Рейтинг «Лидеры PROбанкротство. Персональный рейтинг юристов 2023» - это детальное исследование рынка банкротства с целью выявить наиболее надежных и опытных консультантов по сопровождению проектов в рамках процедуры банкротства.
«Идеальный маневр!» — истинная подпись к Постановлению Конституционного суда от 09.04.2024 (далее — Постановление). С одной стороны, в основе судебного акта лежит абсолютно оправданный поиск справедливости относительно баланса интересов залогового кредитора и остальных кредиторов третьей очереди. Должны ли все в равной степени (а именно это и происходит при учете налоговых платежей в рамках текущих) оплачивать расходы должника в связи с тем, что ему на праве собственности принадлежит то или иное имущество? Сам залоговый кредитор может в значительной степени влиять на скорость реализации предмета залога (если исключить ситуацию с оспариванием залога и некоторые другие факторы). Но ведь в практике известны случаи, когда залоговый кредитор использует ситуацию исключительно в своих интересах — торги по реализации затягиваются до того момента, пока не будут найдены соответствующие покупатели, а сам предмет залога не будет упакован под продажу. И чем более системен кредитор в таком случае, тем более склонен он быть озабоченным об эффективности реализации, что иногда занимает значительное время, а налоги уплачиваются из все еще в среднем незначительных конкурсных масс.
Конституционный суд обращает внимание на то, что гарантии инвесторам и кредиторам в рыночной экономике носят важнейший характер. И в иерархии таких гарантий наиэффективнейшим выступает залог. Вызывает восхищение и радость применение Конституционным судом телеологического толкования и приведение ситуации к справедливости. Однако контекст использование указанных высоких материй в совокупности с обоснованием вызывает определенные вопросы. Конечно же, не вызывает никаких сомнений, что высокое доверие, которое оказано в законодательстве о банкротстве системным кредиторам должно иметь свой противовес. В данному случае мы находим его в налоговой сфере. И здесь стоит отметить, что не вызывает никакого сомнения тот факт, что перекладывание на незалоговых кредиторов бремени имущественных налогов – несправедливо. Но каков пассаж относительно возможности пропорции распределения денежных средств, полученных от реализации предмета залога при превышении сумм налога над вырученными средствами! Суд сможет определять пропорцию между бюджетом и залогодателем. Но в исключительных случаях – если залогодатель, например может стать банкротом в случае неполучения средств. Да уж… А система начинает складываться… Ведь никакого негативного влияния на арестанский залог налоговых органов предложенное толкование не налагает, да и банковские интересы затронуты не так уж и сильно).
«Идеальный маневр!» — истинная подпись к Постановлению Конституционного суда от 09.04.2024 (далее — Постановление). С одной стороны, в основе судебного акта лежит абсолютно оправданный поиск справедливости относительно баланса интересов залогового кредитора и остальных кредиторов третьей очереди. Должны ли все в равной степени (а именно это и происходит при учете налоговых платежей в рамках текущих) оплачивать расходы должника в связи с тем, что ему на праве собственности принадлежит то или иное имущество? Сам залоговый кредитор может в значительной степени влиять на скорость реализации предмета залога (если исключить ситуацию с оспариванием залога и некоторые другие факторы). Но ведь в практике известны случаи, когда залоговый кредитор использует ситуацию исключительно в своих интересах — торги по реализации затягиваются до того момента, пока не будут найдены соответствующие покупатели, а сам предмет залога не будет упакован под продажу. И чем более системен кредитор в таком случае, тем более склонен он быть озабоченным об эффективности реализации, что иногда занимает значительное время, а налоги уплачиваются из все еще в среднем незначительных конкурсных масс.
Конституционный суд обращает внимание на то, что гарантии инвесторам и кредиторам в рыночной экономике носят важнейший характер. И в иерархии таких гарантий наиэффективнейшим выступает залог. Вызывает восхищение и радость применение Конституционным судом телеологического толкования и приведение ситуации к справедливости. Однако контекст использование указанных высоких материй в совокупности с обоснованием вызывает определенные вопросы. Конечно же, не вызывает никаких сомнений, что высокое доверие, которое оказано в законодательстве о банкротстве системным кредиторам должно иметь свой противовес. В данному случае мы находим его в налоговой сфере. И здесь стоит отметить, что не вызывает никакого сомнения тот факт, что перекладывание на незалоговых кредиторов бремени имущественных налогов – несправедливо. Но каков пассаж относительно возможности пропорции распределения денежных средств, полученных от реализации предмета залога при превышении сумм налога над вырученными средствами! Суд сможет определять пропорцию между бюджетом и залогодателем. Но в исключительных случаях – если залогодатель, например может стать банкротом в случае неполучения средств. Да уж… А система начинает складываться… Ведь никакого негативного влияния на арестанский залог налоговых органов предложенное толкование не налагает, да и банковские интересы затронуты не так уж и сильно).
В данному случае факты, установленные при расследовании уголовного дела, выявили прямую взаимосвязь между кредитором и должником. При этом кредитор использовался последним в своих корыстных целях — как инструмент получения денежных средств, незаконно полученных ранее у третьего лица. Единственным убедительным объяснением, почему дело дошло до Верховного суда РФ, является факт отмены приговора в кассационной инстанции, что создало неопределенность для апелляционного суда в деле о банкротстве. Данный процесс еще раз подчеркивает важность уголовно-правовой составляющей в доказательственной базе в рамках банкротных процедур и одновременно ставит вопрос: неужели факт получения денежных средств кредитором от банка, подконтрольного должнику-банкроту, и перечисление части этой суммы в счет предоплаты по какому бы то ни было договору самому должнику-банкроту не могли быть доказаны исключительно в рамках арбитражного процесса?
Я рад приветствовать в нашей компании опытный, высокопрофессиональный коллектив юристов. Нет никаких сомнений в том, что новые компетенции, часть из которых уникальны на рынке, позволят нашей команде обеспечивать более широкий круг прав и интересов наших клиентов. Считаю, что это отличная новость, которая, с одной стороны, подводит итог первого года существования Kislov.law, а с другой определяет вектор развития на будущие периоды.
Прекрасная филологическая структура: внебанкротное привлечение к субсидиарной ответственности 100%-го собственника и гендиректора компании, привлеченной к субсидиарной ответственности в рамках банкротства должника. Современное поколение откомментировали бы коротко — «это база». В абсолютной же серьезности надо признать требования о возложении бремени доказывания добросовестности в данном случае на очевидного КДЛ компании, привлеченной к субсидиарной ответственности, «кажущимися» обоснованными. И не является здесь аргументом тот факт, что ликвидация подконтрольной компании произошла по заявлению налогового органа, ведь неспроста ж этот самый орган проявил вынужденную инициативу — не было никаких вестей от налогоплательщика, а значит директор совершенно точно бездействовал и делал это максимально злонамеренно — не получал, не передавал информацию. Конечно же и от таких бездеятельных директоров требуется защита независимым кредиторам. Таких бы дел, да побольше, да чтоб не каждый раз АСВ единым.
Вообще, 2023 год опять показал уменьшение количества открытых конкурсных производств: всего 7 400 против 9047 в 2022-м. И это абсолютный рекорд с 2015 года! Я бы хотел сосредоточиться по поводу этих цифр на позитиве: значит, в стране стало больше устойчивого, настоящего бизнеса, который склонен продолжать бороться за прибыль, собственное существование и даже развитие! И количество «нулевых», пустых для кредиторов банкротств стало гораздо меньше, хотя доля осталась примерно такой же, как и в 2022-м. Нельзя не отметить, что при этом процент требований, не обеспеченных залогом, но удовлетворенных в рамках процедуры банкротства, вырос до рекордных 7,7% — важный [почти двукратный (!!!)] шаг в сторону интересов конкурсных кредиторов и решительный контраргумент против новых реформ.
Проект изменений в закон о несостоятельности, считает Сергей Кислов, который подготовлен ВС РФ, уже не первый. Предыдущий так и не был принят (отозван). Однако принципиальное воодушевляющее значение для рынка имеет сигнал, который посылается: пауза в отсутствие изменений в основном банкротном законе страны сильно затянулась. Да, не случилась не «независимость» арбитражных управляющих, которые назначаются путем не случайной выборки, но предоставлением балльной ставки, и не ожидать нам самостоятельного рассмотрения заявлений арбитражными управляющими о включении в реестр требований кредиторов должника, но неизменно остается желание судов увеличить качество рассмотрения обособленных споров! Или нет?
«Бутик или не бутик — вот в чем вопрос!» И здесь сомнений нет — чтоб большим стать, надо начать хотя бы с малого. В этом смысле важно стать и зарекомендовать себя как специалистов и профессионалов в одной или нескольких областях права и бизнеса. Наша команда традиционно занимается судебными спорами, банкротством, страховым правом, несколько лет уже признана на «ниве» морского и фармацевтического права. Но и этого нам мало — мы активно развиваем новые направления. Значит ли это, что наш бутик вскорости будет вынужден прекратить свое существование? Безусловно — да, но только для того, чтобы дать дорогу бутичищу или юридической фирме полного спектра услуг. Самого полного. Уверен, что бутик — это отличный старт. И, на мой взгляд, бутик тем отличается от большой фирмы, что он все еще управляется и существует в соответствии с волей и ценностями его основателей. На пути к большой фирме происходит трансформация личных идей и амбиций в бизнес-процессы. Для Kislov.law важно на этом пути не потерять себя — постараемся оставаться собой независимо от количества практик и сотрудников.
Верховный суд разрешил исключительно процессуальный вопрос о передаче на новое рассмотрение. Но и на 6-м году дела о банкротстве путь к справедливости может только начинаться. Пример этому — банкротство АО «Роста». На новое рассмотрение переданы вопросы об оспаривании совокупности сделок и вытекающем из него взыскании убытков. Так если суд в итоге придет к выводу о том, что сделки порочны по причине причинения вреда кредиторам, то это станет основанием для взыскания убытков и, возможно, даже для привлечения к субсидиарный ответственности на сумму около 24 млрд рублей. Важным аспектом является то, что суд фактически рассмотрел подряд две не однотипные, но взаимосвязанные жалобы. И уже второй раз в рамках одного дела о банкротстве!
Редкое дело о банкротстве может похвастаться тем, что Верховный суд был вынужден трижды передавать на рассмотрение дела из его обособленных споров. Банкротство «АО «Роста» — одно из них. Принимая во внимание, что вопрос о привлечении к субсидиарной ответственности в его рамках уже направлен на второй круг рассмотрения, возможно, это не последний раз, когда высшая инстанция вынуждена исправлять решения нижестоящих судов. И если ответ на вопрос «Что делать?» явно следует из имеющейся статистики по делу, то можно поразмышлять и над оставшимися двумя вопросами русской классической литературы.
Так как нижестоящие суды полагали, что взаимосвязи нет, ведь следствием оспаривания зачета является получение права требования у должника к другому субъекту хозяйственных отношений, а значит, должник ничего не потерял, то есть основания к предположению, что Верховный суд придерживается иного мнения. Дополнительную интригу придает, что вторая переданная жалоба в СКЭС ВС РФ по этому делу касается взыскания убытков, которые, по мнению заявителей, возникли вследствие совершения оспариваемой совокупности сделок. И если совокупность будет признана недействительной, то это может привести к пополнению конкурсной массы на сумму от 1,8 до 5 млрд рублей. И все это может повлиять на рассмотрение вопроса о привлечении к субсидиарной ответственности, который на данный момент возвращен судом кассационный инстанции на новое рассмотрение. Сложившаяся ситуация несет и определенный позитив – оценка доказательств в состязательном процессе приводит к достижению справедливости. Но и немного негатива, ведь происходит это после того, как дело рассматривается по новым обстоятельствам и только в Верховном суде.
Примечательно то, что за три инстанции суды высказали две противоположные позиции, но судебная коллегия не согласилась в полной мере ни с одной из них. Сама по себе правовая проблема заключается в том, что наследник действительно отвечает по долгам наследодателя только в объеме принятого наследства. Суды нижестоящих инстанций не установили не только объем принятого наследства, но и не получили доказательства факта вступления в него хотя бы одного наследника. Ничего нового нет и в том, что при применении реституции в отношении возврата имущества, которое утрачено, суд постановляет определить сумму к возврату по среднерыночной цене. Это положение анологизируется из ст. 424 ГК РФ. Так что едва ли это дело повлияет на что-либо в банкротстве – пока что остаемся в текущей правовой реальности.
Решение об образовании Kislov.law было принято ввиду объективных причин: большие изменения, которые происходили в мире требовали деятельного отражения. И было принято решение идти вперед на полных парах, не оглядываясь, вперед - к лучшему из возможных результатов.
Если в рамках первого дела о банкротстве должника (концерна «Эском»), где поручитель являлся кредитором, заключено мировое соглашение по предоставлению рассрочки по погашению задолженности, то срок исполнения основного обязательства считается измененным. Суды нижестоящих инстанций ошибочно не учли, что поручитель («Фирма Медполимер») путем голосования за утверждение мирового соглашения дал согласие на изменение срока и обеспечительного обязательства (поручительство). По сути ВС РФ исправил очевидную ошибку нижестоящих судов – голосование поручителем при утверждении мирового соглашения только по своим обязательствам без оговорки об этом свидетельствовало бы о недобросовестном и противоречивом поведении.
Верховный суд подсветил проблематику, напомнив о последствиях применения правил поручительства к залогу (п. 1 ст. 355 ГК РФ). Особую ценность выводы суда приобретают в контексте оценки самостоятельности юридических лиц. В ответ на неприменимость указанной нормы банк ссылался на совпадение (аффилированность) заемщика и залогодателя, но суд напомнил не только о том, что связь между залогодателем и заемщиком является обычным делом, но и (sic!) об обособленности активов юридического лица и его участника/акционера!!! Уж не знак ли это к тому, что субординация и субсидиарная ответственность станут значительно более редкими институтами с точки зрения правоприменения? (спойлер - нет, но вдруг).
Вместе с этим, позиция страхователя по обязательному страхованию о том, что полис действует только в случае преимущественного обращения к дополнительному страхованию, должен вызвать живую дискуссию. Насколько такое требование действительно? Ведь оно ограничивает право страхователя, предусмотренное ст. 947 ГК РФ? Если признать его действительным, то не совершая действия по первичному обращению по дополнительному полису, страхователь должен лишаться права на получение возмещения по основному полису. Если же условие действительно, то оно изменяет и степень риска страховщика по дополнительному страхованию. Он, очевидно, в соответствии со ст. 947 ГК РФ несет ответственность в размере установленной страховой суммы. Его аргументы о том, что дополнительная страховка – почти что субсидиарная, а значит, условие о перемене мест слагаемых в данному случае имеет значение, не имеют правовой силы.
Каждый шаг на жизненном пути делает нас сильнее. Вот и сегодня это снова произошло! Банкротство, разрешение споров, страхование, морское право и помощь фармацевтическим компаниям – остаются в центре фокуса нашей команды. Как и раньше основная задача и цель – защитить права и законные интересы клиентов.
Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус! Генеральный директор обанкротившейся компании ООО «Крафт Групп» получает незадолго до ее банкротства 16 млн рублей... А вскоре умирает, не оставив наследников... И начинается банкротство конкурсной массы... Верховный суд склонен еще раз напомнить, что смерть не освобождает от долгов даже при отсутствии наследников! Отличная иллюстрация прокредиторской модели банкротства!
Изумительная принципиальность в отношении гонорара успеха. Все же следует еще раз посмотреть на этот способ оплаты с точки зрения экономической теории и инвестиционного подхода. Но, может быть, достаточно уведомлять оппонентов о сумме потенциальных судебных расходов? Если в суде не сдадутся, значит, ставка принята.
Возвращаясь же именно к уменьшению конкурсных производств, побуду «капитаном очевидность». В 2022 году с апреля по октябрь был «второй» мораторий, который сдерживал даже азартных кредиторов. И вот они начали свою работу с октября… Кажется, что конкурсное производство по всем этим делам ввести просто невозможно в 2022 году (если не брать в расчет упрощенную процедуру – по этим возможно теоретически, но на практике – не факт)! Вот и получается, что за кажущимся сокращением, видим мы неизбежный нарастающий в серьезную такую, как после землетрясения в океане, волну новых процедур.
Я думаю, что это единственное возможное решение, потому что судом кассационной инстанции ранее допущено прямое грубое нарушение пункта 2 статьи 61.9 закона о банкротстве и не менее существенное и значительное нарушение правил суброгации пункта 1 статьи 965 Гражданского кодекса. При этом сложно сказать, что наиболее важное в данном случае. Первое – это прямое нарушение, а второе – это уже вопрос, который, с одной стороны, простой, а с другой стороны по нему ни разу Верховный суд не высказывался. Вот эта вот диспозитивность нормы, которая априори рынком воспринимается и которая не трактуется иначе рынком, она судом была грубо нарушена. У нас со времен еще Высшего арбитражного суда в принципе в коммерческих отношениях допускается максимальная диспозитивность. Страхование – не исключение в плане взаимоотношений со страхователем. Здесь ключевой момент в том, что оппоненты пытались изменить в принципе основополагающий подход гражданского права в угоду своим интересам. При этом еще имели совесть заявить о недобросовестности подателей жалобы, фактически спровоцировав суд. Потому что суд, как будто бы, повелся на недобросовестных подателей жалобы. Это некорректное поведение коллег.