В рамках дела о банкротстве АО «Дека» его кредиторы (ООО «Легранд» и АО «Таткрахмалпатока») обратились с заявлением о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности. Суд первой инстанции удовлетворил заявление частично и привлек к ответственности АО «Сити Инвест Банк» и ряд физических лиц. Апелляционный суд отменил это решение и полностью отказал в удовлетворении заявления, с чем согласился и суд округа. В кассационных жалобах в Верховный Суд, уполномоченный орган, «Промсвязьбанк», должник и кредитор указали на ошибочность выводов нижестоящих судов об отсутствии оснований для привлечения ответчиков к субсидиарке, обращая внимание на согласованные действия по выводу активов должника и доведению его до банкротства. Судья ВС Д.В. Капкаев счел доводы заслуживающими внимания и передал дело на рассмотрение Экономколлегии (дело № А44-1127/2019).
Фабула
АО «Дека» в 2019 г. было признано банкротом. Кредиторы АО «Дека» – ООО «Легранд» и АО «Таткрахмалпатока» в 2020 г. обратились в суд с заявлением о привлечении контролирующих должника лиц, включая АО «Сити Инвест Банк», ООО «Декалитр» и ряд физических лиц (Башковича, Камзина, Коржова и других) к субсидиарной ответственности по обязательствам АО «Дека». По мнению заявителей, неплатежеспособность АО «Дека» наступила еще в декабре 2018 г. в результате противоправных действий ответчиков по выводу активов должника в ООО «Декалитр» и доведению АО «Дека» до преднамеренного банкротства.
Суд первой инстанции удовлетворил заявление частично и привлек к ответственности АО «Сити Инвест Банк» и ряд физических лиц. Апелляционный суд отменил это решение и полностью отказал в удовлетворении заявления, с чем согласился и суд округа.
Что решили нижестоящие суды
Суд первой инстанции удовлетворил заявление частично, привлекая к субсидиарной ответственности по обязательствам должника АО «Сити Инвест Банк» и Маноли Хуравиди, действовавшего как руководитель должника в интересах банка, указав, что они совместно реализовали схему по выводу активов и преднамеренному банкротству АО «Дека».
Однако апелляционный суд отменил это определение и полностью отказал в удовлетворении заявления. Суд посчитал недоказанными согласованность действий ответчиков и их направленность на доведение АО «Дека» до банкротства, указав, что специфика бизнеса должника (сезонность спроса, зависимость от рынка меда, госрегулирование алкогольной отрасли) влияла на его финансовые показатели. Суд округа согласился с выводами апелляционного суда.
Что думают заявители
В кассационных жалобах в Верховный Суд ООО «Легранд», конкурсный управляющий АО «Дека», «Промсвязьбанк» и уполномоченный орган указали на ошибочность выводов апелляционного суда и суда округа об отсутствии оснований для привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности.
Заявители обратили внимание на согласованные действия АО «Сити Инвест Банк», ООО «Декалитр» и связанных с ними лиц по выводу активов АО «Дека» и переводу бизнеса должника на ООО «Декалитр». В частности, ООО «Декалитр» безвозмездно использовало активы, мощности и сотрудников АО «Дека», выводило прибыль от реализации продукции должника, лишило АО «Дека» товарных знаков. В результате АО «Дека» фактически прекратило хозяйственную деятельность, у него образовалась значительная задолженность перед кредиторами и по обязательным платежам.
Что решил Верховный Суд
Судья ВС Д.В. Капкаев счел доводы заслуживающими внимания и передал дело на рассмотрение Экономколлегии.
Почему это важно
Антон Солощенко, управляющий партнер экспертной компании «АльфаПро», отметил, что позиция суда апелляционной инстанции (поддержанная судом округа) о неверном определении судом первой инстанции даты наступления неплатежеспособности – яркая иллюстрация проблемы определения даты объективного банкротства.
Поскольку Верховный Суд на данный момент не указал определенного алгоритма определения такой даты (и, на наш взгляд, высока вероятность того, что не укажет и в этот раз), с датой определения такой даты могла бы помочь соответствующая финансово-экономическая экспертиза. Факторы влияния тех или иных сезонных явлений (сезонный спрос, жизнедеятельность пчел и т.п.) на соответствующие производственные процессы, на наш взгляд, также могут быть предметом экспертизы. С одной стороны, отрицать влияние указанных факторов невозможно, с другой – реальной причиной банкротства они могут стать либо при ненадлежащей проработке бизнес-стратегии, либо при возникновении форс-мажора. Прямую зависимость указанных факторов и наступления фактического банкротства поможет доказать соответствующая экспертиза. В качестве аргументов заявителями приводятся доводы о переводе бизнеса и одновременном предъявлении банками своих требований должнику (с совокупным размером около миллиарда рублей).
По словам Антона Солощенко, в случае с переводом бизнеса практикой высших судов разработаны конкретные критерии перевода бизнеса (одинаковые виды деятельности, общие контролирующие лица, распределение убытков и прибыли, и т.п.).
«Совокупная оценка момента и одновременности предъявления требований о досрочном погашении задолженностями банками и аргументации о переводе бизнеса может свидетельствовать о наличии противоправной схемы о банкротстве должника. На наш взгляд, в данном деле Верховный Суд более внимательно отнесется к доводам суда первой инстанции, чем суд апелляционной и суд округа», – отметил он.
Адвокат, управляющий партнер адвокатского бюро г. Москвы «РИ-консалтинг», член МРО «Деловая Россия» Елена Гладышева отметила, что на рассмотрение СКЭС ВС РФ передано одно из интереснейших дел.
Привлечение к субсидиарной ответственности (СО) в процедуре банкротства – это вечное противостояние кредиторов, обоснованно требующих вернуть денежные средства, и лиц, привлекаемых к СО по списку. Максимально часто в этом списке фигурируют банки и «зеркало» бизнеса (прим.: компании, созданные в период начала возникновения сложностей у будущего банкрота, на которую переходит часть или большая часть реальной прибыли, тем самым лишая кредиторов их законного права на удовлетворение требований). Доказать факт контроля со стороны банка (установления новой администрации банкрота, принятие им управленческих решений и прочие признаки КДЛ) представляется достаточно сложным всегда. Банки как самые крупные кредиторы предпринимают действия, направленные на “реанимацию” бизнеса, его сохранение и работоспособность. Поэтому для других кредиторов возникает дилемма: банк является, по сути, единственным КДЛ, который способен погасить требования кредиторов, но определить, виновные или добросовестные действия совершались, практически невозможно. руководству должника “выгоднее” сделать банки виновными во всем.
По словам Елены Гладышевой, основания для привлечения к СО зеркальных компаний или «центров прибыли», создаваемых для сохранения бизнеса должника в сложный период, действительно должны быть существенными, как и наличие доказательств реальности полученной ими прибыли (вывода активов, по сути) должны быть бесспорными, экономически обоснованными.
«В данном деле не усматривается, проводилась ли экономическая или иная оценочная экспертиза действий должника и ответчиков по СО, действительно влияющая на платежеспособность должника и подтверждающая факт вывода активов в условиях обязательных “надлежащей осмотрительности и добросовестности” КДЛ должника. На мой взгляд, роль экспертизы такого рода в делах о привлечении к СО недооценена и малоиспрользуема. Хотя именно она позволила бы получить экономически обоснованные выводы реальности степени вины каждого из ответчиков. Если в этом деле банк будет в итоге привлечен к СО, то это станет поворотной точкой практики и позволит многим кредиторам использовать доводы судебного акта ВС РФ в большинстве процедур (не думаю, что ВС РФ пойдет по этому пути)», – отметила она.
Довод же нижестоящих судов о несущественности полученной прибыли компанией, указанной в качестве центра прибыли (зеркального бизнеса), должен быть оценен и пересмотрен, продолжила Елена Гладышева.
«Лучшим вариантом будет отмена судебных актов в этой части и направление на новый круг с целью проведения экспертизы для оценки масштабов влияния и реальности вывода активов. Итог: ждем, что скажет ВС РФ, и повысят ли значимость экономических экспертиз в делах о СО как одного из способов доказывании (несмотря на тот факт, что из определения не усматривается, просят об этом заявители или нет)», – подытожила она.
Кирилл Харитонов, арбитражный управляющий, член саморегулируемой организации «Ассоциация арбитражных управляющих "Паритет"», отметил, что трудно предвидеть исход рассмотрения дела и те выводы, которые положит Верховный Суд РФ в основу судебного акта по итогам рассмотрения спора.
Уже сам по себе тот факт того, что спор передан на рассмотрение Верховного Суда РФ и в определении о передаче дела сделан акцент на ключевые доводы кассаторов, свидетельствует о высокой вероятности отмены обжалуемых судебных актов. В том случае, если Верховный Суд согласится с доводами суда первой инстанции и не усмотрит каких-либо изъянов в судебном акте, то возможно оставление в силе определения суда первой инстанции без передачи спора на новое рассмотрение.
По мнению Кирилла Харитонова, в комментируемом определении ВС можно выделить несколько ключевых вопросов, которые повлияют на дальнейшее формирование судебной практики:
– подтверждение статуса КДЛ для кредитной организации, которая была задействована в реализации схемы создания «центра прибыли» и «центра убытков», и при этом ее влияние не было юридически оформлено;
– подтверждение статуса КДЛ для руководителей, членов коллегиальных органов и ключевых акционеров кредитной организации, по всей видимости, через возможность оказывать неформализованное влияние на деятельность должника или через получение выгоды от неправомерных действий должника (подп. 4 п. 2 и подп. 3 п. 4 ст. 61.10 Закона о банкротстве);
– оценка трастового соглашения как основания для приобретения контроля над должником.
Сергей Кислов, адвокат, основатель «Kislov.law», отметил, что дела о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности часто представляют собой комплексные и многослойные правовые споры, насыщенные фактическими обстоятельствами.
Повышенный стандарт доказывания “ясные и убедительные доказательства”, применяемый в таких делах (например, см. Определения Верховного Суда РФ от 6 августа 2018 г. № 308-ЭС17-6757(2,3) и от 3 сентября 2021 г. № 305-ЭС19-14439(3-8) по делу № А40-208852/2015) обязывает стороны тщательно анализировать и прорабатывать каждый аспект спорных вопросов, а суды – внимательно их рассматривать. В обсуждаемом деле поднимаются важные вопросы банкротного права, которые до сих пор не нашли окончательного разрешения в судебной практике и правовой доктрине. Особое внимание уделяется таким аспектам, как момент возникновения объективного банкротства, доказывание статуса КДЛ и соотношение требований о привлечении к субсидиарной ответственности с требованиями о взыскании убытков. Актуален также вопрос о субсидиарной ответственности за перевод бизнеса (создание центра прибыли и убытков).
По словам Сергея Кислова, одним из ключевых вопросов спора является определение момента наступления объективного банкротства.
«Существующая законодательная формулировка, определяющая банкротство как “признанную судом ... неспособность должника ...”, не всегда отвечает современным экономическим реалиям. Формальные критерии неплатежеспособности или недостаточности особенно не подходят для специфических видов деятельности. Например, когда имущество авиакомпаний находится в лизинге, расходы управляющих компаний в сфере ЖКХ постоянно превышают их доходы, а в IT-компаниях зачастую нет активов, на которые можно оперативно обратить взыскание. Возможно, в рамках комментируемого спора Верховный Суд РФ сформулирует критерии для определения момента возникновения объективного банкротства у компаний, осуществляющих сезонную деятельность. Кроме того, не исключено появление новых разъяснений по спорам о привлечении к ответственности за перевод бизнеса и разграничения субсидиарной ответственности от корпоративных убытков», – указал он.
Мария Борматова, адвокат, партнер АБ «Бартолиус», отметила, что в данном деле очень много фактуры, доказательств, которыми заявители в нижестоящих инстанциях доказывали вину лиц, привлекаемых к субсидиарной ответственности.
В связи с этим Экономическая коллегия ВС РФ, скорее всего, будет вынуждена направить дело на новое рассмотрение для установления (проверки) наличия или отсутствия необходимых обстоятельств для привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности, а именно: момент неплатежеспособности, действия по выводу активов и прибыли, согласованность действий менеджмента и контрагентов должника. Кассаторы обжалуют судебные акты апелляционной и кассационной инстанций, которыми указано на недоказанность согласованности действий ответчиков и направленности этих действий на доведение должника до банкротства. ВС РФ необходимо будет разобраться, имеются ли основания полагать, что причиной банкротства должника стали действия ответчиков (и каких именно ответчиков) или это не доказано и во всем виновата ухудшающаяся экономическая ситуация (специфика рынка), которая негативно отразилась на деятельности должника (на что указал суд апелляционной инстанции).
По словам Марии Борматовой, в данном деле есть шанс увидеть в определении ВС РФ очередные критерии привлечения к субсидиарной ответственности, в том числе фактических («скрытых») бенефициаров должника.
«Особенно важен для судебной практики вопрос привлечения к субсидиарной ответственности Банка и общества “Декалитр”. Установление критериев их деятельности и взаимодействия с должником, указывающих на контроль и негативное влияние на деятельность должника (принимали решения, выдавали указания на совершение убыточных сделок, получали личную выгоду от совершенных сделок и пр.). Один из вопросов, на который хотелось бы увидеть ответ, это оценка судом сделки должника с обществом “Декалитр”. Явилась ли она тем самым триггером банкротства и если да, то какие факторы указали суду на то, что она была направлена исключительно на перевод центра прибыли, что повлекло убыточность и, как следствие, банкротство должника», – сказала она.
