Фабула
В сентябре 2022 года конкурсный управляющий ООО «БЛЭКБОРД М.О.» (дело А41-61141/21) подал в суд заявление о привлечении к субсидиарной ответственности экс-гендиректора и единственного участника должника (с 23.12.2020 года) Александра Новикова, бывшего единственного участника должника ООО «БЛЭК БОРД», а также еще троих ответчиков.
Конкурсный управляющий попросил привлечь ответчиков к субсидиарной ответственности за неисполнение обязанности по подаче в суд заявления о признании ООО «БЛЭКБОРД М.О.» банкротом, за осуществление деятельности (совершение сделок), повлекшей банкротство ООО «БЛЭКБОРД М.О.» и причинение существенного вреда правам кредиторов в виде невозможности удовлетворения их требований к должнику, а также за не передачу конкурсному управляющему документов о финансово-хозяйственной деятельности ООО «БЛЭКБОРД М.О.» (Новикова).
Суды первой и апелляционной инстанций удовлетворили заявление конкурсного управляющего в части привлечения к субсидиарке Новикова и ООО «БЛЭК БОРД» за неисполнение обязанности по обращению в арбитражный суд с заявлением о признании ООО «БЛЭКБОРД М.О.» банкротом при наличии признаков неплатежеспособности и недостаточности имущества.
Новиков и ООО «БЛЭК БОРД» пожаловались в окружной суд, рассказал ТГ-канал Субсидиарная ответственность.
Что решил окружной суд
Арбитражный суд Московского округа направил спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим доводам:
Неполное исследование доказательств. Суды первой и апелляционной инстанций не учли все представленные доказательства. Например, суды не оценили материалы, свидетельствующие о наличии у должника нематериальных активов (заключенных и действующих договоров на право размещения рекламных конструкций), которые значительно превышают размер долгов. В частности, были представлены данные о рыночной стоимости нематериальных активов, но суды не учли их в процессе принятия решения.
Ошибочная квалификация неплатежеспособности. Суды неверно квалифицировали неплатежеспособность, отождествив ее с неоплатой долга конкретному кредитору. Данное обстоятельство само по себе не свидетельствует об объективном банкротстве (критическом моменте, в который должник из-за снижения стоимости чистых активов стал не способен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов, в том числе по уплате обязательных платежей), в связи с чем не может рассматриваться как безусловное доказательство, подтверждающее необходимость обращения руководителя в суд с заявлением о банкротстве.
Новиков и ООО «БЛЭК БОРД», в том числе ссылались на то, что в спорный период общество осуществляло нормальную хозяйственную деятельность, о чем свидетельствуют вступившие в законную силу судебные акты, принятые в рамках настоящего банкротного дела, а также имеющаяся в материалах дела бухгалтерская отчетность. Должник перестал осуществлять расчеты с контрагентами 12.07.2019 года в связи с блокировкой счета налоговым органом, а не в связи с недостаточностью денежных средств. Приведенным доводам и представленным доказательствам суды правовой оценки не дали.
Итог
АС Московского округа отменил акты нижестоящих судов в части привлечения к субсидиарке Новикова и ООО «БЛЭК БОРД», отправив обособленный спор в отмененной части на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
Почему это важно
Юлия Михальчук, адвокат Case by Case, отметила, что кейс ООО «БЛЭКБОРД М.О.» — пример популярной на практике ошибки, когда судьи считают один взысканный долг моментом возникновения неплатежеспособности и игнорируют иные обстоятельства и доказательства наличия у должника активов.
У компаний много сделок и обязательств. Просрочка или не оплата одного конкретного долга не говорит, что и все иные долги компания не в силах погасить. Суды должны оценивать все доказательства наличия активов у компании — смотреть и на твердое имущество, и на имущественные права, и на забалансовые. И далее соотносить суммы непогашенных долгов с размером активов — есть ли финансовая «дыра» или нет, соответственно, есть ли уже признаки неплатежеспособности. Помимо финансовых аспектов надо проверять и иные причины, по которым должник не смог рассчитаться с контрагентами. Из-за чего — потому что не было ни копейки денег или потому что налоговая заблокировала счет из-за недостоверного адреса? Очевидно, что во втором случае причина неоплаты не связана с неплатежеспособностью, а значит и к субсидиарной ответственности привлекать нельзя.
Иван Веселов, партнер ALUMNI Partners, отметил, что рассмотренный спор связан с одной из глобальных проблем российского банкротного права — отсутствием отдельного регулирования в законе о банкротстве порядка рассмотрения обособленного спора, направленного на установление момента возникновения кризисных состояний должника (неплатежеспособность, недостаточность имущества, объективное банкротство).
Очевидно, что эти вопросы должны быть решены единообразно, учитывая их ключевое значение для дела о банкротстве в целом и многих обособленных споров. Настоящее дело является печальной иллюстрацией проблем, возникающих в судебной практике. До сих пор судебные акты могут устанавливать разные моменты наступления кризисных состояний должника. Каждая заинтересованная сторона использует преюдициальный судебный акт в пользу своей позиции, а суды вынуждены в очередной раз исследовать ранее решенные вопросы. Пусть судебный акт не решает «перезревшую» проблему, он, по крайней мере, ориентирует нижестоящие суды не ограничиваться простой ссылкой на один из ранее принятых судебных актов.
Павел Юшкевич, юрист коллегии адвокатов «МЗС и Партнеры», отметил, что в данном случае суд кассационной инстанции указал на очевидные ошибки нижестоящих судов, направив дело на новое рассмотрение.
Согласно постановлению Пленума Верховного суда РФ от 21.12.2017 № 53 под объективным банкротством понимается момент, в который должник стал не способен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов, включая требования уполномоченного органа, из-за превышения совокупного размера обязательств над реальной стоимостью его активов. Тем самым законодатель определил, что в дальнейшем неспособность должника удовлетворять требования кредиторов должна сохраняться, быть непрерывной. В данном деле суды первой и апелляционной инстанций датой наступления неплатежеспособности должника указали 12.03.2017 (дата возникновения обязательств перед администрацией Балашихи), основываясь только на определении Арбитражного суда Московской области от 23.03.2022 о включении в реестр требований кредиторов должника требований администрации. Суд кассационной инстанции правильно указал, что в рассматриваемом случае суды ошибочно отождествили неплатежеспособность с неоплатой конкретного долга отдельному кредитору.
По словам Павла Юшкевича, в обоснование своей правовой позиции лица, привлекаемые к субсидиарной ответственности, привели ряд доказательств, включая судебные акты Десятого арбитражного апелляционного суда, из которых, в частности, следует, что прекращение осуществления расчетов с кредиторами было связано с блокировкой счета налоговым органом 12.07.2019 года, а не в связи с недостаточностью денежных средств.
«Суд кассационной инстанции, изучив все обстоятельства дела, пришел к обоснованному выводу о том, что судами первой и апелляционной инстанций в нарушение требований процессуального законодательства не установлены все фактические обстоятельства дела, не дана надлежащая правовая оценка представленным доказательствам, выводы судов сделаны при неполном выяснении обстоятельств, имеющих существенное значение для дела. Итоги рассмотрения данного спора в очередной раз сориентируют нижестоящие суды внимательнее анализировать все фактические обстоятельства рассматриваемых ими споров», — подытожил он.
Юрист Nasonov Pirogov Ксения Доможирова отметила, что в данном случае АС Московского округа, исправляя ошибки нижестоящих судов, закономерно продолжает применение подхода, сформированного в судебной практике, в том числе, на уровне ВС РФ.
При этом каких-либо новелл правоприменения указанное постановление в себе не содержит. В рассматриваемом споре суды неверно определили дату наступления объективного банкротства должника, пойдя по пути приравнивания факта наличия задолженности перед отдельными кредиторами к наличию у должника признака неплатежеспособности. При этом позиция о том, что такой подход не может быть признан законным, уже была сформулирована ВС РФ, в том числе, в определении № 305-ЭС20-11412 от 10.12.2020 года (данное определение также было отражено в п. 19 «Обзора судебной практики ВС РФ № 1 (2021)»). АС Московского округа также неоднократно, ссылаясь на позицию ВС РФ, в рамках аналогичных споров указывал нижестоящим судам на необходимость исследовать вопрос о дате наступления объективного банкротства более детально, не останавливаясь лишь на анализе РТК должника (напр., постановления АС Московского округа по делу № А40-140855/2021 от 22.04.2024 г., по делу № А40-109413/2019 от 01.04.2024 г., по делу № А40-178971/2019 от 14.12.2023 г.).
На данном этапе, подчеркнула Ксения Доможирова, мы не можем уверенно говорить о конечном исходе рассмотрения данного спора, так как нижестоящим судам еще предстоит более детально исследовать совокупность фактических обстоятельств. При этом доводы ответчиков, отраженные в судебном акте АС Московского округа, позволяют с высокой степенью вероятности предполагать последующий отказ в удовлетворении в обжалуемой части заявления КУ о привлечении к субсидиарной ответственности, пояснила юрист.
Из-за сложности причин, способных привести к банкротству, критичный вопрос определения даты объективного банкротства в каждом случае является оценочным. Отсутствие у сторон желания на финансирование судебной финансово-экономической экспертизы приводит к непредсказуемым решениям судов. В комментируемом деле без судебной экспертизы первая и апелляционная инстанции не смогли разобраться в нюансах бизнеса должника и дать оценку неудобным доказательствам, опровергающим признанную ими дату объективного банкротства. Здесь следует полностью согласиться с кассационной инстанцией, обратившей на это внимание и подтвердившей тезис о том, что право на суд включает и право быть выслушанным. Хотя в данном случае речь идет о простом процессуальном нарушении в виде неполного выяснения обстоятельств, представляется, что такая судебная практика должна считываться как указание на более глубокое выяснение истинных причин банкротства и необходимость назначения судебной экспертизы в сложных ситуациях.
Даже не вторая кассационная инстанция, но сколько потенциальных кликбейтных заголовков: «Налоговая во всем виновата, директор – нет!», «Нематериальные активы не только весомы, но и материальны!», «Суд осамопротиворечился! И это заметили», «Объективное банкротство должно быть не только неспособным, но и стабильно неспособным». Конечно, не смогла кассация пройти мимо «недочетов», допущенных нижестоящими судами — доводы стороны не проверили, противоречивые акты кты судов не заметили, но к субсидиарной ответственности человека и целую компанию привлекли (но не всех, первую часть от ответственности еще на первом круге освободили). Хочется воскликнуть каждому: сколько таких дел, в которых и доводы стороны не оцениваются, выводы из вступивших в законную силу актов игнорируются, а тут — заметили! И хотелось бы в связи с этим дифирамбы петь начать нашей новой судебной системе, которая буквально в ожидании кратного повышения государственных пошлин набирает обороты по борьбе за справедливость, но… а почему «но», может быть, «а вдруг»?
Анастасия Подковко, руководитель судебно-арбитражной практики адвокатского бюро «Плешаков, Ушкалов и партнеры», заметила, что комментируемое постановление Арбитражного суда Московского округа является весьма показательным свидетельством эффективной работы кассационной инстанции по исправлению ошибок нижестоящих судов.
Обособленные споры о привлечении к субсидиарной ответственности требуют особенно тщательного и ответственного судейского подхода к их разрешению, а также безупречной юридической техники, учитывая, насколько серьезные последствия особенно для физических лиц может иметь такой судебный акт. В связи с этим, нижестоящим судам просто недопустимо игнорировать приводимые привлекаемыми лицами доводы и доказательства, которые могут оказать влияние на итоговое решение, что, как следует из текста комментируемого постановления, имело место в рассматриваемом деле.
Во-первых, пояснила Анастасия Подковко, кассационный суд устранил судебную ошибку по установлению в отношении ответчика статуса КДЛ (контролирующее должника лицо), поскольку только наличие у лица соответствующих признаков позволяет в принципе привлекать его к субсидиарной ответственности, соответственно, их отсутствие является безусловным основанием для отказа в удовлетворении такого заявления.
«Во-вторых, вопрос об определении момента наступления объективного банкротства, явившийся краеугольным камнем в данном споре, уже давно решен в правоприменительной практике, причем как на уровне Верховного суда РФ, так и ранее — на уровне Президиума ВАС РФ. Учитывая обстоятельства спора, описанные в комментируемом судебном акте, вопиющей ошибкой судов было признать наличие признаков неплатежеспособности при наличии всего одного судебного акта о взыскании задолженности, принятого на фоне продолжающейся активной хозяйственной деятельности должника. К счастью, суд кассационной инстанции обратил внимание нижестоящих судов на данные судебные ошибки и остается надеяться, что при новом рассмотрении спора суды их учтут. Кстати, вопрос об определении момента наступления неплатежеспособности по-прежнему остается весьма актуальным и спорным в правоприменительной практике, в связи с чем остается надеяться, что комментируемое постановление кассации внесет еще большую ясность в его разрешение», — пояснила она.
