Суд завершил процедуру банкротства Елены Щеголевой, однако отказался освобождать ее от исполнения обязательств перед кредиторами – Сбербанком и Альфа-Банком. По мнению суда, женщина вела себя недобросовестно, наращивая кредиторскую задолженность в преддверии банкротства. Апелляционный и окружной суды эту позицию поддержали. Елена Щеголева подала жалобу в Верховный суд, сославшись на отсутствие доказательств ее противоправного и (или) недобросовестного поведения, в том числе сокрытия своего имущественного положения и предоставления банку недостоверных сведений о своем финансовом состоянии. В итоге Верховный суд отменил акты нижестоящих судов и освободил Елену Щеголеву от дальнейших обязательств перед кредиторами (дело А05-11/2021).
Предыстория
В 2021 году суд признал Елену Щеголеву банкротом и ввел процедуру реализации ее имущества. В реестр должника были включены требования Альфа-Банка и Сбербанка в размере 2,2 млн рублей. Сделки должника не оспаривались. Признаков фиктивного и преднамеренного банкротства также выявлено не было.
Однако поступившие в конкурсную массу деньги были направлены на погашение судебных расходов по делу и на частичное удовлетворение требований кредиторов.
В итоге суд завершил процедуру банкротства. Но – без применения правила об освобождении должника от исполнения обязательств. Апелляционный и окружной суды оставили определение суда первой инстанции в силе.
Елена Щеголева подала жалобу в Верховный суд, который решил рассмотреть этот кейс.
Что решили нижестоящие суды
Суды первой и апелляционной инстанций оценили представленные по делу доказательства и, руководствуясь положениями закона о банкротстве с учетом разъяснений из пункта 45 постановления Пленума Верховного суда РФ от 13.10.2015 No 45 «О некоторых вопросах, связанных с введением в действие процедур, применяемых в делах о несостоятельности (банкротстве) граждан», исходили из недобросовестного поведения должника.
Недобросовестность должника выразилась в наращивании кредиторской задолженности в преддверии банкротства (за три месяца до обращения в суд с заявлением о банкротстве) и принятии на себя заведомо неисполнимых обязательств (ежемесячные платежи по кредитам превышали доход должника за такой же период).
При этом суды указали на недоказанность целесообразности привлечения заемных средств в значительном размере, а также на ненаправление полученных денег по вновь заключенным кредитным договорам на исполнение уже имевшихся у Щеголевой обязательств.
Суд округа согласился с нижестоящими судами.
Что думает заявитель
Елена Щеголева обращает внимание на отсутствие доказательств ее противоправного и (или) недобросовестного поведения, в том числе сокрытия своего имущественного положения и предоставления банку недостоверных сведений о своем финансовом состоянии.
Что решил Верховный суд
Судья Верховного суда Д.В. Капкаев счел доводы жалобы заслуживающими внимания и передал жалобу в экономколлегию ВС.
Верховный суд указал, что в соответствии с пунктом 4 статьи 213.28 закона о банкротстве освобождение гражданина от обязательств не допускается, если при возникновении или исполнении обязательств перед кредиторами он действовал недобросовестно (в частности, осуществлял действия по сокрытию своего имущества, воспрепятствованию деятельности арбитражного управляющего и т.п.).
Но в рассматриваемом случае анализ финансового состояния должника признаков преднамеренного и фиктивного банкротства не выявил. Сокрытие или уничтожение принадлежащего должнику имущества, равно как сообщение им недостоверных сведений, финансовому управляющему также не установлено.
По смыслу названной нормы, принятие на себя непосильных долговых обязательств ввиду необъективной оценки собственных финансовых возможностей и жизненных обстоятельств не может являться основанием для неосвобождения от долгов. В отличие от недобросовестности, неразумность поведения физического лица сама по себе таким препятствием не является, подчеркнула экономколлегия.
Больше того, банки, являясь профессиональными участниками кредитного рынка, имеют широкие возможности для оценки кредитоспособности гражданина. По результатам проверок в каждом конкретном случае кредитная организация принимает решение по вопросу о выдаче денег.
В случае положительного решения о выдаче кредита, основанного на достоверной информации, предоставленной гражданином, последующая ссылка банка на неразумные действия заемщика, взявшего на себя чрезмерные обязательства в отсутствие соответствующего источника погашения кредита, не может быть принята во внимание для целей применения положений пункта 4 статьи 213.28 закона о банкротстве.
ВС подчеркнул, что вопреки выводу судов, последовательное наращивание гражданином кредиторской задолженности путем получения денежных средств в кредитных организациях может быть квалифицировано как его недобросовестное поведение лишь в случае сокрытия им необходимых сведений (размер дохода, место работы, другие кредитные обязательства и т.п.) либо предоставления заведомо недостоверной информации.
Однако на представление должником недостоверных сведений при обращении за получением денежных средств банки не ссылались, по всем обращениям должника о выдаче кредитов приняты положительные решения.
Также согласно абзацу четвертому пункта 4 статьи 213.28 закона о банкротстве, освобождение гражданина от исполнения обязательств не допускается, если он злостно уклонился от погашения кредиторской задолженности, что может быть установлено в рамках любого судебного процесса (обособленного спора) по делу о банкротстве должника, а также в иных делах (пункт 45 постановления Пленума Верховного суда от 13.10.2015 № 45 «О некоторых вопросах, связанных с введением в действие процедур, применяемых в делах о несостоятельности (банкротстве) граждан»).
Экономколлегия ВС указала, что по смыслу упомянутого положения само по себе неудовлетворение требования кредитора, в том числе длительное, не может квалифицироваться как злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности. Подобное поведение должно выражаться в стойком умышленном нежелании должника исполнять обязательство при наличии возможности. Намеренное уклонение обычно не ограничивается простым бездействием, его признаки, как правило, обнаруживаются в том, что должник:
умышленно скрывает свои действительные доходы или имущество, на которые может быть обращено взыскание;
совершает в отношении этого имущества незаконные действия, в том числе мнимые сделки (статья 170 Гражданского кодекса), с тем, чтобы не производить расчеты с кредитором;
изменяет место жительства или имя, не извещая об этом кредитора;
противодействует судебному приставу-исполнителю или финансовому управляющему в исполнении обязанностей по формированию имущественной массы, подлежащей описи, реализации и направлению на погашение задолженности по обязательству;
несмотря на требования кредитора о погашении долга, ведет явно роскошный образ жизни.
Таких нарушений в поведении должника судами не установлено.
Также прочитайте репортаж PROбанкротства с судебного заседания: ВС оценил законность отказа в освобождении гражданина-банкрота от кредитных обязательств.
Итог
Экономколлегия ВС отменила акты нижестоящих судов и освободила Елену Щеголеву от дальнейших обязательств перед кредиторами.
Почему это важно
Старший юрист Консалтинговой группы РКТ Диана Варданян в первую очередь отметила, что фактически отказ в освобождении должника от исполнения им обязательств перед кредиторами обосновывался лишь обстоятельством принятия Щеголевой на себя неисполнимых обязательств – кредитов, предоставленных Сбербанком и Альфа-Банком, требования которых и составляли реестр требований кредиторов должника в общем размере 2,25 млн рублей (единственные кредиторы в деле о банкротстве):
«Однако Верховный суд РФ правомерно счел приведенное нижестоящими судами основание недостаточным для отказа добросовестному должнику в освобождении от исполнения им обязательств перед кредиторами. При этом нельзя не согласиться, что институт банкротства представляет собой экстраординарный способ освобождения граждан от долгов, поскольку в результате его применения могут в значительной степени ущемляться права кредиторов, рассчитывающих на получение причитающегося им удовлетворения. Поэтому законодательство о банкротстве устанавливает стандарт добросовестности, позволяя освободиться от долгов только:
честному гражданину-должнику, неумышленно попавшему в затруднительное финансово-экономическое положение;
открытому для сотрудничества с финансовым управляющим, судом и кредиторами;
оказывавшему им активное содействие в проверке его имущественной состоятельности и соразмерном удовлетворении требований кредиторов, на что неоднократно обращалось внимание судами при рассмотрении аналогичных споров».
Вместе с тем, по словам Дианы Варданян, необходимо принимать во внимание, что в соответствии с положениями ст. 10 Гражданского кодекса РФ добросовестность участников гражданских правоотношений предполагается, пока не доказано иное, поэтому вменять должнику недобросовестность поведения «по умолчанию» без проведения надлежащей оценки фактических обстоятельств и по той лишь причине, что на отказе в освобождении от долгов настаивают системные кредиторы – кредитные организации, – является незаконным и необоснованным.
Результаты анализа дела о банкротстве Елены Щеголевой позволяют установить, что должником не совершались сделки по выводу активов (финансовым управляющим не оспаривались сделки), не скрывалось имущество и сведения о нем (у должника не истребовались документация и имущество), оказывалось содействие финансовому управляющему и суду по делу о банкротстве в целом, вследствие чего, в том числе, не было установлено признаков фиктивного или преднамеренного банкротства, что в совокупности свидетельствует о добросовестном поведении Щеголевой и является основанием для освобождения ее от долгов.
Диана Варданян также отметила, что Верховный суд РФ обоснованно указал на необоснованность предъявленных Сбербанком и Альфа-Банком претензий к должнику за принятие на себя заемных обязательств, поскольку именно банки являются профессиональными участниками кредитного рынка и имеют широкие возможности для оценки кредитоспособности гражданина. А значит, последующая ссылка кредитных организаций на неразумные действия заемщика, взявшего на себя чрезмерные обязательства в отсутствие соответствующего источника погашения кредита, в ситуации принятия такими банками решений о выдаче кредитов не может приниматься судами во внимание для целей применения положений п. 4 ст. 213.28 закона о банкротстве.
«Приведенные выше обстоятельства в совокупности и явились основанием отмены Верховным судом РФ судебных актов, принятых судами нижестоящих инстанций, что однозначно оценивается положительно, поскольку в делах о банкротстве суд не может оказывать преференции системным кредиторам и принимать решения без учета конкретных обстоятельств и намерений сторон гражданских правоотношений (отсутствие недобросовестности)», – пояснила юрист.
Диана Варданян допускает, что рассматриваемое определение Верховного суда РФ окажет влияние на правоприменительную практику по аналогичным вопросам, поскольку ранее на уровне высшей судебной инстанции принимались судебные акты, содержащие диаметрально противоположные решения, а именно: отмена определений в части освобождения должника от исполнения им обязательств перед кредиторами в связи с установлением недобросовестности гражданина. «Вместе с тем нижестоящим судам при применении выводов, изложенных Верховным судом РФ в определении от 24.10.2022, во всяком случае необходимо учитывать конкретные обстоятельства рассматриваемых ими дел о банкротстве и соблюдать принцип состязательности сторон, чтобы не допустить нарушения прав как должника, так и его кредиторов, поэтому воспринимать рассматриваемый судебный акт высшей судебной инстанции в качестве ключа от всех дверей не стоит».
По мнению руководителя екатеринбургского офиса юрфирмы Арбитраж.ру. Артема Комсюкова, в настоящем деле сложно не согласиться с Верховным судом РФ.
Действительно, поводов для не освобождения от обязательств у нижестоящих судов не имелось. Как верно отметил Верховный суд, все указанные судами основания не соответствуют основаниям, предусмотренным законом о банкротстве. В настоящем случае даже сложно согласиться с доводом о неразумном поведении должника, поскольку, как снова верно отметил Верховный суд, если уж банки одобрили и выдали кредиты, то тут либо вообще нет неразумности, либо имела место неразумность кредиторов. Если отсутствуют признаки недобросовестности, нет причин для неосвобождения должника от долгов.
Юрист КА «Регионсервис» Ярославна Лукинская напомнила, что положения закона о банкротстве предусматривают запрет на освобождение гражданина от долгов при установлении недобросовестности действий в ходе принятия и исполнения обязательств.
Критерии такой недобросовестности неоднозначны и формируются судебной практикой. Ранее суды в основном оценивали добросовестность должника через соотношение размера принимаемых обязательств с уровнем доходов должника. В настоящее время суды все чаще принимают во внимание такие обстоятельства, как разумность расходования должником заемных средств, попытки реструктуризации и урегулирования задолженности, иные жизненные обстоятельства, в том числе увольнение с работы или развод.
Основными мотивами для отказа в применении указанных правил, по словам Ярославны Лукинской, служат такие недобросовестные действия, как сокрытие и уничтожение имущества, непредоставление финансовому управляющему сведений о доходах и активах.
«Судебный акт Верховного суда РФ по делу о банкротстве Елены Щеголевой не является исключительным, ранее аналогичная позиция применена в деле о банкротстве Киреева С.Н. (см. определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного суда РФ от 03.06.2019 по делу № А41-20557/2016). Верховный суд РФ еще раз обратил внимание: сам по себе факт принятия должником значительного объема обязательств не может послужить основанием для неосвобождения от долгов. Вместе с тем в настоящем деле примечателен сам факт того, что Верховный суд РФ не признал недобросовестным принятие должником чрезмерного размера обязательств, поскольку кредитор банк является профессиональным участником кредитного рынка и имеет значительные ресурсы для определения финансовых возможностей гражданина. На мой взгляд, такой подход соответствует сформированному запросу на увеличение объема ответственности банков при выдаче кредитов и, возможно, побудит финансовые организации ужесточить критерии оценки кредитоспособности потенциального заемщика», – отметила Ярославна Лукинская.
