В рамках банкротства НПП «Завод по переработке сои «Бинака» на торгах было реализовано имущество должника, являющееся предметом залога. При распределении денег, полученных от реализации имущества, между ФНС и конкурсным управляющим возникли разногласия относительно возможности отнесения расходов на уплату налогов и пеней, начисленных на заложенное имущество в период нахождения этого имущества в банкротных процедурах, в первоочередном порядке за счет средств, поступивших от реализации предмета залога (п. 6 ст. 138 закона о банкротстве). Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, признал поступившие от реализации находящегося в залоге у Россельхозбанка имущества деньги подлежащими выплате в погашение начисленной на предмет залога текущей задолженности по земельному налогу, налогу на имущество и причитающейся пени до начала расчетов с залоговым кредитором (в период с возбуждения дела о банкротстве). Россельхозбанк пожаловался в Верховный суд. Подробности кейса опубликованы на портале PROбанкротство.
В данном случае полагаем, что СКЭС ВС РФ оставит кассационные жалобы без удовлетворения, однако все же будет сформирована четкая правовая позиция относительно начала течения периода (дата возбуждения дела о банкротстве, введения наблюдения или конкурсного производства), с которого будут исчисляться налоговые обязательства и уплачиваться с денежных средств, вырученных с залоговой массы. Не иначе как ради этого Экономколлегией и была принята одна из кассационных жалоб банка — залогового кредитора.
Относительно самой уплаты налоговых обязательств (в т. ч. пени и неустойки) полагаем, что какой-либо правовой неопределенности в данном случае быть не может, поскольку Верховный суд неоднократно высказывался, что несправедливым является дисбаланс в объеме прав кредиторов в ситуациях, когда имущественная выгода от продажи предмета залога предоставляется одному члену названного сообщества — залоговому кредитору, а расходы, непосредственно связанные с этим же имуществом (в данном случае текущие обязательства по уплате имущественных налогов), погашаются за счет иных активов должника в ущерб интересам незалоговых кредиторов (в т. ч. текущих). Обязанность по уплате пеней и неустойки, начисленных за неуплату текущего налога, связанного с содержанием залогового имущества, по своей правовой природе является санкцией, следующей судьбе основного неисполненного обязательства, и также подлежат покрытию за счет выручки, полученной от реализации предмета залога. Кроме того, как уже отмечали коллеги, в рассматриваемом споре впервые открывается возможность по применению установленного Постановлением Конституционного Суда РФ от 09.04.2024 № 16-П порядка (о соразмерном распределении между участниками средств, вырученных с залоговой массы, в случаях, когда для залогового кредитора фактически утрачивается экономический смысл залога), поскольку в данном случае сумма реализации заложенного имущества практически сопоставима с суммой начисленных налоговых обязательств, связанных с содержанием такого залога. В связи с чем есть вероятность того, что спор уйдет на новое рассмотрение.
Данный кейс выбран как один из интересных, несмотря на то, что по данным спорам сформирована более менее четкая правовая позиция Верховного суда. Несмотря на это, существует некоторая правовая неопределенность относительно начала течения периода в производстве по делу о банкротстве, с которого должны исчисляться налоговые обязательства и уплачиваться с денежных средств, вырученных с залоговой массы. Нагрузка на конкурсную массу и кредиторское общество в целом, в том числе путем значительного начисления и доначисления текущих фискальных обязательств, постоянно повышается, в результате чего страдают законные интересы любого реестрового кредитора, чьи требования возникли до введения процедуры банкротства. По результатам данного спора мы увидим на чью сторону встанет Верховный суд – на сторону обеспечения защиты прав и законных интересов залоговых кредиторов или в очередной раз – на сторону защиты Федеральной налоговой службы.
Сергей Харламов с разрешения суда погасил требования кредиторов компании «Нефтемаш», включенные в реестр по состоянию на 20 апреля 2023 года, в сумме 107,3 млн рублей. Тем не менее суд первой инстанции отказался прекращать производство по делу о банкротстве «Нефтемаша», сославшись на наличие большого числа предъявленных кредиторами к включению в реестр и не рассмотренных требований (в сумме свыше 411 млн рублей), а также текущих долгов (в сумме свыше 93 млн рублей). В связи с погашением чужого долга и отказом в прекращении процедуры банкротства «Нефтемаша» Сергей Харламов обратился в суд с заявлением о замене на себя тех кредиторов, обязательства перед которыми он исполнил. Но суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, отказался удовлетворять это заявление. Харламов пожаловался в Верховный суд. Вся информация по кейсу есть на портале PROбанкротство.
Исходя из положений, закрепленных в ст. 313 ГК РФ, к лицу, исполнившему чужое обязательство, переходит требование, которое принадлежало кредитору, считает Евгения Червец, управляющий партнер юридической фирмы Chervets.Partners. Обычно данная конструкция используется, когда третье лицо само является должником и в целях экономии транзакционных издержек производит платеж напрямую кредитору.
Однако данный механизм начал использоваться в целях злоупотребления правом. Например, часто можно было встретить случаи, когда кредитор гасил требование заявителя по делу о банкротстве с тем, чтобы получить права на выбор арбитражного управляющего.
В данном деле, как мне кажется, возник вопрос: должны ли применяться общие положения ст. 313 ГК РФ (о переходе прав требования) или нормы закона о банкротстве — о возникновении у погасившего требования кредиторов лица нового требования из займа. Можно рассуждать так, что специальная норма в законе о банкротстве подлежит применению именно при прекращении производства по делу о банкротстве, потому что в ином случае действительно суд вынужден был бы произвести замену всех кредиторов на третье лицо, погасившее требование, и продолжить процедуру, что прямо противоположно цели третьего лица, которое погасило требования всех кредиторов.
В рамках банкротства компании «Парк Подвязново» с торгов за 1,05 млн рублей была продана недвижимость должника. Конкурсный управляющий в январе 2022 года подал декларацию, восстанавливающую НДС, принятый к вычету в 2016–2018 годах, в сумме 19,5 млн рублей. При этом КУ, полагая, что для целей определения очередности удовлетворения требований уполномоченного органа в части восстановленного НДС следует руководствоваться периодами, в которых возник подлежащий уплате НДС, который принят к вычету, в сопоставлении с датой возбуждения дела о банкротстве, попросил суд в порядке разрешения разногласий определить очередность уплаты НДС в первом квартале 2022 года таким образом: 17,95 млн рублей в порядке третьей очереди реестра и 1,54 млн рублей в порядке текущих платежей пятой очереди. Суд первой инстанции отказался удовлетворить заявление КУ и отнес всю сумму налога к пятой очереди текущих платежей. Апелляция отменила определение нижестоящего суда и удовлетворила заявление КУ. Но окружной суд отменил постановление апелляции и оставил в силе определение суда первой инстанции. Конкурсный управляющий пожаловался в Верховный суд. Больше информации по данному делу можно найти на портале PROбанкротство.
Суды зачастую склоняются к «проналоговой» позиции при вынесении своих решений. В последние годы ВС РФ особо часто высказывался об очередности погашения налоговых платежей в делах о банкротстве. Одни из самых спорных, но значимых позиций были посвящены распределению поступлений от залогового имущества в пользу налогового («уполномоченного») органа в более приоритетном порядке. На этот раз ВС РФ определит момент возникновения и характер налогового требования из НДС, ранее принятого к зачету, но восстановленного после реализации имущества должника: по завершении налогового периода, когда НДС возник (до возбуждения производства по делу о банкротстве, что означает реестровый характер требований), или же в момент восстановления НДС (что означает текущий характер требований). Сама по себе передача жалобы управляющего для рассмотрения Судебной коллегией по экономическим спорам уже дает основания полагать, что ВС РФ намерен сбалансировать «проналоговые» тенденции в сторону паритета интересов налогового органа и кредиторов.
Правительство РФ выпустило Постановление № 634, которым определило, что арбитражных управляющих в дела о банкротстве, инициированные налоговыми органами, будут назначать на основании автоматической балльной оценки результативности их работы.
Новый документ вносит изменения в положение о порядке предъявления требований по обязательствам перед РФ в деле о банкротстве и в процедурах, применяемых в деле о банкротстве, который был утвержден Постановлением Правительства РФ от 29 мая 2004 года № 257. Теперь на базе сервисов ФНС будет создан регистр арбитражных управляющих, куда информацию должны подавать их саморегулируемые организации (СРО). Подробности о постановлении опубликованы на портале PROбанкротство.
По сути дела, Правительство (читай Минэк + ФНС) таким обходным путем пытается внедрить то, что не получилось сделать в качестве составной части положенного в Госдуме под сукно правительственного же «мегапроекта» о реформе банкротства. Беглое сравнение показывает, что содержание Постановления № 634 в части расчета баллов и рейтинга практически идентично тому, что было в законопроекте. Поскольку в сутевой части постановления ничего нового «для образованного юноши» (с) нет, то можно говорить, что все высказанные ранее критические замечания со стороны системных кредиторов и профессионального сообщества остаются в силе: это и вопросы к обоснованности тех или иных критериев (к примеру, при среднем сроке конкурсного производства в три года налоговый орган не будет начислять баллы, если процедура длится более 18 мес.), их удельному весу в формуле расчета баллов, возможности АУ влиять на их выполнение (размер выручки от продажи имущества зависит не от АУ, а от самого продаваемого объекта и экономической ситуации), к процедуре отбора (в норме ни СРО, ни АУ не имеют доступа к заявлению о банкротстве и изложенным в нем сведениям, в том числе и об активах должника) и так далее.
С другой стороны, продолжает Сергей Домнин, есть совершенно четкое понимание, что через 2–3 года чиновники скажут, что данная система рейтинга успешно апробирована, показала свою эффективность на практике и так далее, поэтому может быть распространена и на все остальные процедуры банкротства. Думаю, что в этом и заключается задача Постановления № 634.
В конце 2016 года суд возбудил дело о банкротстве ООО «Ростовский электрометаллургический заводъ» (РЭМЗ). При этом наблюдение было введено только в октябре 2017 года, а конкурсное производство открыто и вовсе в апреле 2019 года. Со 2-го квартала 2017 года РЭМЗ работал с давальческим сырьем, а контрагентами завода по давальческому сырью являлись входившие в одну группу с РЭМЗом лица. Однако контрагенты расчеты по договорам в полном объеме не осуществляли, производя оплату за РЭМЗ в счет погашения задолженности по зарплате, НДФЛ, ПФР и эксплуатационным платежам, необходимым на поддержание деятельности предприятия. В результате этого образовалась текущая задолженность по обязательным платежам. На банкротных торгах основное имущество РЭМЗа было реализовано за 6,53 млрд рублей, из которых стоимость имущества, не обремененного залогом, составила 2,46 млрд рублей. Полагая, что в результате продолжения хозяйственной деятельности РЭМЗа и последующей реализации предмета залога Банк «Траст» получил максимальное удовлетворение своих требований в ущерб бюджету РФ, уполномоченный орган обратился в суд с с заявлением о разрешении разногласий по очередности удовлетворения текущих платежей и определении порядка погашения задолженности по обязательным платежам, возникшим в результате продолжения хозяйственной деятельности должника. Апелляционный и окружной суды заняли профискальную позицию. Конкурсный управляющий РЭМЗа и банк «Траст» пожаловались в Верховный суд. Больше подробностей по делу опубликовано на портале PROбанкротство.
В п. 14 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 3 за 2021 от 10.11.2021 сформулирована позиция о том, что расходы на уплату текущей задолженности по земельному налогу и налогу на имущество в отношении предмета залога при банкротстве залогодателя покрываются за счет выручки от реализации заложенного имущества до начала расчетов с залоговым кредитором, рассуждает Олег Пермяков, партнер «Рустам Курмаев и партнеры». Налог на транспорт подчинен тому же правовому режиму.
Применительно к позиции Банка «Траст» по делу отметим следующее. Договор, продолжающий хозяйственную деятельность должника, был заключен в процедуре наблюдения, в последующем, в процедуре конкурсного производства, Банком «Траст» такой договор был одобрен. В процедуре наблюдения должник получал доход от производственной деятельности, который распределялся в последующем в пользу Банка «Траст» и уполномоченного органа. Принимая во внимание погашение требования Банка «Траст» от доходов от производственной деятельности должника и что в последующем наличие такой производственной деятельности позволило сохранить и увеличить стоимость производственного комплекса, позиция Банка «Траст» по удержанию по п. 6 ст. 138 закона о банкротстве исключительно имущественных налогов, возникших в процедуре конкурсного производства, с одной стороны, выглядит нелогичной. С другой стороны, распространять действие нормы п. 6 ст. 138 закона о банкротстве на период до конкурсного производства, когда должник еще не признан банкротом и продолжает собственную хозяйственную деятельность, не связанную с решением залогового кредитора, означало бы возложение на залогового кредитора имущественной нагрузки за те управленческие решения, за которые он не отвечает.
Заслуживающей внимания является позиция конкурсного управляющего и Банка «Траст» о том, что по п. 6 ст. 138 закона о банкротстве не должны погашаться пени и штрафы, начисленные налоговым органом как в процедуре наблюдения, так и в конкурсе, поскольку данные начисления не относятся к расходам на сохранность и содержание имущества в смысле, придаваемом п. 6 ст. 138 закона о банкротстве. Представляется, что залоговый кредитор не должен нести ответственности за невозможность исполнения должником собственной публично-правовой обязанности. Однако в данной ситуации позиция налогового органа выглядит куда убедительнее. Учитывая, что даже по результатам реализации имущества текущая налоговая задолженность не может быть погашена даже на половину именно в результате продолжения должником производственной деятельности, а за продолжение такой деятельности голосовал Банк «Траст», ВС РФ может встать на сторону уполномоченного органа. Вместе с тем отнесение на залогового кредитора суммы пеней и штрафов будет расходиться с правовой позицией КС РФ, изложенной в Постановлении от 9 апреля 2024 года № 16-П.
Относительно уплаты социальных налогов по п. 6 ст. 138 закона о банкротстве отметим следующее. Текущие социальные налоги, в отличие от имущественных, не входят в п. 6 ст. 138 закона о банкротстве и удовлетворяются в общем порядке: при недостаточности денежных средств для погашения таких обязательств от доходов, полученных от реализации залогового имущества вычитаются и подлежат погашению из 15% (20%) денежных средств, подлежащих перечислению залоговому кредитору, а в случае достаточности денежных средств от доходов, полученных от реализации предмета залога, — из 5% (10%), не подлежащих перечислению залоговому кредитору.
Позиция уполномоченного органа, с которой согласились суды, в рассматриваемом деле сводится к достаточно понятной логике. Такую позицию можно назвать разумной. Раз Банк «Траст» как мажоритарий проголосовал за продолжение хозяйственной деятельности, тем самым увеличил стоимость залогового имущества как действующего производственного объекта, что позволило его реализовать выше рыночной стоимости, то социальные налоги, начисляемые на физических лиц — работников должника, обеспечивавших поддержание ликвидности имущества, должны быть включены в п. 6 ст. 138 закона о банкротстве.
Оценивая доводы уполномоченного органа, отметим, что, помимо очевидного отклонения такого подхода от закрепленного в ст. 138 закона о банкротстве порядка распределения денежных средств, налоговый орган приводит убедительные доводы о невозможности погашений текущей налоговой задолженности из оставшихся в конкурсной массе 5% денежных средств от доходов от реализации залогового имущества, а также от совокупного дохода от продолжения хозяйственной деятельности. Вместе с тем системное толкование п. 6 ст. 138 закона о банкротстве, которое дано ВС РФ и КС РФ, не приводит к выводу о необходимости применения правового режима, установленного данной нормой, к обязательствам должника по уплате социальных налогов, начисление которых связано с продолжением эксплуатации залогового имущества в период нахождения должника в банкротных процедурах.
Не усматривается нарушения прав уполномоченного органа в погашении контрагентами должника текущей задолженности по зарплате, НДФЛ, ПФР и эксплуатационным платежам, необходимым на поддержание деятельности предприятия. Во-первых, в отсутствие таких оплат за должника погашения данных налогов производились бы должником самостоятельно, но в меньшем объеме. Во-вторых, в ситуации признания судами и самим уполномоченным органом существенного увеличения стоимости имущественного комплекса и именно в результате того, что производственный объект являлся действующим, возможность погашения такой задолженности была реализована.
Самым важным доводом уполномоченного органа, от которого, скорее всего, будет разрешен спор об отнесении на Банк «Траст» всех текущих обязательств, возникших и непосредственно связанных с продолжением хозяйственной деятельности должника, является, во-первых, разрешенное судами отступление от очередности, во-вторых, деятельность должника по конструкции центра прибыли и убытков. В этой части представляется, что ВС РФ передаст дело на новое рассмотрение для оценки того, в какой части были бы не погашены требования уполномоченного органа в отсутствие договора, продолжающего хозяйственную деятельность и увеличившего тем самым стоимость имущества должника, по сравнению с нынешней ситуацией частичного погашения требований уполномоченного органа.