Магомед Мухиев был признан судом виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 159 и ч. 4 ст. 160 УК РФ, по факту хищения денег у ряда кредитных организаций. При этом в рамках дела о банкротстве Мухиева Агентство по страхованию вкладов (АСВ) попросило суд принять обеспечительные меры в виде наложения ареста на имущество (включая деньги) должника и его 18 родственников в пределах 23,6 млрд рублей (суммы включенных в реестр должника требований банков-кредиторов). По мнению агентства, Мухиев приобретал имущество и оформлял его исключительно на родственников, что позволяет наложить обеспечительные меры в целях гарантирования последующего возврата средств в конкурсную массу. Суд первой инстанции, с которым согласилась апелляция, принимать обеспечительные меры отказался. Окружной суд, напротив, удовлетворил заявление АСВ и принял меры. Мухиев и несколько его родственников пожаловались в Верховный суд, который принял в отношении ареста активов родственников должника разные решения, в основном направив спор по обеспечительным мерам на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Обеспечительные меры в отношении активов должника оставлены в силе. Подробное описание кейса можно найти на портале PROбанкротство.
Есть большая надежда, что в определении будут сформированы позиции по двум очень важным проблемам банкротного права: борьба против мнимых собственников («соломенных человечков») и возможность наложения превентивных обеспечительных мер (ареста) без активного оспаривания (в рамках обособленного спора), в том числе на имущество третьих лиц. Флаг борьбы против мнимых собственников (то есть людей, на кого были повешены активы третьих лиц в формате «подержать и потом вернуть») был поднят несколько лет назад, но, к сожалению, ни нормального правового (научного) обоснования механизма данной борьбы, ни судебного единообразия в данном вопросе не имеется. Есть только общее понимание, что «соломенные человечки» — это зло, с которым нужно бороться, и поэтому каждый судебный округ решает, стоит ли это делать, и если стоит, то с использованием каких способов защиты. Конечно, спор о наложении ареста на имущество должника и третьих лиц это тоже не полноценный «полигон», где, исходя из предмета заявленных требований, стоит ожидать полноценных юридических рассуждений о механизмах и способах борьбы с мнимыми собственниками. Но шансы, что в данном судебном акте будет что-то полезное, достаточно высоки (для будущих судебных сражений и развития банкротного права в целом). Держим пальцы крестиком.
Второй вопрос, продолжает мысль управляющий партнер ALX PARTNERS MOSCOW CITY LAW OFFICE Сергей Лисин, также очень интересный — так как наложение ареста на имущество третьих лиц исторически допускалось только при активном оспаривании, то есть инициацией активного спора о признании сделок недействительными или предъявления субсидиарной ответственности. В рассматриваемом кейсе суд Московского округа фактически допустил, что такое оспаривание не является необходимым условием для наложения ареста и меры могут быть приняты просто по факту обращения. Верховный суд (судя по резолютивной части) данный подход поддержал, так как в отношении восьми физических лиц (третьих лиц, на имущество которых наложен арест) судебный акт оставлен без изменения. Очень бы хотелось увидеть полноценное и тяжеловесное обоснование данной правовой позиции (может быть, через аналогию с предварительными обеспечительными мерами), в том числе мысли судей о том, когда данный арест должен быть снят, если, например, в какой-то разумный срок активный иск по оспариванию не будет предъявлен. Держим пальцы крестиком на второй руке.
В рамках банкротства Максима Ермакова его финуправляющий попросил суд утвердить положение о порядке продажи долей должника в уставных капиталах нескольких ООО. В июне 2023 года суд первой инстанции, с которым впоследствии согласились апелляция и кассация, утвердил положение в предложенной финуправляющим редакции, но внес в него три изменения. В частности, суд внес дополнение о том, что до продажи долей на торгах финансовому управляющему необходимо заблаговременно направить другим участникам ООО доли Ермакова, которые выставляются на торги, предложения об их преимущественном приобретении по начальным ценам продажи. Финуправляющий пожаловался в Верховный суд, который отменил акты нижестоящих судов и направил спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Подробнее о кейсе читайте на портале PROбанкротство.
Итоги рассмотрения данного спора Судебной коллегией ВС РФ, с одной стороны, как всегда наталкивают на мысль о неоднозначности и отсутствии единообразия применения судебной практики, с другой стороны, говорят о четкой формулировке высшей инстанцией нескольких важных правовых позиций в области конкурсного права, которые направлены на недопущение нарушения прав и законных интересов независимых кредиторов должника. Напомним, что Постановлением Конституционного Суда РФ от 16.05.2023 года № 23-П был определен временный порядок реализации (отчуждения) на торгах доли должника-банкрота в общей долевой собственности (данный порядок предполагал направление арбитражным управляющим участникам долевой собственности до проведения торгов предложения о приобретении доли по цене, равной начальной; в случае неполучения от них согласия — разрешалась продажа доли на торгах; в данном случае правило о преимущественном праве покупки не применяется, в т. ч. при продаже на последующих этапах торгов).
Вместе с тем, продолжает председатель коллегии адвокатов GR Legal Ирина Шоч, считаем справедливым отхождение от данного порядка в ситуации, когда могут быть нарушены права кредиторов, что, собственно, и посчитал ВС РФ (предоставление иным участникам, аффилированным с должником, приобрести имущество за бесценок нарушает баланс интересов сторон), при том что закон о банкротстве и закон об ООО не являются конкурирующими нормативными актами специального регулирования в части реализации преимущественного права участников на выкуп доли в уставном капитале общества и законодатель не исключает их совместного применения. В данном случае полагаем, что при решении спора на новом круге будет применен старый порядок реализации преимущественного права участника ООО — такой сможет изъявить желание о приобретении доли по цене, определенной по итогам торгов и указанной в протоколе.
Назим Набиев был признан банкротом (дело № А70-24812/2021). Финансовый управляющий должника попросил суд признать недействительной цепочку взаимосвязанных сделок — договоров продажи недвижимости должника — и возложить на первого покупателя обязанность возвратить недвижимость в конкурсную массу. Суд первой инстанции, с которым согласилась апелляция, отказался удовлетворять заявление ФУ. Один из кредиторов пожаловался в окружной суд. АС Западно-Сибирского округа отменил акты нижестоящих судов и направил спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Подробности данного кейса читайте на портале PROбанкротство.
Мы, русские, никогда не обманываем друг друга! Сатиричная сцена на национальную тему фильма Балабанова «Брат-2» становится неотъемлемой частью первого впечатления от обоснования фактической аффилированности сторон сделки по версии кассации ЗСО. Факт принадлежности к неформальной этнической группе теперь как будто бы свидетельствует о возможной аффилированности. Если попробовать оттолкнуться от поверхностного анализа, то можно сказать, что, по мнению суда, связь появляется именно в этнической группе при ее неформальном характере. А как это?
Так, кажется знакомым словосочетание социальной группы, продолжает мысль основатель Kislov.Law Сергей Кислов, в которой в качестве неформальной выделяется такая группа, которая не обладает четкой системой ценности, структурой и даже формируется спонтанно. Например, фан-клуб киноленты «Брат-2» мог бы быть примером социальной неформальной группы. Но не этнической.
Формальная группа — это объединение людей, находящихся в более строгой системе и структуре отношений.
Этнической же группу делает именно национальный признак.
Вызывает сомнение, что группа людей, образовавшаяся спонтанно, не обладающая строгой системой ценностей и правил, основанная на определенной этнической почве, может стать основанием для фактической аффилированности.
В противном случае телеграм-канал «Любители русского языка» обязывает подписчиков к слишком многому.
А уж в текущем деле, где для искомых целей применения презумпции достаточно было и факта отсутствия фактической оплаты, не стоило бы, как кажется, уходить в такую зыбкую и не очень проработанную тему.
А вдруг так зацепившее нас обоснование аффилированности сторон сделки — это просто случайно скопированная часть позиции стороны спора и при новом рассмотрении эта часть обоснования будет нивелирована?
Ну, как бы то ни было, пока аккуратнее, пожалуйста, с участием, даже и спонтанным, в разного рода этнических неформальных группах. Про формальные даже упоминать страшно.
В 1999 году директор АОЗТ «Лада-Экспресс» Александр Ражин был признан судом виновным и осужден за мошенничество и присвоение денег, в том числе по договору возмездного оказания услуг на приобретение автомобиля с Анатолием Кисловым. В 2016 году райсуд взыскал с Ражина в пользу Кислова 444,7 тыс. рублей (с учетом индексации) ущерба от преступления и неустойки. Ражин инициировал свое банкротство и в феврале 2018 года требование Кислова в размере 443,6 тыс. рублей было включено в реестр Ражина (еще одним кредитором должника стал банк ВТБ). Но в феврале 2019 года суд завершил процедуру реализации имущества в отношении Ражина. Должник был освобожден от дальнейшего исполнения требований кредиторов. Кислов в декабре 2022 года обратился в суд с заявлением о выдаче исполнительного листа на основании определения суда о включении его требования в реестр Ражина. Кредитор сослался на неосведомленность о принятых решениях, отсутствие технических средств получения информации и на мораторий по COVID-19 (проживает в Новосибирске). Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, отклонил требования Кислова, после чего Кислов пожаловался в Верховный суд. Больше информации по кейсу вы найдете на портале PROбанкротство.
Давид Кононов — руководитель практики «Сопровождение процедур банкротства и антикризисный консалтинг» «Лемчик, Крупский и партнеры» считает, что данная ситуация действительно может подпадать под подпункт из п. 4 ст. 213.28 закона о банкротстве. В этом пункте говорится, что освобождение гражданина от обязательств не допускается, если при возникновении или исполнении обязательства гражданин действовал незаконно. Долг перед Кисловым возник вследствие мошенничества Ражина, что является незаконным действием. Таким образом, обязательства по этому долгу могут быть исключены из списка долгов, от которых должник освобождается после завершения процедуры банкротства.
Сам же долг перед Кисловым может относиться к несписываемым долгам. Это обусловлено тем, что данный долг подпадает под категорию долгов, указанных в п. 4 ст. 213.28 закона о банкротстве и возник вследствие совершения должником преступления (мошенничества).
В данном случае долг перед Кисловым возник вследствие совершения должником преступления (мошенничества), что подводит этот долг под п. 4 ст. 213.28 как обязательство, при возникновении которого гражданин действовал незаконно в результате совершения преступления.
Таким образом, долг перед Кисловым относится к категории обязательств: обязательства, возникшие вследствие совершения преступления.
Это подтверждает, что данный долг является несписываемым при завершении процедуры банкротства.
Если рассматривать дело «оторванно от текущей ситуации», то наиболее справедливым и обоснованным решением было бы признание долга перед Кисловым несписываемым. Это учитывает как интересы потерпевшего от преступления, так и необходимость соблюдения правопорядка и справедливости.
При этом такое решение в полной мере бы соответствовало разъяснениям Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 13.10.2015 № 45 «О некоторых вопросах, связанных с введением в действие процедур, применяемых в делах о несостоятельности (банкротстве) граждан».
В нем разъяснено, что вопрос о наличии либо отсутствии обстоятельств, при которых должник не может быть освобожден от исполнения обязательств, разрешается судом самостоятельно, без дополнительных заявлений кредитора. Дальше, конечно же, делается исключение в виде возникновения обстоятельств, указанных в п. 4 ст. 213.28 закона о банкротстве, уже после завершения реализации имущества должника, однако такая ситуация соответствует случаям, например, когда «гражданский суд» взыскал сумму долга раньше (например, по займу или неосновательному обогащению), чем был вынесен приговор должнику по делу о мошенничестве.
Если же рассматривать данный случай, представляется, что Кислов избрал неверный способ защиты своего права, пойдя оспаривать необоснованный отказ суда в выдаче исполнительного листа, потому что по формальным причинам решение суда обоснованно. Необоснованным видится финальное решение суда о списании всех долгов, и вот уже его и надлежало бы оспаривать Кислову, попутно подав ходатайство о восстановлении срока на такое обжалование. В связи с этим будет очень интересно посмотреть, какое решение примет Верховный суд и какую мотивировку предложит.
В ноябре 2015 года суд возбудил дело о банкротстве ООО «Макс» (дело № А76-27285/2015).
В июне 2022 года конкурсный управляющий Татьяна Берестова попросила суд признать незаконными действия/бездействие предыдущих управляющих должника — Юлии Шангареевой, Анастасии Толстовой (прежняя фамилия — Петрова) и Максима Козлитина, направленных на причинение убытков должнику в виде неполучения дохода от сдачи в аренду имущества должника, несения расходов по содержанию не сданного в аренду имущества должника и коммунальных платежей.
Берестова потребовала взыскать с Шангареевой, Толстовой, Козлитина, ООО «Юридическое содействие бизнесу» (ЮСБ) и Евгения Бобренева как контролирующего ЮСБ лица, ООО «Травертино», а также с ООО «Содержание плюс» убытки в размере 122,8 млн рублей, причиненные обществу «Макс» в виде неполучения дохода от сдачи в аренду имущества должника, а также от расходов по содержанию не сданного в аренду имущества и коммунальных платежей должника.
Расчет убытков Берестова произвела путем умножения 63 месяцев: с 24.03.2017 года (даты утверждения внешним управляющим Юлии Шангареевой) по дату обращения с заявлением на 1,95 млн рублей (сумма предполагаемой ежемесячной арендной платы).
В дальнейшем суд также допустил в качестве созаявителя единственного участника общества «Макс» Татьяну Макарову, которая представила собственный расчет размера заявленных требований на сумму 204,9 млн рублей.
Суд первой инстанции отклонил требование заявителей. Но апелляция изменила определение нижестоящего суда и удовлетворила заявление частично: с Юлии Шангареевой в пользу общества «Макс» в счет возмещения убытков были взысканы 15,6 млн рублей.
Берестова, Шангареева и Макарова пожаловались в окружной суд. АС Уральского округа отменил постановление апелляции и оставил в силе определение суда первой инстанции об отказе в удовлетворении требования КУ и участника должника. Больше информации можно найти на портале PROбанкротство.
В этом деле меня заинтересовал аспект, связанный с получением дохода от активов должника в ходе процедуры банкротства, поскольку он еще только формируется судебной практикой. Насколько такая неопределенность важна, можно судить по примеру одного уголовного дела, уже переданного в суд, где арбитражному управляющему вменяют совершение преступления, предусмотренного ст. 160 и 290 Уголовного кодекса РФ за то, что он сдал по заниженной (по мнению следствия) цене в аренду имущество унитарного предприятия.
С одной стороны, продолжает председатель ОРПАУ Михаил Василега, активы должника не должны просто простаивать, но, с другой стороны, задача арбитражного управляющего не использовать активы, а обеспечивать их сохранность.Так, недавно суд первой инстанции признал незаконными действия финансового управляющего, который не разместил денежные средства должника на депозитный счет с целью получения дохода. Суд апелляционной инстанции такое определение отменил, суд округа согласился с выводами суда апелляционной инстанции (постановление от 25.04.2024 по делу № А70-15623/2019).
В данном случае судебный спор связан со сдачей в аренду, и суд первой инстанции, с которым согласился суд округа в рассматриваемом постановлении от 28.06.2024 № А76-27285/2015, установил, что не всякая аренда имущества должника является безусловно выгодной для интересов кредиторов и единственного участника.
Вопрос сдачи в аренду имущества должника уже исследовался Судебной коллегией по экономическим спорам ВС РФ, в частности, в Определении № 308-ЭС16-10285 (4, 5, 6) от 28.02.2020 по делу № А63-13115/2014 разъяснено, что объективная необходимость передачи имущества должника в аренду обусловлена не возможностью получить прибыль, а возможностью обеспечить сохранную эксплуатацию имущества.
Президиум Верховного Суда Российской Федерации в п. 19 Обзора судебной практики по вопросам участия арбитражного управляющего в деле о банкротстве от 11.10.2023 разъяснил, что обязанность по установлению наиболее продуктивного способа распоряжения имуществом должника лежит на конкурсном управляющем, а не на кредиторах должника.
Поэтому арбитражным управляющим приходится в каждой ситуации балансировать между использованием активов должника и обеспечением их сохранности до продажи, поскольку любое использование влечет риск утраты или потери стоимости.
