В ООО «Меридиан», цель создания которого — строительство частной автодороги «Меридиан», разгорелся корпоративный конфликт. Участник с долей в 50% Роман Нестеренко инициировал банкротство компании. А второй участник — Александр Рязанов (также владеет 50% в ООО) — подал иск об исключении Нестеренко из состава участников общества со ссылкой на то, что ответчик своими действиями (бездействием) существенно затрудняет деятельность ООО «Меридиан» и достижение целей, ради которых оно создавалось. Суд первой инстанции, с которым согласилась апелляция, отклонил требование истца. Тогда Рязанов пожаловался в Верховный суд, который отменил акты нижестоящих судов и направил спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Больше информации по кейсу можно найти на портале PROбанкротство.
Особенность этого спора не только в том, что у каждого из оппонентов по 50 процентов в ООО, но и в заявленных основаниях для исключения — ответчик сделал невозможной деятельность общества. Помимо этого, все еще осложнено банкротством общества. Практически каждый спор об исключении участников ООО, попадающий в Верховный суд, становится практикообразующим, и, думаю, это дело не станет исключением. Мы ожидаем от Верховного суда формирования подходов к тому, как выявлять незаинтересованность участника в продолжении деятельности общества, как оценивать поведение сторон в ситуации владения 50/50. Отдельно будет интересно увидеть, как суд оценит заявления участника о заинтересованности в работе компании и поданного этим же участником заявления о ее банкротстве.
К сожалению, продолжает партнер, руководитель корпоративной практики Коллегии адвокатов Delcredere Денис Юров, нижестоящие суды не взяли на себя смелость объективно и по существу проанализировать действия недобросовестного участника, вникнуть в суть вопросов, рассмотренных на собраниях участников, и оценить, как решения ответчика создают непреодолимые препятствия для деятельности общества.
Все ограничилось лишь формальным подходом: присутствие на общих собраниях участников и многостраничная переписка, по мнению судов трех инстанций, означали вовлеченность участника в деятельность общества. Однако если проанализировать сами решения участника и содержание этой переписки, то очевидно отсутствие у участника интереса в продолжении деятельности ООО.
По моему мнению, именно эти моменты и принял во внимание Верховный суд, когда отменял вынесенные судебные акты.
Конкурсный управляющий ООО «АльфаКом» обратился в суд с заявлением о привлечении бывших руководителей Алексея Суркова и Анны Кашлиной к субсидиарной ответственности. Суд первой инстанции удовлетворил требования, но апелляция отменила это решение, указав на объективные причины непередачи документов Сурковым и взыскав с Кашлиной убытки в 4,1 млн рублей вместо субсидиарной ответственности. Окружной суд отменил акты нижестоящих инстанций, указав на неполноту исследования доказательств, в частности, фактов признания недействительными сделок по передаче документов, привлечения Суркова к субсидиарке по аналогичным основаниям в других банкротных делах, а также на необходимость оценки существенности влияния действий Суркова на финансовое положение должника, даже если они не привели к банкротству. В отношении Кашлиной суд указал на необходимость учета уступки должником части требований другому лицу. Дело направлено на новое рассмотрение. Его подробности опубликованы на портале PROбанкротство.
Данный спор интересен в разрезе расширения оснований для привлечения к субсидиарной ответственности и анализа фактов злоупотребления при непредоставлении документов конкурсному управляющему, которые могли быть сокрыты при совершении сделок, подлежащих оспариванию. Ранее суды не считали данное нарушение основанием к привлечению к ответственности, а взыскивали убытки, которые могли быть причинены кредиторам вследствие непередачи документов. Теперь же суды, расширяя субсидиарную ответственность, смотрят на наличие причинно-следственной связи между сокрытием (непередачей) документов и причинением вреда кредиторам.
Важно, продолжает Ольга Савина, управляющий партнер Savina Legal, что проблематика связана не только с вопросом привлечения к субсидиарной ответственности директоров, но и с возможным наличием мнимых сделок, прикрываемых аутсорсингом бухгалтерских и налоговых функций. Выявление аффилированности компаний, оказывающих аутсорсинговые услуги, с должником не спасет руководителей от привлечения к ответственности. Очевидно, мы видим здесь расширение не только основания привлечения к ответственности, но и расширение круга лиц. Если будет доказано, что аффилированные компании использовались как способ переложения ответственности, это может существенно повлиять на решение суда.
Существенным для доказывания является также факт участия указанных компаний с оказанием аналогичных услуг в других делах о банкротстве, входящих в одну группу с должником, поскольку прослеживается единый формат возможного недобросовестного поведения.
Итоговое решение по настоящему спору может вызвать вопросы в правоприменительной практике и необходимости единого подхода к доказыванию наличия причинно-следственной связи между совершаемыми действиями и последующим банкротством, а также в оценке аналогичных обстоятельств в разных делах, что является важным аспектом для обеспечения правовой определенности и защиты интересов кредиторов.
Кроме того, интересен и вопрос о том, каким образом суды будут интерпретировать передачу функций аутсорсинговым компаниям в условиях, когда фиксируется их аффилированность с должником. Данный кейс напрямую указал, что, передав функции на аутсорсинг, должник попытался избежать ответственности, уповая исключительно на взыскание убытков. Однако суды научились анализировать и смотреть шире.
Таким образом, обсуждаемое дело поднимает важные юридические вопросы, касающиеся как расширения границ привлечения к субсидиарной ответственности при передаче функций на аутсорсинг, так и расширения круга лиц, аффилированных с должником при оказании услуг, вследствие которых мог быть причинен вред кредиторам (сокрытие документов = сокрытие информации по сделкам). Можно сказать, новое прокалывание вуали, но не корпоративной, а привлеченных лиц.
В 2018 году компания «Энергосервис» (комитент) и по договору комиссии поручила ООО «СтройПрайм» (комиссионер) за вознаграждение продать легковой автомобиль NISSAN TEANA. В этот же день «СтройПрайм» продал Чингизу Мамедову автомобиль за 400 тыс. рублей. В рамках банкротства «Энергосервиса» конкурсный управляющий, полагая, что в результате сделки был причинен вред кредиторам должника, потребовал в суде признать заключенный «Энергосервисом» с Мамедовым договор купли-продажи автомобиля недействительным и применить последствия недействительности. Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, отклонил требования КУ. Конкурсный управляющий должником и ООО «АйДи Коллект» (кредитор) пожаловались в Верховный суд, который отменил акты нижестоящих судов и направил спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Больше информации по кейсу можно найти на портале PROбанкротство.
Меня это дело привлекло тем, что в нем в очередной раз возникает вопрос о модели оспаривания сделок в банкротстве. Пленум ВАС № 63 очевидно исходил из применимости общих правил ГК об оспаривании сделок к банкротному оспариванию. Однако правила об оспаривании сделок в банкротстве нередко упираются в строгие рамки догматики цивилистического оспаривания сделок. Классический пример — это когда актив отчуждается первым приобретателем дальше, а сам такой первый приобретатель ликвидируется. В результате возникают сложности с оспариванием первой сделки, поскольку контрагент ликвидирован (ст. 150 АПК РФ), а иск о виндикации также нельзя предъявить, пока не оспорена первая сделка (п. 16 ПП ВАС № 63). При этом исходим из того, что цепочка сделок не является притворной — понятно, что можно предъявить прямой иск к конечному приобретателю и обойти тем самым все указанные сложности.
В этом деле, развивает мысль Айнур Шайдуллин, доцент НИУ ВШЭ, консультант ИЦЧП имени С. С. Алексеева при Президенте РФ, должник передавал автомобили комиссионеру, который их уже продавал от своего имени, но за счет и в интересах должника. При этом комиссионер после совершения всех сделок по продаже автомобилей был ликвидирован. Было установлено, что автомобили продавались по существенно заниженной цене.
При оспаривании сделок по продаже автомобилей по п. 2 ст. 61.2 ЗоБ иск КУ был, разумеется, предъявлен к приобретателю автомобилей у комиссионера. Но суды на это сказали, что приобретатель автомобилей является ненадлежащим ответчиком, поскольку он не являлся стороной сделки с должником.
На взгляд Айнура Шайдуллина, в данном случае можно было помыслить следующие варианты решения дела:
«выпрямить» цепочку сделок, указав, что комиссия на самом деле является притворной, а реальной стороной сделки был должник;
допустить прямой деликтный иск к приобретателю о взыскании вреда, причиненного конкурсной массе (в том числе в натуре).
ВС РФ пошел другим путем, указав, что что сделки комиссионера является фактически сделками за счет должника (комитента), со ссылкой на ст. 996 ГК РФ и предписал проверить разумность и добросовестность поведения покупателя. Между тем, например, О. Р. Зайцев полагает, что предпочтительным является признание комиссии и купли-продажи притворными сделками, прикрывающими прямую сделку по продаже имущества третьему лицу, поскольку маловероятно, что действительно независимый от должника комиссионер отсудит имущество должника во вред кредиторам, учитывая его ответственность перед комитентом. [См.: Зайцев О. Р. Оспаривание сделок при банкротстве: о некоторых новеллах Закона № 73-ФЗ // Несостоятельность (банкротство): Научно-практический комментарий новелл законодательства и практики его применения / под ред. В. В. Витрянского. М.: Статут, 2010 (СПС «КонсультантПлюс»).]
Госдума РФ приняла в трех чтениях поправки в закон о взаимном страховании, которые снимают ряд ограничений для обществ взаимного страхования (ОВС). Это позволит ОВС заключать договоры обязательного и добровольного имущественного страхования, требуемого для профессиональной или предпринимательской деятельности. Поправки разрешают арбитражным управляющим страховать в ОВС свою профессиональную ответственность.
Законопроект № 1134126-7 был внесен в Госдуму группой депутатов в марте 2021 года. Ко второму чтению в него были добавлены изменения в закон о банкротстве, отменившие ряд ограничений для ОВС. Подробнее об этом читайте на портале PROбанкротство.
Мне хотелось бы отметить, что в первую очередь изменение этого закона нас интересует как сообщество людей, занимающихся процедурами банкротства. Я считаю, что это большой прорыв в деятельности в процедурах банкротства, и мы прикладывали большие усилия, чтобы это произошло. Потому что на сегодняшний день, так или иначе, саморегулируемые организации (СРО) самостоятельно несут ответственность перед кредиторами своими компенсационными фондами. Зачастую деньги, выплаченные страховым компаниям по очень высоким тарифам, не являются гарантией компенсации убытков.
Когда СРО сама несет ответственность, продолжает мысль председатель коллегии САУ «Авангард», учредитель, член Совета АНО ОМЦ Александр Бойко, и создает ОВС среди арбитражных управляющих, это является определенным бенчмарком для рынка (мы еще раз подчеркиваем добросовестность работы тех арбитражных управляющих, которые готовы самостоятельно нести ответственность за свою деятельность). Если арбитражный управляющий состоит в такой организации, он не перекладывает ответственность на кого-то другого (страховую компанию), а несет ее вместе со своими коллегами в рамках своего ОВС.
Текущая ситуация будет рассмотрена на открытом рабочем совещании в ближайшем будущем, на которое будут приглашены все руководителей СРО, готовые обсуждать эту проблему.
По мнению Александра Бойко, этот вопрос является радикальным для деятельности арбитражных управляющих. Одновременно станет понятно, кто на рынке готов отвечать за свою деятельность, а кто нет.
Финансовый управляющий Павел Гордеев в рамках дела о банкротстве Александра Колетвинова провел торги по реализации шести земельных участков должника, победителем которых стал Лев Акоев. Должник оспорил результаты торгов, указав на неучет построек на участках и нарушения в ходе торгов. Суд первой инстанции признал торги недействительными, но апелляция отменила это определение, посчитав доводы должника необоснованными и усмотрев в его действиях злоупотребление правом. Суд округа поддержал выводы первой инстанции о нарушениях при формировании лотов и проведении торгов. Финансовый управляющий и победитель торгов обратились с кассационными жалобами в Верховный суд, указав, что постройки являются некапитальными объектами, а также сославшись на поощрение судами недобросовестного поведения должника. Больше информации по кейсу опубликовано на портале PROбанкротство.
Данный кейс, как и другие подобные, даст понять таким должникам, что бессмысленно бороться с уже случившимся фактом банкротства, затягивая процедуру, снижая стоимость продажи лотов. Итога все равно не избежать. Поэтому следует в адекватном сотрудничестве с арбитражным управляющим представить имущество в лучшем виде для продажи по максимальной цене. В таком случае не исключено, что в результате после удовлетворения требований кредиторов что-то останется и самому должнику. Либо, если это возможно, идти в сторону «мирового», предлагая погашение реестра. Решение Экономколлегии по этому кейсу, считает Алексей Китов, коммерческий директор ЭТП «МЭТС», будет предсказуемым и утвердит сделку, тем самым усилит практику неоспоримости результатов банкротных торгов, которая, в свою очередь, будет основой для разрешения подобных споров сразу, в суде первой инстанции.
