Сбербанк, который является кредитором сбежавшего в Израиль от уголовного преследования бенефициара Группы компаний Яшма Игоря Мавлянова (ныне Ицхак Мавлон), узнал, что супруга должника Елена Шмаргуненко уже после того, как тот был признан банкротом, купила для мужа в Германии автомобиль BMW 530e Luxury Line с условием об экспорте в Израиль.
Финансовый управляющий Игоря Мавлянова потребовал в суде обязать супругу должника передать ему спорный автомобиль в Москве, а также установить неустойку за неисполнение судебного акта в размере 100 тыс. рублей в день.
Супруга должника настаивала, что это ее личный автомобиль, купленный на деньги матери-пенсионерки. Также Елена Шмаргуненко указывала, что обращать взыскание на автомобиль нужно в соответствии с процессуальным законодательством Израиля.
Кассационный суд оставил в силе акты нижестоящих судов в части обязания супруги признанного банкротом бенефициара Группы компаний Яшма Игоря Мавлянова ввезти автомобиль BMW 530e из Израиля в Россию и передать его финансовому управляющему. При этом суд округа изменил судебные акты в части увеличения астрента с 1 тыс. рублей до 100 тыс. рублей в день. Подробности кейса описаны на портале PROбанкротство.
Сложившаяся практика присуждения нечувствительного для должников судебного астрента является одной из причин игнорирования судебных актов. Кассация Центрального округа приняла важное постановление, направленное на повышение авторитета судебной власти, повысив судебную неустойку до 100 000 рублей в день. Кейс важен потому, что позволяет либо обратить взыскание на имущество, спрятанное за границей , либо получить сопоставимую с его стоимостью неустойку. Правда, реализация данного механизма имеет смысл, если у супруга, как у Елены Шмаргуненко, имеются активы на сотни миллионов рублей, оформленные на нее до брака с миллиардером Мавляновым.
В рамках банкротства АО «Объединенная Строительная Компания» три компании пожаловались на действия конкурсного управляющего Марии Булатовой. Росреестр вначале возбудил дело по признакам административного правонарушения, однако в дальнейшем прекратил производство в связи с отсутствием состава правонарушения. При этом Булатова привлекла для защиты своих интересов в Росреестре юриста, которому заплатила 235 тыс. рублей. В дальнейшем КУ потребовала взыскать 235 тыс. рублей убытков и 15 тыс. рублей в счет компенсации морального вреда с трех пожаловавшихся на управляющего в Росреестр организаций. Суд первой инстанции признал эти требования обоснованными. Однако апелляционный суд, с которым согласилась кассация, отменил определение нижестоящего суда и отклонил требование КУ. После чего Булатова пожаловалась в Верховный суд, который отменил акты судов апелляционной и кассационной инстанций и оставил в силе определение суда первой инстанции (дело № А40-245757/2015). Более полная информация по делу опубликована на портале PROбанкротство.
На этой неделе ко мне было несколько обращений по вопросу консультаций в инициировании споров по взысканию убытков с лиц, обратившихся с заявлениями о привлечении арбитражных управляющих к административной ответственности, когда Росреестр после проведения проверки прекратил производство по делу. Основанием для этого послужило Определение от 02.10.2023 № 305-ЭС19-22493(50) Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ по делу № А40-245757/2015. Однако актуальным стал вопрос о взыскании убытков с лиц, анонимно обратившихся с таким заявлением о привлечении арбитражного управляющего к административной ответственности, так как Росреестр не обязан устанавливать личность заявителя. Причем таких заявлений, подписанных Ивановым Иваном Ивановичем или Львом Николаевичем Толстым, достаточно много. Как в таком случае арбитражному управляющему при подаче искового заявления о взыскании убытков соблюсти требования п. 3 ч. 2 ст. 125 АПК РФ?
Возникает ли в связи, продолжает Михаил Василега, с указанным определением судебной коллегии обязанность Росреестра устанавливать личность заявителя и как быть в случае самообнаружения правонарушения сотрудниками Росреестра, обязаны ли они возмещать вред арбитражному управляющему, ведь они действуют в соответствии со своими должностными инструкциями.
Таким образом, судебная коллегия открыла окно Овертона, с которым сейчас будет разбираться профсообщество и в развитие которого формироваться дальнейшая практика. Будем внимательно следить за развитием событий и участвовать в них.
Также следует обратить внимание на ранее высказанную позицию судьи Верховного Суда РФ Першутова А. Г. в Определении от 15.04.2022 № 310-ЭС22-5156 по делу № А54-3924/2021, из которой следует, что Росреестру следует принимать заявления только от кредиторов или иных заинтересованных лиц в рамках дела о несостоятельности.
В рамках банкротства КБ «ИКАР» была признана недействительной сделка по изъятию у бюро его единственным акционером подлинников технической документации на резисторы. В дальнейшем на основании заключения эксперта об отсутствии у документации коммерческой ценности собрание кредиторов (в лице двух кредиторов с долей 50,1%) проголосовало за списание этих нематериальных активов. После чего суд первой инстанции на основании заявления КУ завершил процедуру банкротства должника. Один из кредиторов (завод «ОКСИД») пожаловался в апелляционный суд, но тот прекратил производство по жалобе в связи с исключением КБ «ИКАР» из ЕГРЮЛ (суд округа эту позицию поддержал). В итоге завод «ОКСИД» обратился в Верховный суд. Кредитор настаивает на том, что готов выкупить права на использование списанной документации, необходимой для производства продукции военного назначения. Кроме того, апелляционная жалоба была подана в суд первой инстанции в тот момент, когда КБ «ИКАР» еще не было исключено из ЕГРЮЛ (дело № А68-6904/2016). Подробности кейса можно прочитать на портале PROбанкротство.
К спору о завершении конкурсного производства в отношении АО «КБ «ИКАР» можно было бы добавить эпиграф «дьявол кроется в деталях». С одной стороны, никто из кредиторов не участвовал в судебном заседании по вопросу о завершении конкурсного производства, своих позиций не представлял. Учитывая, что суды обычно довольно формально подходят к вопросу завершения конкурсного производства, определение суда первой инстанции вполне закономерно. Тот факт, что завод «ОКСИД» как правопреемник конкурсного кредитора НИИ измерительных приборов был включен в реестр после вынесения определения о завершении конкурса, не должно было иметь значения, так как все процессуальные действия правопредшественника для нового кредитора обязательны. Тем не менее суды нижестоящих инстанций зачем-то обратили на это внимание.
С другой стороны, продолжает Александра Улезко, при завершении процедуры суд все же должен проверить, насколько в действительности выполнены мероприятия конкурсного производство и не нарушаются ли права кредиторов. Верховный суд РФ в определении о передаче дела в Коллегию справедливо обратил внимание на то, что выводы судов в рамках данного обособленного спора противоречат выводам в другом споре. Действительно, если сделка по изъятию документации признана недействительной как причиняющая вред кредиторам, то документация не может в то же время не представлять ценности для должника. Иное как минимум не логично. Кажется, что это частная проблема конкретного дела. Но в одном деле о банкротстве достаточно часто встречаются противоречащие друг другу выводы в отношении одних и тех же обстоятельств. Хочется надеяться, что Верховный суд РФ в определении о направлении спора на новое рассмотрение сделает какой-то общий вывод по данной проблеме.
Интересно также, что жалоба поступила в суд апелляционной инстанции 16.09.2022, тогда как подана она была 11.08.2022. Учитывая, что у суда первой инстанции есть три дня на направление жалобы в вышестоящий суд, а у суда апелляционной инстанции — пять дней на ее принятие, при первом приближении сроки довольно существенно нарушены. Учитывая, что должник исключен из ЕГРЮЛ 09.09.2022, вполне вероятно, что соблюдение сроков должным образом вообще не привело бы к обсуждаемой проблеме и суд бы рассматривал жалобу конкурсного кредитора по существу.
В январе 2021 года ООО «ФСП» (покупатель) перечислило ООО «ЛКМ сервис» (поставщик) предоплату в 516 тыс. рублей по договору поставки щебня.
Поскольку товар поставлен не был, ООО «ФСП» взыскало с ООО «ЛКМ сервис» предоплату, проценты и расходы в суде.
Позднее кредитор потребовал в суде признать ООО «ЛКМ сервис» банкротом. Однако в связи с отсутствием информации о наличии у ООО «ЛКМ сервис» какого-либо имущества, за счет которого могли быть погашены расходы по делу о банкротстве, суд прекратил производство по делу о банкротстве.
Полагая, что недобросовестные действия контролировавшей ООО «ЛКМ Сервис» Анастасии Головановой (руководителя и единственного участника должника) привели к невозможности выплаты подтвержденной судебным актом задолженности, ООО «ФСП» потребовало привлечь Голованову к субсидиарной ответственности в сумме 537 тыс. рублей. При этом к этому времени в отношении ООО «ЛКМ Сервис» уже была внесена запись о недостоверности сведений о месте его нахождения.
Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, отклонил иск. После чего ООО «ФСП» пожаловалось в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор. Стоит отметить, что после рассмотрения спора судом апелляционной инстанции ООО «ЛКМ Сервис» было исключено из ЕГРЮЛ ввиду недостоверности сведений о его месте нахождения. Верховный суд отменил акты нижестоящих судов и направил спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Больше подробностей опубликовано на портале PROбанкротство.
Из наиболее интересных кейсов недели хотелось бы отметить дело о привлечении к субсидиарной ответственности директора компании «ЛКМ Сервис». Верховный суд РФ справедливо отметил недопустимость пассивного поведения ответчика в ситуации, когда заявитель объективно не имеет доступа к документации должника и возможности доказать противоправное поведение директора. По моему опыту, в делах о привлечении к субсидиарной ответственности в рамках процедуры банкротства проактивное процессуальное поведение ответчика уже давно стало стандартом. Вне зависимости от качества позиции заявителя суды ожидают получить от ответчика объяснения о причинах принятия тех или иных решений.
Дела о привлечении к субсидиарной ответственности вне рамок дела, продолжает Дмитрий Якушев, менее распространены, поэтому в данном случае суды руководствовались общим правилом о распределении бремени доказывания без учета специфики таких же кейсов, которые рассматриваются в процедурах. Поэтому с точки зрения формирования единообразия судебной практики это дело, на мой взгляд, является важным.
В рамках банкротства компании «КС-КОМ» суд по заявлению конкурсного управляющего взыскал с Алексея Семенова как контролирующего должника лица 11,5 млн рублей убытков, причиненных безосновательным снятием денежных средств со счета «КС-КОМа» в 2010–2015 годах. Затем стройкомпания «СпецСтройСтандарт» как единственный конкурсный кредитор на собрании проголосовала за утверждение начальной продажной цены требования должника к Семенову о возмещении убытков, а также за утверждение положения о порядке, сроках и условиях продажи данного требования. Требование к Алексею Семенову было реализовано на торгах за 140 тыс. рублей, после чего единственный кредитор потребовал в суде привлечь Семенова дополнительно к субсидиарной ответственности за невозможность погашения требований кредиторов. Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, привлек КДЛ к субсидиарке и взыскал него в пользу кредитора 4,8 млн рублей. Алексей Семенов пожаловался в Верховный суд, который отменил акты нижестоящих судов и отказался удовлетворять заявление кредитора (дело № А57-12609/2017). Вся информация по этому делу опубликована на портале PROбанкротство.
В судебной практике на настоящее время действительно отсутствует единственно верное понимание вопроса о возможности снижения размера субсидиарной ответственности лица при наличии судебного акта о взыскании убытков с него же. Хочется в первую очередь верить, что текущее принятое решение будет окончательным при решении подобных спорных ситуаций, поскольку определение ВС вносит определенность в судебную практику, когда нижестоящим судам надлежит решать судьбу уже привлеченного КДЛ к убыткам, прежде чем привлекать его к субсидиарной ответственности.
Краткое резюме этого дела: реализация права требования по убыткам согласно решению кредиторов на торгах даже дешевле их номинальной стоимости не означает, что у таких кредиторов появляется право на привлечение к субсидиарной ответственности в размере возникшей разницы между непогашенными требованиями кредиторов и погашенными от продажи права требования по убыткам.
Это, продолжает Давид Кононов, соответствует принципу состязательности арбитражного процесса, согласно которому лица, участвующие в деле, несут риск наступления последствий совершения или несовершения ими процессуальных действий, то есть неэффективное управление кредитором своим долгом не может стать основанием для привлечения контролирующего лица к ответственности повторно.
В данном деле кредиторы не лишены были права забрать требование о взыскании убытков с КДЛ в качестве отступного в соответствии с п. 21 Обзора судебной практики по вопросам, связанным с участием уполномоченных органов в делах о банкротстве и применяемых в этих делах процедурах банкротства, утвержденного Президиумом ВС РФ от 20.12.2016. Однако кредиторы выбрали путь реализации прав требований с торгов в то время, как для КДЛ судьба этого долга осталась без изменения.
Верховный суд также напомнил, что привлечение к субсидиарной ответственности является частным случаем привлечения к убыткам и осуществляется в интересах только кредиторов, в то время как привлечение к убыткам преследует защиту интересов общества, к которым относятся и интересы бенефициаров.
Поскольку права требования к КДЛ по убыткам были больше размера реестра требований кредиторов, интерес последних мог быть удовлетворен. Что до интересов бенефициаров, то тут имеет быть совпадение должника и кредитора в одном лице, что согласно ст. 413 ГК РФ является самостоятельным основанием для прекращения обязательства.
