Один из обособленных споров по делу о банкротстве ООО «Ичкерский» на этой неделе был передан на рассмотрение коллегии. Фабула дела достаточно понятна и не нова для судебной практики. Портал PROбанкротство писал об этом кейсе на этой неделе.
Основные подходы к разрешению вопросов оспаривания «размывания» долей в хозяйственных обществах были сформулированы Верховным судом и раньше. Например, Определение от 18.12.2017 # 305-ЭС17-12763(1,2) и Определение ВС от 25.01.2018 # 301-ЭС17-13352. Однако в данном деле очень интересна позиция защиты ответчиков, которую, между прочим, восприняли суды апелляционной и кассационной инстанций. Они защищались ссылками на реализацию некой инвестиционной модели, где новый участник выступил инвестором для компании, обладающей лицензией на пользование недрами, но не обладающей ресурсами для разработки.
Такой аргумент кажется сильным, особенно при условии того, что попытка обжаловать приказ Роснедр о первоначальном переоформлении лицензии с должника на дочернюю компанию не привела к успеху. Для усиления позиции хочется привнести в дело более глубокого и детального экономического обоснования сделки. В частности, какие мероприятия уже реализованы инвестором, какой дальнейший график, каков план по получению прибыли и т. д. Безусловно, история заиграла бы иными красками, если бы между должником и новым участником было подписано какое-либо инвестиционное соглашение, договор об осуществлении прав участников, позволяющих миноритарию должнику претендовать на дополнительные дивиденды и т. д. Но в целом полагаем, что шансы у коллег отстоять сделки есть.
Но мы полагаем, в данном деле может стать отдельной и очень интересной самостоятельной веткой вопрос о том, сколько стоит лицензия и как такая стоимость определяется. Кассация довольно категорично сказала, что лицензия не является активом. В основе такого вывода лежит сложный административный порядок получения и переоформления лицензии. Однако одним им не исчерпывается природа лицензии. Полагаю, что так или иначе рассуждение о стоимостной составляющей права, которое предоставляет лицензия, допустимо.
В рамках банкротства ОАО «Пермавтодор» суд взыскал с конкурсного управляющего Риммы Багавиевой 4,29 млн рублей убытков, которые были причинены завышенной оплатой услуг привлеченной АУ оценочной компании. ОАО «Пермавтодор» обратилось за выплатой страхового возмещения в ООО «СК «Арсеналъ», в котором была застрахована ответственность Багавиевой, но получило отказ. Суды трех инстанций также отказали ОАО «Пермавтодор» во взыскании страхового возмещения с СК «Арсеналъ», указав, что по условиям договора с СК «Арсеналъ» в случае, если ответственность АУ застрахована одновременно по основному и дополнительному договорам страхования, то в первую очередь производится выплата страхового возмещения по дополнительному договору. Договор дополнительного страхования ответственности у Риммы Багавиевой был заключен с ООО «СО «Помощь», которое передало страховой портефель в ООО «РИКС». В ООО «РИКС», в отношении которого ведется процедура банкротства, ОАО «Пермавтодор» за выплатой возмещения не обращалось. Верховный суд решил рассмотреть этот кейс 5 апреля 2023 года (дело № А40-144580/2021). Более подробно об этом деле писал портал PROбанкротство.
Закон о банкротстве не регулирует порядок обращения к страховым компаниям, застраховавшим ответственность арбитражных управляющих в рамках обязательного страхования по всем процедурам банкротства и дополнительного по конкретной процедуре. Ситуация усугубляется тем, что сами страховые компании уже находятся в процедуре банкротства и удовлетворение требований по выплатам зависит от действий АСВ по наполнению конкурсной массы. Поэтому вопрос очередности обращения к страховым компаниям и получения отказа становится критически важным уже для СРО АУ — ведь далее наступает ответственность компенсационных фондов СРО. А что делать, если отказа в выплате, как в случае с СО «Помощь» и РИКС, нет, а есть включение в реестр требований кредиторов самих страховых компаний? Ждать завершения процедуры их банкротства или предъявлять требование в компенсационный фонд СРО АУ? Рассмотрение этого дела в Верховном суде очередной раз подчеркивает необходимость законодательного решения проблемы страхования ответственности арбитражных управляющих.
Начало года ознаменовалось целым рядом позиций Верховного суда РФ, касающихся субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц. Одним из дел, которое передано для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного суда РФ, является дело № А40-203072/2021 по жалобе ООО «Трейдойл», рассмотрение которого назначено на 3 апреля 2023 года.
Общество «Трейдойл» обратилось в арбитражный суд с заявлением о привлечении вне рамок дела о банкротстве к субсидиарной ответственности контролирующих лиц по обязательствам ООО «БХ.РУ Би-Хэппи», исключенного из ЕГРЮЛ. Кредитор полагал, что недобросовестные действия КДЛ привели к невозможности удовлетворения его требований. Судами трех инстанций в удовлетворении исковых требований общества «Трейдойл» было отказано из-за отсутствия доказательств противоправных действий контролирующих лиц. При этом суды отказали в истребовании таких доказательств, о чем ходатайствовал заявитель. Подробнее о деле можно прочитать на портале PROбанкротство.
Представляется, что в деле ООО «БХ. РУ Би-Хэппи» Верховный суд РФ «защитит» права кредитора, в очередной раз обратив внимание на недопустимость пассивной роли суда. Одновременно в рассмотренном в марте 2023 года деле ООО «Сибинвестстрой» (№ А03-6737/2020) Верховный суд РФ, напротив, встал на сторону контролирующих лиц, указав, что исключение из ЕГРЮЛ не является безусловным основанием для привлечения к субсидиарной ответственности. Эти дела объединяет следующее: нижестоящие суды проявили формальный подход и неправильно распределили бремя доказывания, что и стало основанием для пересмотра в Верховном суде РФ. К сожалению, нижестоящие суды все чаще проявляют формализм при рассмотрении споров о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности.Отчасти это можно объяснить увеличением количества дел по данной категории споров. После поправок в закон о банкротстве в 2017 году количество споров и привлеченных к ответственности контролирующих лиц увеличилось почти в 2,5 раза. При этом в 2021–2022 годах заявления о привлечении КДЛ к ответственности удовлетворялись в 47% дел.
В свою очередь, продолжает Мария Михеева, рост количества споров о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности стал закономерным катализатором активного участия таких лиц в отстаивании своей позиции, как результат — поправки в закон о банкротстве, вступившие в силу 02.12.2022.
Вместе с тем, полагает Мария, в указанных делах позиции Верховного суда РФ направлены не на «защиту» кредиторов или контролирующих лиц, а на необходимость достижения процессуального баланса в условиях, как неоднократно указывал Конституционный суд РФ, «предопределенного неравенства». Это обусловлено спецификой данной категории споров: реальное недобросовестное контролирующее лицо преследует цель уйти от ответственности и скрывает доказательства, а добросовестные независимые кредиторы находятся в заведомо неравной процессуальной позиции, поскольку кредитор, как правило, объективно ограничен в средствах доказывания. При этом «добросовестное» контролирующее лицо, намеренное реализовать свое право на доказывание фактов, освобождающих от субсидиарной ответственности, не может быть лишено процессуальных возможностей для защиты своих прав.
В этом и заключается необходимость соблюдения баланса при распределении бремени доказывания по делам о привлечении к субсидиарной ответственности, а формальный подход судов при рассмотрении дела приводит к судебным ошибкам, которые вынужден устранять Верховный суд РФ.
В 2017 году ООО «Беркс» поставило созданному за месяц до этого ООО «Юлмаркет» товар. Поручителем по договору поставки стал бизнесмен Дмитрий Костыгин. Также поставщик для обеспечения исполнения сделки заключил договор ипотеки девяти помещений в одном из петербургских бизнес-центров с Олегом Морозовым и договор факторинга с ООО «Каисса». ООО «Юлмаркет» осталось должно за поставленный товар 947 млн рублей. Поэтому поставщик предъявил претензии к Костыгину, Морозову и ООО «Каисса». Костыгин был признан банкротом, поэтому ООО «Беркс» обратило взыскание на заложенное Олегом Морозовым имущество (оценено в 503,6 млн рублей). Также во исполнение условий договора факторинга ООО «Каисса» с января по апрель 2018 года оплатило поставку ООО «Юлмаркет» товара на сумму 337,9 млн рублей. Поскольку ООО «Юлмаркет» было признано банкротом, Морозов, ООО «Каисса» и ООО «Беркс» добились включения своих требований в реестр должника. Кроме того, суды трех инстанций удовлетворили требования Морозова, ООО «Каисса» и ООО «Беркс» о включении их требований в реестр кредиторов Дмитрия Костыгина. Однако финуправляющий Костыгина и ООО «ВТБ Факторинг» пожаловались в Верховный суд, который 16 марта рассмотрел спор о включении требований трех кредиторов в реестр Костыгина (дело № А56-104043/2019) и отправил его на новое рассмотрение. Подробнее об этом кейсе уже писал портал PROбанкротство.
В этом деле ВС РФ на очередном примере формирует свою позицию по внутригрупповым отношениям с участием банкрота. Учитывая сложный и запутанный характер внутригрупповых связей, это дело имеет важное значение с точки зрения оттачивания разных граней позиции по этому вопросу. В контексте данного спора интересна будет оценка ВС РФ договора поручительства, заключенного между обществом «Беркс» и должником, как указал апелляционный суд, должник был выгодоприобретателем группы «Юлмарт», в которую входило и общество «Юлмаркет». В 2022 году ВС РФ в деле о банкротстве общества «Хортица» [Определение от 24.02.2022 № 305-ЭС20-11205 (3)] сформировал интересную позицию по вопросу баланса группового интереса и интереса отдельного участника группы — в основе сделки участника группы по предоставлению обеспечения должен быть разумный экономический мотив исходя из интересов группы в целом, но при условии, что такая сделка не стала причиной объективного банкротства самого участника группы. Не исключено, что именно вопросы платежеспособности должника на момент заключения договора поручительства и должны стать предметом более пристального внимания нижестоящих судов при новом рассмотрении, на которое направил ВС РФ спор в части требований общества «Беркс».
В марте 2018 года в отношении гражданина Армении судом г. Еревана было вынесено решение о взыскании задолженности в пользу ООО «МОДУС ГРАНУМ». В 2020 году данное решение оставлено в силе на основании решения Гражданской и административной палаты Кассационного суда Республики Армения.
В 2022 году ООО «МОДУС ГРАНУМ» обратилось в Московский городской суд с заявлением о признании и исполнении решения суд г. Еревана. При рассмотрении дела в первой инстанции Московский городской суд допустил исполнение решения суда г. Еревана (определение от 2 сентября 2022 года).
Первый апелляционный суд отменил определение от 2 сентября 2022 года, ссылаясь на п. 2 ст. 39 Закона Республики Армения от 22 января 2007 года № ЗР-51 «О неплатежеспособности (банкротстве)», согласно которой: «требования кредиторов к должнику могут быть предъявлены в рамках процедуры банкротства, в срок и порядке, установленные указанным законом (пункт 4); прекращаются любые исполнительные производства с конфискацией имущества или неимущественного характера в отношении должника, затрагивающего имущество и права, входящие в состав имущества должника».
В данном случае Первый апелляционный суд указал, что аналогичные нормы также устанавливаются № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве» на территории Российской Федерации. Исходя из публично-правовой природы банкротства Первый апелляционный суд пришел к выводу о нарушении публичного порядка.
Со ссылкой на п. 2 ст. 39 Закона Республики Армения от 22 января 2007 года Первый апелляционный суд также указал, что с момента введения процедуры банкротства требования к должнику подлежат предъявлению в порядке, установленном данным законом. Из этого, по мнению российского суда, следует, что решение суда г. Еревана не могло быть исполнено иным образом, кроме как в рамках процедуры банкротства. Данное обстоятельство означало то, что решение суда г. Еревана не подлежало принудительному исполнению в государстве вынесения, что выступало основанием отказа в его исполнении согласно ч. 1 ст. 412 ГПК РФ. Тем более что ООО «МОДУС ГРАНУМ» включило свои требования в реестр кредиторов
Данное дело примечательно тем, что российский суд непосредственно сослался на положения иностранного закона о банкротстве в части определения порядка предъявления требований к неплатежеспособному должнику (п. 2 ст. 39 Закона Республики Армения от 22 января 2007 года № ЗР-51). Подобный подход сложно признать оправданным, учитывая, что указанные нормы носят процессуальный характер (определение компетенции) и, следовательно, являются публично-правовыми по своей природе. Полагаю, что ссылка на подобные положения иностранного законодательства может иметь место в случае признания иностранного судебного решения о введении процедуры банкротства.
По мнению Александра Костина, применение оговорки о публичном порядке в связи с нарушением иностранных норм о порядке предъявления требований к иностранному должнику, а также в связи с двойным включением тоже сложно признать оправданным. Важно учитывать, что проблема двойного включения также возникает в рамках разбирательства в российских судах в том числе в связи с проблемой конкуренции исков. В данном случае интересы соответствующей стороны обеспечиваются благодаря возможности предъявления иска о неосновательном обогащении в случае двойного взыскания. В свете того, что у иных кредиторов существует возможность взыскания неосновательного обогащения в рамках дела о банкротстве, применение оговорки о публичном порядке в подобных ситуациях нельзя считать оправданным. В то же время важно учитывать, что введение процедуры банкротства подразумевает приостановление исполнительного производства. Из данной предпосылки следует, что введение процедуры банкротства означает, что иностранное судебное решение не подлежит исполнению в государстве вынесения (ч. 1 ст. 412 ГПК РФ). Вместе с тем указанный вывод справедлив только для судов общей юрисдикции, поскольку ст. 244 АПК РФ связывает признание и приведение в исполнение иностранных судебных решений только с наличием у него законной силы.
В рамках рассматриваемого дела в качестве основного основания отказа в признании и исполнении данного судебного решения должна была выступать именно невозможность исполнения иностранного судебного решения в государстве его вынесения (ч. 1 ст. 412 ГПК РФ). В свою очередь, применение иностранного закона о банкротстве в части определения порядка предъявления требований к неплатежеспособному должнику (п. 2 ст. 39 Закона Республики Армения от 22 января 2007 года № ЗР-51) представляется сомнительным ввиду публично-правовой природы данных норм.
Действующие лица:
