможность погашения долгов, а налоговые доначисления за фиктивные сделки с контрагентами подтверждают доведение до банкротства. Окружной суд отменил постановление апелляции и оставил в силе определение о привлечении Фокина к субсидиарной ответственности (дело № А41-18077/2023).
Фабула
В рамках дела о банкротстве ООО «Теплый город» конкурсный управляющий Павел Утюгов обратился в Арбитражный суд Московской области с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности Андрея Фокина, который был генеральным директором и единственным участником ООО «Теплый город» с момента создания общества до введения конкурсного производства в феврале 2024 г.
Суд первой инстанции привлек Фокина к субсидиарной ответственности, установив, что он не передал документацию должника и допустил искажение отчетности. Десятый арбитражный апелляционный суд отменил это решение и отказал в удовлетворении требований.
Конкурсный управляющий пожаловался в Арбитражный суд Московского округа, рассказал ТГ-канал «Субсидиарная ответственность».
Что решили нижестоящие суды
Суд первой инстанции установил, что в результате выездной налоговой проверки ООО «Теплый город» за период 2016–2018 гг. были выявлены фиктивные сделки с пятью контрагентами на общую сумму 28,4 млн рублей. Налоговый орган доначислил 10,4 млн рублей основного долга, 5,9 млн рублей пеней и 1,9 млн рублей штрафов.
Суд указал, что Фокин как контролирующее лицо не передал конкурсному управляющему документацию, подтверждающую реальность хозяйственных операций с контрагентами ООО «ГК "Армада Сталь"», ИП Журавлевым, ООО «Гефест Пром» и ООО «Монтаж Групп».
Апелляционный суд пришел к противоположному выводу, указав, что конкурсный управляющий не доказал период наступления у должника признаков объективного банкротства. Суд отметил отсутствие доказательств возникновения новых обязательств после наступления обязанности подать заявление о банкротстве. Также апелляция указала на недоказанность наличия у должника активов, незаконно удерживаемых Фокиным, и отсутствие доказательств совершения им действий по искажению отчетности в целях сокрытия активов.
Что решил окружной суд
Арбитражный суд Московского округа указал, что согласно подп. 2 и 4 п. 2 ст. 61.11 Закона о банкротстве, предполагается невозможность полного погашения требований кредиторов, если документы бухучета отсутствуют, не содержат обязательной информации или эта информация искажена, что существенно затрудняет проведение процедур банкротства.
Конкурсному управляющему достаточно доказать наличие и размер непогашенных требований, статус контролирующего лица, его обязанность по хранению документов и отсутствие этих документов на момент введения конкурсного производства. Все эти обстоятельства были установлены судом первой инстанции.
Правонарушение Фокина выражается не в самом факте непередачи документов, а в противоправных деяниях, повлекших банкротство подконтрольного лица. Время совершения правонарушения определяется действиями, повлекшими неплатежеспособность должника.
Выездная налоговая проверка установила умышленные действия налогоплательщика по искажению сведений о хозяйственной деятельности. Общество необоснованно заявило к вычету НДС в размере 4,3 млн рублей и расходы по налогу на прибыль в размере 24,1 млн рублей по фиктивным сделкам с ООО «Керамопром», ООО «Саноат Трейд», ООО «Гранд Климат», ООО «Центрстройконтракт» и ООО СК «Монолит».
Доначисление налогов привело к утрате обществом права на налоговый вычет и начислению финансовых санкций, которые не подлежали бы уплате при обычной хозяйственной деятельности. Эти обстоятельства подтверждают наличие презумпции доведения до банкротства действиями контролирующего лица.
Презумпция является опровержимой, однако Фокин не привел доводов в обоснование неправомерности вывода о наличии оснований для привлечения к субсидиарной ответственности. Бремя опровержения доводов заявителя должно возлагаться на ответчика как лица, осведомленного о деятельности подконтрольной компании.
При этом объем требований налогового органа составляет 100% реестра требований кредиторов, что подтверждает прямую связь между действиями контролирующего лица и невозможностью погашения долгов.
Итог
Арбитражный суд Московского округа отменил постановление апелляционного суда и оставил в силе определение суда первой инстанции о привлечении Андрея Фокина к субсидиарной ответственности по обязательствам ООО «Теплый город».
Почему это важно
Постановление кассации по делу о банкротстве ООО «Теплый город» представляет собой продолжение формирующейся практики переложения бремени доказывания на субсидиарных ответчиков, отметил Денис Саблуков, руководитель практики реструктуризации и банкротства Компании Sudohod.
При отмене постановления апелляции, продолжил он, кассация разъяснила, как взаимосвязаны налоговые правонарушения, выразившиеся в фиктивных сделках, и обязанность по передаче документов в деле о банкротстве.
Оценка правовой позиции суда кассационной инстанции, по его словам, позволяет выделить несколько ключевых взаимосвязанных тезисов, имеющих значение для судебной практики.
Налоговые доначисления как основание для ответственности по правилам ст. 61.11 Закона о банкротстве. Суд кассационной инстанции подтвердил, что крупные доначисления по налогам, пени и штрафы, возникшие в результате умышленных искажений в налоговой и бухгалтерской отчетности, являются не просто долгом, а квалифицированным обстоятельством, указывающим на противоправные действия контролирующего лица. Презумпция доведения до банкротства тут предполагается, так как долг перед ФНС составляет более 50% общего размера РТК.
Презумпция ст. 61.11 Закона о банкротстве и перераспределение бремени доказывания.
Суд, пояснил Денис Саблуков, подробно разъяснил логику законодателя, установленную в п. 2 ст. 61.11 Закона о банкротстве:
Цель презумпции: обеспечение процессуального равноправия сторон. Управляющий не имеет доступа ко всей информации, в то время как КДЛ ею владеет.
Механизм действия: если КДЛ привело компанию к банкротству, оно заинтересовано в сокрытии доказательств. Отсутствие документов, которые КДЛ обязано хранить, является основанием для субсидиарной ответственности.
Перераспределение бремени доказывания: управляющий доказал наличие презумпции (статус КДЛ, обязанность хранить документы, их отсутствие, размер требований кредиторов). Бремя опровержения этой презумпции и доказывания того, что банкротство наступило по независящим от него причинам (объективные рыночные факторы), обоснованно перешло на ответчика.
Решение подтверждает тренд, согласно которому установленные вступившим в силу решением налогового органа факты ведения «недобросовестной» налоговой оптимизации становятся мощным, а зачастую и достаточным основанием для субсидиарной ответственности. Кроме того, кассация дала четкое руководство по применению п. 2 ст. 61.11 Закона о банкротстве, разграничив собственно правонарушение (действия, приведшие к банкротству) и обстоятельства презумпции (сокрытие документов), которые облегчают доказывание. Позиция суда направлена против попыток формального оспаривания требований, когда КДЛ, виновное в доведении компании до банкротства, уходит от ответственности из-за трудностей доказывания управляющим каждого элемента состава нарушения. Суд указал на необходимость установления сущностной, а не формальной причинно-следственной связи.
Позиция Суда идет в симбиозе с нынешним трендом применения антиуклонительной нормы – ст. 54.1 Налогового кодекса РФ и получением налогоплательщиком необоснованной налоговой выгоды, полагает Роман Галустян, партнер Юридической компании Baza Legal.
Суд, по его мнению, верно установил, что реестр требований кредиторов составляет 100% требования уполномоченного органа по результатам проведения выездной налоговой проверки. Налоговым органом установлены факты, свидетельствующие об умышленных действиях налогоплательщика, которые выразились в сознательном искажении сведений о фактах хозяйственной деятельности, об объектах налогообложения, подлежащих отражению в налоговом и бухгалтерском учете, а также в налоговой отчетности по налогу на добавленную стоимость (НДС) и налогу на прибыль.
Помимо прочего, указал Роман Галустян, ответчик (бывший руководитель должника) не передал бухгалтерскую и иную документацию конкурсному управляющему. При этом суд отметил, что правонарушение А.П. Фокина как контролирующего должника лица выражается не в том, что он не передал бухгалтерскую и иную документацию должника конкурсному управляющему, а в его противоправных деяниях, повлекших банкротство подконтрольного ему лица и, как следствие, невозможность погашения требований кредиторов, пояснил он.
Подобного рода налоговые злоупотребления в любом случае предполагают наличие той или иной формы вины налогоплательщика и его руководителя. В случае, если он создал формальный документооборот со взаимозависимыми контрагентами (аффилированными лицами), в том числе с «техническими компаниями», «фирмами-однодневками», то можно говорить об умысле получения необоснованной налоговой выгоды вследствие незаконной налоговой оптимизации (см., например, определение СКЭС от 19 мая 2021 г. по делу ООО «Фирма «Мэри»). Если это стало причиной банкротства организации, то формальные доводы руководства не должны освобождать его от ответственности в деле о банкротстве.
Таким образом, позиция окружного суда является более чем обоснованной, при условии, что ответчик презумпцию доведения до банкротства и невозможности полного удовлетворения требований кредиторов не опроверг, заключил он.
