ООО «Бизнес Фуд Сфера» (БФС) погасило долги ООО «Белая Птица-Белгород» на сумму 438,6 млн рублей перед третьими лицами по просьбе должника. В рамках банкротства «Белая Птица-Белгород» БФС потребовало возместить эти затраты в режиме текущих платежей, ссылаясь на переход к нему прав кредиторов по погашенным обязательствам. Суд первой инстанции отказал в удовлетворении заявления. Но апелляционный суд, с которым согласился суд округа, отменил решение первой инстанции и удовлетворил заявление. Основной кредитор должника — ООО «Ставропольский Бройлер» — оспорил правомерность требований БФС, утверждая, что имело место злоупотребление правом. «Ставропольский Бройлер» указал, что БФС само имело крупную задолженность перед «Белой Птицей-Белгород» и должно было погасить свой долг, а не требовать новых выплат. Верховный суд РФ отменил постановления апелляционного и окружного судов и оставил в силе решение суда первой инстанции. Подробности дела описаны на портале PROбанкротство.
Данное дело интересно тем, что в нем переплелись две правовые позиции, каждая из которых требует определенности. Во-первых, может ли гашение долга за третье лицо считаться новым долгом и, соответственно, текущим требованием. Во-вторых, может ли аффилированный кредитор получить удовлетворение приоритетно перед не аффилированным, но реестровым кредитором.
В данном деле вызывает удивление, продолжает Дмитрий Клеточкин, партнер юридической фирмы «Рустам Курмаев и партнеры», позиция судов апелляционной и кассационной инстанций, которые удовлетворили заявленные требования.
В условиях откровенной недобросовестности плательщика такое требование не подлежало удовлетворению, тем более в режиме текущих платежей.
Экономколлегия продолжает тенденцию на пресечение злоупотреблений и попытки найти пробелы и неясности в законодательном регулировании. Более того, в данной ситуации требует внимания еще то обстоятельство, что БФС аффилировано с должником и фактически входит в одну группу. При таких условиях требование БФС не должно конкурировать с требованиями обычных независимых кредиторов. И хотя судебная практика по делам о банкротстве уже давно использует инструмент субординации для устранения конкуренции со стороны аффилированных кредиторов, в отношении текущих требований практику нельзя назвать устойчивой. Остается надеяться, что мотивировочная часть судебного акта отразит позицию ВС РФ еще и по вопросу классификации текущих требований аффилированного кредитора.
ООО «АББ» поставило АО «ПИК «Элби» оборудование на сумму около 62 млн рублей по договору поставки, заключенному в январе 2020 года. АО «ПИК «Элби» перечислило оплату 24 и 25 декабря 2020 года на сумму около 55,5 млн рублей. В тот же день, 25 декабря, суд возбудил дело о банкротстве АО «ПИК «Элби». Конкурсный управляющий АО «ПИК «Элби» обратился в суд с требованием признать платежи недействительными, считая их предпочтительным удовлетворением требований ООО «АББ». Суд первой инстанции удовлетворил это требование. Апелляционный суд отменил это решение, посчитав платежи обычной хозяйственной деятельностью. Суд округа поддержал позицию суда первой инстанции. ООО «АББ» не согласилось с этим решением и обратилось в Верховный суд РФ, утверждая, что платежи соответствовали условиям договора и не являлись предпочтительным удовлетворением требований. Больше информации по кейсу можно найти на портале PROбанкротство.
По мнению Натальи Колеровой, партнера корпоративной практики адвокатского бюро S&K Вертикаль, Верховный суд, передавая спор на рассмотрение, счел убедительным довод АББ о том, что при условии 100%-ной предоплаты за поставку оно не являлось кредитором должника, следовательно, ему не могло быть оказано предпочтения, и такая сделка не может быть оспорена.
Полагаем, в мотивировочной части Верховный суд обратит внимание, что для целей оспаривания по предпочтительности необходимо исследовать порядок исполнения встречных договорных обязательств между должниками и ответчиками. Оценивать, чье обязательство или исполнение носило первоначальный характер, а чье — встречный и кто все же являлся кредитором в этих обязательствах.
Данное дело имеет важное значение не только для правоприменительной практики, но и бизнеса в целом, поскольку позволит добросовестным контрагентам на условиях предоплаты вести хозяйственную деятельность с должником без страха оспаривания таких сделок. Должники, в свою очередь, смогут в реабилитационных процедурах использовать данную конструкцию в целях безрискового продолжения ведения деятельности.
В рамках дела о своем банкротстве (дело № А41-36234/2020) Беркер Гиринджи, уроженец Турции и гражданин России, просил суд исключить из конкурсной массы жилой дом, который является для него единственным пригодным для проживания жилым помещением.
После обращения Беркера Гиринджи с заявлением в суд проведено собрание кредиторов, где финансовым управляющим поставлен вопрос о роскошности жилого дома и необходимости приобрести замещающее жилье для должника.
Кредитор ООО «Протекта торговое страхование» пытался внести дополнительный вопрос в повестку о том, что жилой дом не обладает признаками единственного, а значит, Беркеру Гиринджи не нужно предоставлять замещающее жилье. Но сила мажоритарного кредитора взяла верх.
На первом круге суд первой инстанции с учетом позиции собрания кредиторов жилой дом оставил в массе, предоставив замещающее жилье взамен роскошного жилого дома. Апелляция оставила это решение без изменения. Суд кассационной инстанции усомнился в добросовестности Беркера и необходимости предоставлять ему замещающее жилье — отправил спор на новое рассмотрение.
На втором круге суд первой инстанции принял новое решение об оставлении жилого дома в массе без замещающего жилья, а вот апелляция определение изменила и все-таки замещающее жилье предоставила. Судья кассационной инстанции при втором круге согласился с первой инстанцией, отказал Беркеру в замещающем жилье, а жилой дом оставил в массе должника.
Сергей Кислов считает, что дело имеет крайне важное значение для формирования практики по исключению единственного жилья недобросовестных должников и необходимости судов внимательно изучать фактические обстоятельства таких споров.
Суд кассации идет на постановку важного вопроса: насколько абсолютно право на единственное жилье? Если гражданин не появляется в стране, не пользуется жилым помещением на протяжении трех лет, то можно ли говорить, что оно отвечает вообще поставленным перед ним целям?
Очевидно, что ни о каком центре интереса не может идти речи, как и об истинной потребности в таком жилье у должника. А значит, кредиторы могут получить удовлетворение и из него.
Думаю, что у этой позиции есть много вопросов — какие именно критерии, в какой интенсивности должны реализовываться, чтобы лишать должника права на единственное жилье в России. И, конечно, они не должны носить политического характера, исключительно содержательный.
В каком-то смысле есть обратная аналогия с позицией по оспариванию сделок — если должник отчудил имущество, но не перестал им пользоваться, то сделка фиктивная. А тут — если жилое помещение в единственное формально, но им не пользуются, значит, иммунитет фиктивен? Но, согласитесь, если длительный срок должник не пользуется жилым помещением, то оно у него не единственное. Ведь исполнительский иммунитет создан для защиты добросовестного должника, который прежде всего сам оценивает жилье как единственное.
Тимофеева Л. А. привлекли к субсидиарной ответственности по долгам общества.
Банк, являющийся кредитором общества, распорядился своим требованием о привлечении к субсидиарный ответственности путем его продажи на торгах.
В рамках дела о банкротстве Тимофеева Л. А. требование банка также включили в реестр кредиторов.
Тимофеева Л. А. освободили от всех обязательств, кроме обязательств поручителя перед банком по кредитному договору.
Тимофеев Л. А. обратился в суд с ходатайством, в котором просил признать не подлежащим исполнению определение о включении в реестр требований банка по той причине, что требование о возврате задолженности по кредитному договору и требование о привлечении к субсидиарный ответственности являются солидарными, а потому уступка одного требования влечет уступку и другого.
Тимофеева Л. А. в рамках его личного банкротства освободили от всех обязательств, кроме обязательств по кредитному договору перед банком, по которому должник выступает поручителем. Обязательства по этому же кредитному договору уже включены в размер субсидиарной ответственности Тимофеева Л. А. В Определении от 05.07.2024 № 308-ЭС22-21714(3, 4, 5) ВС РФ уже высказывал позицию, что уступка основного требования влечет уступку и обеспечивающего обязательства, поэтому данное дело идет в общем тренде практики. Однако в рамках настоящего дела ВС РФ хочет поддержать новый способ защиты права для таких солидарных ответчиков — признание судебного акта не подлежащим исполнению. Такой подход позволит всем солидарным должникам прекратить свои обязательства перед кредиторами, которые уже реализовали свое право требования, чтобы не допустить задвоения ответственности.
Арбитражный управляющий Любовь Киреева обратилась в суд с требованием установить размер вознаграждения за счет денежных средств, полученных от реализации имущества ликвидированного ЗАО «Профтех Компания». Она потребовала 680 тыс. рублей фиксированного вознаграждения и 364,9 тыс. рублей дополнительного вознаграждения в виде процентов. Суд первой инстанции, а также апелляция и кассация, отказались удовлетворить ее требования. Киреева оспорила это решение в Верховном суде, который решил рассмотреть этот спор. Основные доводы в ее жалобе включают успешную продажу недвижимости ликвидированного юрлица, сложность выполненной работы и правомерность начисления процентов. Подробности кейса описаны на портале PROбанкротство.
Нельзя не отметить последовательную в последнее время позицию Верховного суда в части определения размера вознаграждения арбитражного управляющего. Так, в деле по распределению имущества ликвидированного лица арбитражные суды трех инстанций Московского округа поддержали позицию залогового кредитора в лице Департамента городского имущества города Москвы против утверждения вознаграждения арбитражного управляющего Киреевой Л. А. за счет реализованного имущества. Верховный суд в своем определении, на мой взгляд, очень тонко подметил, что положение о реализации имущества в рамках ФЗ «О банкротстве» и проведение самих торгов залоговый кредитор поддержал, а вот при распределении вознаграждения, по мнению залогового кредитора, следует руководствоваться нормами ГК. Получается, как в том мультфильме — «тебе вершки, мне корешки». Надеюсь, Верховный суд устранит правовую двусмысленность, возникшую в данном деле, и в будущем арбитражные управляющие смогут спокойно соглашаться на процедуры распределения имущества, не боясь потом не получить свое честно заработанное вознаграждение.
