Суд в рамках банкротства бенефициара «Татфондбанка» Роберта Мусина включил в реестр должника требование компании «Аида и Д» в общей сумме 157,3 млн рублей, основанное на заключенном в октябре 2014 года договоре купли-продажи ценных бумаг банка. Требование общества «Аида и Д» было мотивировано тем, что оно перечислило 125,4 млн рублей Мусину в счет оплаты указанных акций, однако продавец ценные бумаги покупателю не передал. Однако впоследствии в рамках уголовного дела суд установил, что Мусин контролировал как Татфондбанк, так и упомянутое общество «Аида и Д», являясь его фактическим бенефициаром. При этом деньги были фактически выведены из Татфондбанка через «Аида и Д» как транзитную компанию. АСВ (конкурсный управляющий «Татфондбанка» обратилось в суд с заявлением о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам определения суда о включении в реестр Мусина требования общества «Аида и Д» в размере 157,3 млн рублей. Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, отклонил требование конкурсного управляющего Татфондбанка. После чего АСВ пожаловалось в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор 16 мая 2024 года (дело А65-24096/2017).
Фабула
В рамках банкротства Роберта Мусина (бенефициара «Татфондбанка») суд включил в реестр должника требование ООО «Аида и Д» в общей сумме 157,3 млн рублей, в том числе требование в сумме 125,4 млн рублей, основанное на заключенном в октябре 2014 года договоре купли-продажи ценных бумаг.
Данный договор был заключен обществом «Аида и Д» (покупателем) и Мусиным (продавцом). По условиям сделки Мусин обязался передать 12,5 млн акций банка обществу «Аида и Д».
Требование общества «Аида и Д» было мотивировано тем, что оно перечислило 125,4 млн рублей Мусину в счет оплаты указанных акций, однако продавец ценные бумаги покупателю не передал.
Суд первой инстанции согласился с доводами общества «Аида и Д» о неисполнении Мусиным принятых по договору обязательств и поэтому включил сумму предварительной оплаты в реестр требований кредиторов продавца.
Впоследствии в реестре требований кредиторов общество «Аида и Д» было заменено на ООО «Редут» в связи с приобретением последним требований к Мусину на основании договора в рамках дела о банкротстве общества «Аида и Д».
«Татфондбанк» в лице конкурсного управляющего — Агентства по страхованию вкладов (АСВ) — обратился в суд с заявлением о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам определения суда о включении в реестр Мусина требования общества «Аида и Д» в размере 157,3 млн рублей.
АСВ сослалось на приговор Вахитовского райсуда Казани от 27.09.2021 по уголовному делу в отношении бывшего председателя правления Татфондбанка Роберта Мусина.
Приговором по эпизоду, относящемуся к совершению Мусиным преступления с использованием общества «Аида и Д», установлено, что Мусин контролировал как Татфондбанк, так и упомянутое хозяйственное общество, являясь его фактическим бенефициаром.
По указанию Мусина Татфондбанк и общество «Аида и Д» (заемщик) подписали в декабре 2014 года договор об открытии кредитной линии с лимитом выдачи 133,7 млн рублей в целях вывода активов кредитной организации.
В рамках кредитного договора общество «Аида и Д» получило в Татфондбанке тремя траншами всю сумму кредитного лимита. Дальнейшее движение кредитных средств осуществлялось в соответствии с указаниями Мусина.
Полученные в банке 133,7 млн рублей прошли через счета иных лиц со ссылками на операции, не отражающие реальное положение дел, а затем были израсходованы следующим образом:
80 млн рублей поступили на счет самого Мусина и были сняты им с этого счета наличными;
20 млн рублей поступили на счет ООО «Банная усадьба» в счет погашения личного долга Мусина перед контролирующим названное хозяйственное общество лицом;
33,7 млн рублей вернулись в Татфондбанк в погашение процентов по кредиту.
В дальнейшем, как отражено в приговоре, Мусин дал указание Зиновьеву А.В. (номинальному руководителю общества «Аида и Д») создать недостоверные оправдательные документы, обосновывающие получение денежных средств Мусиным. Одним из таких документов стал заключенный в октябре 2014 года договор купли-продажи ценных бумаг, по которому Мусин якобы продал обществу «Аида и Д» те акции Татфондбанка, которые у него отсутствовали. Данную сделку ее стороны исполнять не намеревались.
Впоследствии названный договор купли-продажи был положен в основу требования общества «Аида и Д» к Мусину, признанного обоснованным определением суда первой инстанции в апреле 2018 года, которое АСВ и просило пересмотреть по вновь открывшимся обстоятельствам.
Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, отклонил требование конкурсного управляющего Татфондбанка. После чего АСВ пожаловалось в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор 16 мая 2024 года.
Что решили нижестоящие суды
Отказывая в удовлетворении заявления агентства, суд первой инстанции исходил из того, что договор купли-продажи ценных бумаг не признан недействительным.
Суд также счел, что основанием для включения требования общества «Аида и Д» в реестр послужил сам факт непередачи этому обществу акций со стороны Мусина, что не противоречит содержанию приговора. Более того, об отсутствии у Мусина ценных бумаг, которые подлежали отчуждению по условиям сделки, АСВ знало на момент первоначального установления требования общества «Аида и Д».
Суд также обратил внимание на то, что требование Татфондбанка, вытекающее из договора об открытии кредитной линии, было включено в реестр требований кредиторов общества «Аида и Д» в рамках дела о банкротстве последнего.
Суды апелляционной инстанции и округа согласились с судом первой инстанции, дополнительно отметив, что приговор не вступил в законную силу, так как определением Шестого кассационного суда общей юрисдикции от 14.06.2023 года апелляционное определение судебной коллегией по уголовным делам Верховного суда Республики Татарстан от 16.11.2022 года было отменено и уголовное дело направлено на новое апелляционное рассмотрение. При этом арбитражный суд апелляционной инстанции отклонил ходатайство АСВ о приостановлении производства по его заявлению до вступления приговора в законную силу.
В настоящее время определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РФ от 27.12.2023 года определение Шестого кассационного суда общей юрисдикции от 14.06.2023 года было отменено и приговор вступил в законную силу.
Что думает заявитель
АСВ полагает, что определение суда первой инстанции подлежало пересмотру, поскольку из обстоятельств, установленных приговором, следует, что договор купли-продажи акций является ничтожным, он использован лишь для прикрытия операций по выводу денежных средств из Татфондбанка.
Движение кредитных средств осуществлялось с использованием иных юридических лиц и счетов, обслуживаемых другими кредитными организациями, поэтому преступная схема не была известны Татфондбанку на момент рассмотрения требования общества «Аида и Д».
Приговором удовлетворен гражданский иск: с Роберта Мусина в пользу Татфондбанка взысканы денежные средства, выведенные по договору об открытии кредитной линии, при этом общество «Аида и Д» (соучастник действий, причинивших ущерб банку) претендует на получение тех же выведенных из Татфондбанка средств, ссылаясь на сделку, которая оформлена исключительно для сокрытия преступления.
Что решил Верховный суд
Судья ВС И.В. Разумов счел доводы жалобы заслуживающими внимания и передал спор в Экономколлегию.
Почему это важно
Аида Ванян, юрист фирмы Nasonov Pirogov, пояснила, что при рассмотрении заявления о пересмотре суды заняли достаточно формальный подход и им следовало обратить внимание на обстоятельства вывода денежных средств в пользу бенефициара через общество «Аида и Д», на последствия такого перемещения активов, а также на квалификацию договора, на основании которого заявлено требование.
В настоящем деле кредитные средства фактически были направлены бенефициару и прошли через общество «Аида и Д» транзитно. Если денежные средства находятся у лица временно и транзитом через него направляются другим лицам, временное зачисление средств может быть квалифицировано по правилам, установленным ст. 170 ГК РФ (п. 1 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц (утв. Президиумом Верховного суда РФ 29.01.2020)). Полагаю, в рассматриваемом случае требование у общества «Аида и Д» не могло возникнуть. И хотя в реестре значится уже не общество «Аида и Д», а правопреемник, который приобрел требование в банкротстве общества «Аида и Д», это не будет влиять на разрешение спора. Правопреемник может попробовать обратиться с заявлением о взыскании убытков с бенефициаров общества «Аида и Д». Думается, Верховный суд отменит судебные акты об отказе в пересмотре. В этом споре может не быть принципиально новых позиций, но определение Верховного суда РФ должно положительно повлиять на практику, поскольку является продолжением формирования более основательного и менее формального правоприменения.
Как считает Антон Дюков, основатель и управляющий партнер ЮФ «Дюков и партнеры», в очередной раз до Верховного суда дошло дело, в котором ему предстоит исправить допущенную судами ошибку в оценке фактических обстоятельств дела, элегантно обосновывая выявленными грубыми нарушениями процессуальных норм.
На наш взгляд, если бы вскрытая заявителем фактура дела не подчеркивала столь очевидно незаконность нахождения требования ООО «Аида и Д» в реестре требований кредиторов Мусина Р.Р., Верховный суд не передал бы дело на рассмотрение в СКЭС.
Дело в том, что исходя из положений части 4 статьи 69 АПК РФ по вопросам о том, имели ли место определенные действия и совершены ли они определенным лицом при рассмотрении арбитражными судами гражданско-правового спора преюдициальное значение носит только вступивший в законную силу приговор суда по уголовному делу.
ВАС РФ в Постановлении Пленума № 52 от 30.06.2011 г. (п. 6) так же разъясняет нижестоящим судам, что обстоятельства, в связи с открытием которых пересматривается судебный акт, должны быть установлены вступившим в законную силу приговором суда.
В рассматриваемом споре в период между вынесением определения суда первой инстанции (12.04.2023 г.) и постановления суда апелляционной инстанции (18.07.2023 г.) приговор в отношении Мусина Р.Р. был отменен, а, следовательно перестал обладать законной силой. Поэтому 11ААС, даже придя к выводу о незаконности определения Арбитражного суда Республики Татарстан от 12.04.2023 г. (ведь на момент вынесения определения приговор имел законную силу), на момент рассмотрения спора уже не мог ссылаться на наличие оснований для пересмотра судебного акта, установленных статьей 311 АПК РФ. Конечно, апелляционный суд мог пойти навстречу АСВ и приостановить производство по делу до вступления приговора в отношении Мусина Р.Р. в силу, однако авторитет АСВ, к нашему удивлению, оказался не безграничен. Как именно Верховный суд обоснует незаконность оспариваемых судебных актов с процессуальной точки зрения покажет время, но в том, что ожидаемое определение удовлетворит аппетит Агентства по страхованию вкладов, мы не сомневаемся.
Установленные вступившим в законную силу приговором суда преступные деяния лица, участвующего в деле, согласно ст. 311 АПК РФ являются основаниями для пересмотра судебного акта по вновь открывшимся обстоятельствами. Вероятно, именно отсутствие факта вступления в законную силу приговора суда, которым установлены обстоятельства вывода денег из банка, не позволило вышестоящим судам исправить ошибку суда первой инстанции по данному делу. На мой взгляд, тот факт, что договор купли-продажи не признан недействительным, никак не влияет на факты аффилированность кредитора и должника, а также на ничтожность самой сделки между ними.
Представляется, что ВС РФ встанет на сторону ГК «АСВ», поскольку установление ничтожности сделки вступившим в законную силу приговором суда влечет за собой необоснованность требования кредитора. Исследование и установление в рамках уголовного дела обстоятельств, имеющих значение для рассмотрения дела, а также квалификация совершенных сделок как ничтожных является новым обстоятельством, поскольку при рассмотрении обоснованности требования кредиторы ограничены в объеме и возможностях сбора и представления доказательств, свидетельствующих о необоснованности требования, и далеко не всегда положения ст. 66 АПК РФ позволяют нивелировать ограниченные процессуальные возможности независимых кредиторов, так как дружественные к должнику кредиторы, имея намерение получить контроль над процедурой, не заинтересованы в раскрытии всех обстоятельств, имеющих значение для рассмотрения спора.
Сергей Кислов адвокат, основатель Kislow.law, отметил, что приговор по уголовному делу, вступивший в законную силу, является веским основанием для пересмотра по новым обстоятельствам и определений о включении в реестр требований кредиторов.
В данному случае факты, установленные при расследовании уголовного дела, выявили прямую взаимосвязь между кредитором и должником. При этом кредитор использовался последним в своих корыстных целях — как инструмент получения денежных средств, незаконно полученных ранее у третьего лица. Единственным убедительным объяснением, почему дело дошло до Верховного суда РФ, является факт отмены приговора в кассационной инстанции, что создало неопределенность для апелляционного суда в деле о банкротстве. Данный процесс еще раз подчеркивает важность уголовно-правовой составляющей в доказательственной базе в рамках банкротных процедур и одновременно ставит вопрос: неужели факт получения денежных средств кредитором от банка, подконтрольного должнику-банкроту, и перечисление части этой суммы в счет предоплаты по какому бы то ни было договору самому должнику-банкроту не могли быть доказаны исключительно в рамках арбитражного процесса?
ВС РФ развивает практику внедрения в доказательственную базу по делам о банкротстве фактических обстоятельств, установленных приговорами, а та же иными процессуальными документами различных следственных органов. Нижестоящие суды понятным образом не стали брать на себя ответственность ввиду отсутствия всей необходимой цепочки «разваливания» сделки в виде отсутствия исков об оспаривании. Однако ВС РФ делает точечную настройку применительно к фактам, установленным уголовным судом, и по хорошему дает понять нижестоящим судам, что применять данные наработки нужно будет более смело.
