Конкурсный управляющий ООО «АльфаКом» обратился в суд с заявлением о привлечении бывших руководителей Алексея Суркова и Анны Кашлиной к субсидиарной ответственности. Суд первой инстанции удовлетворил требования, но апелляция отменила это решение, указав на объективные причины непередачи документов Сурковым и взыскав с Кашлиной убытки в 4,1 млн рублей вместо субсидиарной ответственности. Окружной суд отменил акты нижестоящих инстанций, указав на неполноту исследования доказательств, в частности, фактов признания недействительными сделок по передаче документов, привлечения Суркова к субсидиарке по аналогичным основаниям в других банкротных делах, а также на необходимость оценки существенности влияния действий Суркова на финансовое положение должника, даже если они не привели к банкротству. В отношении Кашлиной суд указал на необходимость учета уступки должником части требований другому лицу. Дело направлено на новое рассмотрение.
Фабула
В рамках дела о банкротстве ООО «АльфаКом» (дело А41-27935/2020) конкурсный управляющий Сергей Лукьянов обратился в Арбитражный суд Московской области с заявлением о привлечении экс-директоров Анны Кашлиной и Алексея Суркова к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.
Суд первой инстанции признал доказанным наличие оснований для привлечения Кашлиной и Суркова к субсидиарной ответственности, приостановив производство в части определения размера ответственности Суркова и взыскав с Кашлиной в порядке субсидиарной ответственности 4,1 млн рублей.
Апелляционный суд отменил определение первой инстанции и отказался удовлетворить заявление о привлечении Суркова и Кашлиной к субсидиарной ответственности, но взыскал с Кашлиной убытки в размере 4,1 млн рублей в пользу ООО «АльфаКом».
Не согласившись с постановлением апелляции, конкурсный управляющий Сергей Лукьянов и Анна Кашлина обратились с кассационными жалобами в Арбитражный суд Московского округа, рассказал ТГ-канал Субсидиарная ответственность.
Что решили нижестоящие суды
Суд первой инстанции признал доказанным наличие оснований для привлечения Алексея Суркова к субсидиарной ответственности за непередачу конкурсному управляющему документации должника, что повлекло невозможность формирования конкурсной массы и неудовлетворение требований кредиторов.
Также суд первой инстанции взыскал с Анны Кашлиной 4,1 млн рублей в порядке субсидиарной ответственности за одобрение (совершение в период ее деятельности в качестве гендиректора должника с 27.03.2017 по 29.05.2020 года) следующих сделок (платежей), признанных судом недействительными:
платежи должника в пользу Станислава Кудели в размере 542 тыс. рублей (признаны недействительными определением суда от 05.10.2022 года);
платежи должника в пользу Романа Польского в размере 3,5 млн рублей (признаны недействительными определением суда от 14.02.2023).
Суд апелляционной инстанции отменил определение первой инстанции в части привлечения к субсидиарке Суркова, указав, что непередача им документации стала невозможной ввиду объективных факторов — передачи функций и документов ООО «АльфаКом» на аутсорсинг в АНО «ЦСРППИ», а затем в АНО «Защита бизнеса и инвестиций». Суд также указал, что конкурсный управляющий не предпринял действий для получения документов у этих организаций.
В части привлечения к субсидиарке Анны Кашлиной суд апелляционной инстанции указал, что допущенные ею нарушения не явились необходимой причиной банкротства, поэтому ущерб подлежит возмещению в виде взыскания убытков, а не субсидиарной ответственности.
Что решил окружной суд
В части привлечения Алексея Суркова к субсидиарной ответственности окружной суд указал, что суды первой и апелляционной инстанций не учли доводы конкурсного управляющего и представленные им доказательства. В частности, суды не дали оценку тому факту, что в рамках настоящего дела о банкротстве сделки (платежи) в пользу АНО «Защита бизнеса и инвестиций» по договору об оказании услуг от 01.03.2020 года были признаны недействительными, при этом была установлена мнимость взаимоотношений сторон по оказанию услуг и отсутствие факта передачи документации на хранение.
Окружной суд также обратил внимание на то, что суды не учли обстоятельства привлечения Суркова к субсидиарке по аналогичным основаниям (в связи с непередачей документации тем же АНО «ЦСРППИ» и АНО «Защита бизнеса и инвестиций») в рамках иных дел о банкротстве компаний, входящих с ООО «АльфаКом» в одну группу лиц. Эти обстоятельства имеют существенное значение для оценки добросовестности и разумности действий Суркова.
Окружной суд отметил, что суд апелляционной инстанции, делая вывод об отсутствии оснований для привлечения Суркова к субсидиарной ответственности за совершение платежей в пользу Тевикова на сумму 859,4 тыс. рублей, не оценил, насколько существенным было влияние этих сделок на финансовое положение ООО «АльфаКом». Суд апелляционной инстанции ограничился лишь формальным соотношением размера этих платежей и балансовой стоимости активов должника, не исследовав более глубоко влияние сделок на деятельность компании.
По мнению окружного суда, даже если эти платежи сами по себе не были достаточными для привлечения к субсидиарной ответственности, суду апелляционной инстанции следовало оценить, не свидетельствуют ли они о противоправном поведении Суркова, которое могло бы стать основанием для взыскания с него убытков.
В части взыскания убытков с Анны Кашлиной окружной суд в целом согласился с выводами суда апелляционной инстанции о том, что допущенные ею нарушения (одобрение сделок на сумму 4,1 млн рублей, впоследствии признанных недействительными) не являются достаточным основанием для привлечения к субсидиарке, но являются основанием для взыскания убытков.
Вместе с тем, окружной суд обратил внимание на довод Кашлиной о том, что часть взысканной с нее судом апелляционной инстанции суммы (3,5 млн рублей из 4,1 млн рублей), основанная на платежах в пользу Романа Польского, была уступлена должником другому лицу — Петру Мочалову по договору цессии. В связи с этим окружной суд указал на необходимость установить, перешло ли в результате этой уступки к Мочалову право требовать взыскания убытков с Кашлиной и был ли должник надлежащим истцом на момент рассмотрения вопроса о взыскании с нее убытков.
Окружной суд также обратил внимание на разъяснения, данные Верховным судом РФ в определении от 02.02.2024 № 305-ЭС21-10472(3), согласно которым при уступке прав в подобной ситуации имеет значение, была ли эта уступка произведена до или после привлечения контролирующего лица к ответственности. Эти обстоятельства, по мнению окружного суда, требуют дополнительного исследования.
Итог
Арбитражный суд Московского округа отменил акты нижестоящих судов и направил спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
Почему это важно
Передача юридической и бухгалтерской функции на аутсорсинг — один из самых популярных способов снять риски с директора за ошибки и утрату документов. И если раньше этот инструмент был рабочим, то теперь суды научились в нем видеть подвохи и попытки избежать ответственности. Суды буквально под лупой смотрят на отношения с такими компаниями. Действительно ли были реальные отношения и какую целесообразность они имели для должника — обоснованная необходимость или мнимый характер, чтобы вывести деньги и спрятать документы? Есть ли какая-то аффилированность или связь между аутсорсинговой компанией и ответчиками по субсидиарке? Использовалась ли эта аутсорсинговая компания в других ситуациях, чтобы перенять на себя удар ответственности? Чем больше утвердительных ответов, тем больше вероятность того, что ответчики по субсидиарке не смогут использовать аутсорсинговую компанию как щит от ответственности.
Ксения Малмыгина, юрист практики «Сделки и корпоративное право» адвокатского бюро Nordic Star, отметила, что наиболее интересным вопросом в постановлении по делу ООО «АльфаКом» представляется судьба требования к контролирующему лицу Кашлиной о взыскании убытков за ранее оспоренную сделку, реституционное требование по которой уже было уступлено третьему лицу.
Не лишним будет напомнить, что еще в 2023 году Верховный суд в деле ООО «РосАвтоСтрой» пришел к выводу, что одновременное существование двух судебных актов — о реституции и о взыскании убытков с контролирующего лица в размере отчужденного имущества по оспоренной сделке — допустимо. Хотя обязательства возникли из разных оснований, требование к обоим должникам направлено на удовлетворение одного экономического интереса, поэтому исполнение может быть получено только один раз. Неосновательное обогащение исключается за счет применения норм о солидарных обязательствах (статья 323 ГК РФ). Если реституционное требование полностью возмещает вред, причиненный сделкой, вменяемой контролирующему лицу как основание субсидиарной ответственности или убытков, то повторное возмещение этого вреда не требуется (определение Верховного суда РФ от 23.11.2023 № 307-ЭС20-22591 (3, 4).
В дальнейшем, рассказала Ксения Малмыгина, в определении по делу ЗАО «Трансмаш-К» Верховный суд указал, что цедент, обладающий требованием к нескольким солидарным должникам и уступающий требование одному из них, также уступает требование другим известным ему солидарным должникам, если иное не предусмотрено договором уступки (ответ на вопрос № 1 в Обзоре судебной практики Верховного суда РФ № 5 (2017), утвержденном Президиумом Верховного суда РФ 27.12.2017).
«Следовательно, при переходе реституционного требования от должника к другому лицу это лицо автоматически становится кредитором по требованию о возмещении убытков в размере, равном размеру реституционного требования. Интересно отметить, что ответ на поставленные кассацией вопросы приведет к новым, требующим разрешения. Если приобретение реституционного требования на торгах фактически (часто без осознания этого факта) дает покупателю возможность взыскивать исполнения не только от контрагента по сделке, но и от контролирующего лица, должно ли это обстоятельство влиять на цену предложения реституционного требования участникам торгов, и нет ли ущерба конкурсной массе, если покупатель фактически приобрел «скрытое» требование об убытках? С другой стороны, не пострадал ли покупатель, фактически имевший возможность взыскать убытки с контролирующего лица, но в силу отсутствия информации в описании лота, это не сделал и, например, пропустил срок исковой давности?», — пояснила она.
Сергей Кислов адвокат, основатель Kislow.law, отметил, что «в пух и прах суд кассационной инстанции разнес представление нижестоящих инстанций о том, что такое банкротство».
Редкий случай — с решением первой инстанции не согласен суд апелляционный инстанции, но в кассации не согласны … с обоими судебными актами нижестоящих инстанций! Кассационный суд прошелся по трем важным аргументам подателей кассационной жалобы — как конкурсного управляющего, так и одного из привлекаемых к ответственности лиц. И да, эти три аргумента пронумерованы в тексте постановления. Только в кассации обратили внимание на доводы о том, что 1) в рамках банкротства других компаний, аффилированных с должником, тот же самый ответчик использовал аналогичную и откровенно старую схему для непредоставления документов управляющему; 2) если сделка была совершена во вред имущественной массе должника, но не повлекла за собой критического сползания в банкротство, то это не повод не взыскать хотя бы убытки; 3) и, наконец, грандиозная кульминация — являлся ли должник на момент взыскания убытков надлежащим истцом. Главное в этом деле, что третью инстанцию можно торжественно обвинить во внимательности, ведь, с одной стороны, у нас прекрасная работа кассационной инстанции, а с другой — должна пройти работа над ошибками.
Руководитель банкротной практики юридической компании «Центральный округ» Александр Тархов положительно оценил позицию окружного суда, указавшего на очевидные ошибки нижестоящих инстанций.
В данном случае суды не установили все имеющие значение фактические обстоятельства, а к тем обстоятельствам, что были установлены, неверно применили нормы закона. Так, по эпизоду непередачи руководителем документации управляющему ввиду делегирования ведения бухучета на аутсорс судами почему-то были проигнорированы аффилированность исполнителя бухгалтерских услуг с руководителем и иные дела с теми же фигурантами. Установление этих обстоятельств позволило бы судам применить так называемую презумпцию сокрытия следов содеянного в отношении последнего руководителя (подп. 2 п. 2 ст. 61.11 закона о банкротстве). Нельзя не согласиться также и с выводом кассационного суда о том, что признав несущественность вреда от сделок последнего руководителя, суды «забыли» рассмотреть вопрос о возможном взыскании с него убытков. Ну и «вишенка на торте» — напоминание нижестоящим судам о солидаритете требований по реституции и о взыскании убытков ввиду их направленности на удовлетворение одного экономического интереса.
Михаил Герголенко, адвокат, партнер ЮФ «СТРИМ», отметил, что вынесенное постановление Арбитражного суда Московского округа — отличный и яркий пример разъяснительной практики, в части совершенствования института привлечения КДЛ (контролирующих должника лиц) к субсидиарной ответственности/взысканию с них убытков.
В анализируемом акте судом максимально подробно описаны все процессуальные действия, которые суду первой инстанции было необходимо совершить для полного и всестороннего изучения вопроса. В очередной раз можно отметить, что неправильное установление фактов при привлечении или отказе в привлечении к субсидиарной ответственности является серьезной проблемой, требующей комплексного решения. Указанная судебная практика является отличным примером для правоприменителей норм и их толкования в части неполного или некорректного установления фактов, свидетельствующих о наличии признаков недобросовестного поведения и недостаточного внимания суда к доказательствам, подтверждающим причинную связь между недобросовестным поведением и наступлением банкротства.
