ИФНС по Ленинскому району Владивостока доначислила ООО «Гудман-ВЭД» 7,3 млн рублей налогов, пеней и штрафов. Возбужденное по заявлению налогового органа дело о банкротстве было прекращено в связи с отсутствием у налогоплательщика средств, достаточных для возмещения судебных расходов. После чего инспекция вынесла решение, которым налоговая задолженность «Гудман-ВЭД» была признана безнадежной к взысканию и списана. При этом также инспекция по результатам другой налоговой проверки доначислила «Гудман-ВЭДу» еще 51 млн рублей налогов, штрафов и пеней. На этот раз ФНС ограничилась обращением в ФССП. После того, как пристав вынес постановление об окончании исполнительного производства, налоговый орган принял решение о признании налоговой задолженности «Гудман-ВЭД» на сумму 51 млн рублей безнадежной к взысканию и списании. Учитывая наличие налоговой задолженности, ФНС, не обращаясь вновь с заявлением о банкротстве налогоплательщика ввиду прекращения судом производства по делу о банкротстве по иной налоговой задолженности, обратилась в суд с иском о взыскании с Александра Гасюка (учредителя и директора должника) убытков в 58,4 млн рублей. Суд первой инстанции, с которым согласилась апелляция, отклонил иск ИФНС. Но окружной суд отменил акты нижестоящих судов и взыскал с Гасюка в пользу налогового органа убытки в размере 7,3 млн рублей. В удовлетворении остальной части иска было отказано. ФНС пожаловалась в Верховный суд, который отменил акты нижестоящих судов в части отказа в удовлетворении требований ФНС о взыскании с Гасюка убытков в сумме, превышающей сумму требований, предъявленных в рамках дела о банкротстве. Спор в этой части направлен на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Вся информация по кейсу опубликована на портале PROбанкротство.
ВС РФ опроверг ограничительный подход к формированию убытков, взыскиваемых с контролирующего лица после прекращения банкротства должника. Теперь вне банкротства можно предъявить как заявленные в банкротстве, так и новые требования. Правда, в комментируемом споре речь шла о новых требованиях ИФНС, подтвержденных решением суда. Можно ожидать, что такой подход получит широкое распространение. Например, в ситуациях, когда новые требования будут сформированы в результате выявления аналогичных налоговых правонарушений, но в последующих периодах. Таким механизмом вправе воспользоваться и иные кредиторы. Надо лишь помнить, что новые требования должны быть бесспорными (подтверждены решением суда), а их удовлетворение самим должником — невозможным.
Ливийский иностранный банк выкупил 350 облигаций совокупной номинальной стоимостью 70 млн долларов, выпущенных компанией UMG (Нидерланды). Гарантом выступило российское АО «ОМГ», владевшее расположенными в Башкортостане предприятиями агропромышленного комплекса. Компания UMG не погасила облигации. При этом АО «ОМГ» было признано банкротом. В мае 2021 года Ливийский иностранный банк потребовал включить в реестр «ОМГ» требование в размере 5 млрд рублей, что соответствовало по действовавшему на тот момент курсу 56,2 млн евро. Конкурсный управляющий «ОМГ» встречно заявил требование о признании договора о гарантии недействительной сделкой. Рассматривая спор по второму кругу, суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, признал договор о гарантии недействительным, а требования банка — необоснованными. Ливийский иностранный банк пожаловался в Верховный суд, который отменил акты нижестоящих судов, отказался удовлетворить заявление о признании сделки недействительной и направил заявление Ливийского иностранного банка на новое рассмотрение в суд первой инстанции для возобновления производства по делу о банкротстве АО «ОМГ» и разрешения вопроса о введении в отношении должника процедуры банкротства. Больше информации по делу можно прочитать на портале PROбанкротство.
Дело Ливийского банка интересно даже не тем, считает управляющий партнер, председатель коллегии адвокатов ALX PARTNERS MOSCOW CITY LAW OFFICE Сергей Лисин, что Верховный суд РФ отказал в признании сделок с этим банком недействительным (направив при этом спор о включении в реестр на новое рассмотрение). Выводы нижестоящих судов об обратном (о недействительности и отказе во включении) были явно натянутыми, выдуманными и неправовыми.
Вся заслуга Самуйлова С. В., Корнелюка Е. С. и Разумова И. В. изложена в разделе 8 судебного акта ВС РФ.
Как известно, обособленные споры о включении требований в реестр кредиторов могут существовать лишь в рамках действующего дела о банкротстве. При отсутствии последнего такие споры подлежат оставлению без рассмотрения в силу прямого указания пленума и закона. В этом случае как раз дела о банкротстве уже и не было, так как после отказа во включении мажоритарного кредитора Ливийского банка оставшиеся кредиторы быстренько сообразили «мировое соглашение», должник оплатил всю задолженность, и процедура банкротства была прекращена. То есть судьба данного дела была печальна — требование о включении в реестр должно было быть оставлено без рассмотрения, и Ливийский банк должен был просуживать долг в общеисковом порядке, а впоследствии инициировать новое дело о банкротстве (что в перспективе должно было добавить к забегу за деньгами еще 5–7 лет). Но тройка уникальных судей Верховного суда, используя такие слегка забытые материи, как «задачи арбитражного судопроизводства в России» и «эффективная судебная защита», своими руками создали новую правовую скрижаль, на которой выцарапали «отказать в оставлении без рассмотрения». Это и есть акт творения, а не слепое следование нормам и правилам. Браво, судьи, браво!
Зампред Совета Федерации Николай Журавлев и глава думского комитета по финансовому рынку Анатолий Аксаков внесли в Госдуму законопроект № 721174-8, который вводит ограничения на рекламу услуг по банкротству граждан, рассказал Интерфакс. Нельзя будет обещать полное освобождение от долгов и призывать не платить долги.
Инициаторы предлагают внести правки в закон о рекламе, включив в него новую ст. 28.1: «Реклама услуг, связанных с банкротством граждан».
В этой статье будет говориться, что реклама услуг по банкротству граждан не должна гарантировать освобождение гражданина от исполнения денежных обязательств или обязанности по уплате обязательных платежей, а также содержать утверждения о возможности или призывы не платить по долгам.
Кроме того, в рекламе не должно быть информации о создании государственной системы для освобождения граждан от долгов и обязательных платежей, за исключением указания на законы, регулирующие банкротство.
Также в рекламе не может упоминаться возможность полного освобождения от долгов. Подробнее об этом читайте на портале PROбанкротство.
Так и хочется сказать: наконец-то! Считаю, что такая норма закона — уже давно назревшая необходимость. До введения процедуры банкротства в отношении гражданина никогда в публичной сфере так часто не звучало слово «банкротство». Но, начиная с 2015 года, сначала очень робко, а затем безо всякого стеснения норму закона превратили в товар. Ведь именно процедуру банкротства физических лиц недобросовестная реклама преподносит как панацею и способ избавления от долговой нагрузки. Умалчивая при этом о наступающих ограничениях и негативных последствиях такой процедуры. Но ведь главное — продать!
Законом не допускается реклама, продолжает Наталья Василенко, президент Союза АУ «Возрождение», в которой отсутствует часть существенной информации о товаре или услуге, об условиях их приобретения или использования, если при этом искажается смысл сведений и вводятся в заблуждение потребители.
Профессиональное сообщество неоднократно заостряло внимание на существующей проблеме. При подкомитете по антикризисному управлению Комитета ТПП РФ по безопасности предпринимательской деятельности уже третий год работает рабочая группа по противодействию недобросовестной рекламе в сфере банкротства под руководством Нуриевой Т. М. Основные аспекты работы — это выявление недобросовестной рекламы и направление соответствующих заявлений в ФАС и прокуратуру, и второй немаловажный вектор — это повышение финансовой и правовой грамотности населения.
Законодатели, реагируя на происходящее на рынке банкротства, предлагают внести правки в закон о рекламе, включив в него новую ст. 28.1 «Реклама услуг, связанных с банкротством граждан», которая позволит ограничить распространение недобросовестной рекламы.
Полагаю, что наряду с предложенным регулированием эффективным будет и ограничение круга лиц, имеющих право на размещение подобной рекламы.
Ведь в условиях, когда мошенничество и введение в заблуждение столь распространены, важно общими усилиями сохранить у добросовестных граждан доверие к государственным правовым институтам.
В рамках рассматриваемого дела истец (данные скрыты) обратился в Симоновский районный суд о взыскании задолженности с ООО «Альянс Финанс» (Казахстан), которое выступило поручителем по облигациям, выпущенным АО «Альянс Банк».
В свою очередь, ООО «Альянс Финанс» заявило ходатайство о прекращении производства, ссылаясь на наличие пророгационного соглашения о передаче спора в компетентный суд иностранного государства (Казахстан).
В рамках рассмотрения дела российским судом было установлено, что в отношении АО «Альянс Банк» (поручителя) была введена процедура банкротства, в рамках которой, в свою очередь, была проведена процедура реструктуризации долгов. В ходе данной процедуры было утверждено соглашение о реструктуризации долгов, которым предусматривалось, что все требования к поручителю и его дочерним обществам (включая ООО «Альянс Финанс») подлежат рассмотрению в специализированном финансовом суде г. Алматы.
Как это было установлено судом первой инстанции, истец по разбирательству в российском суде одобрил и принял участие в реструктуризации в Казахстане. Также, основываясь на том, что процедура реструктуризации АО «Альянс Банк» была признана в России на основании Определения Арбитражного суда г. Москвы от 24.07.2014 (дело № А40-53374/14), производство по делу было прекращено.
Рассматриваемое дело представляет значительный интерес, поскольку касается правовых последствий иностранной процедуры банкротства (в данном случае реструктуризации). Основной вопрос, возникающий в рамках данного дела, состоит в том, вправе ли лицо, не являющееся непосредственно стороной соглашения о подсудности (пророгационного соглашения), ссылаться на него в рамках разбирательства в российском суде. Полагаем, что подход, занятый в рамках данного дела российским судом, следует считать верным. На наш взгляд, материнская компания вправе включить в соглашение о реструктуризации положение о том, что все требования к ней и дочерним компаниям подлежат предъявлению в определенный суд.
В данном случае, продолжает Александр Костин, основатель юридической практики K-Legal, не должно применяться правило о том, что «обязательство не создает обязанностей для лиц, не участвующих в нем в качестве сторон (для третьих лиц)». В данном случае положение устанавливается к выгоде дочерних компаний одной из сторон соглашения (установление удобного суда) и, следовательно, не может рассматриваться как обязанность для данных компаний.
Равным образом подход, согласно которому иск может быть предъявлен к поручителю в случае ликвидации основного должника, по сути дела, привел бы к неосновательному обогащению истца по причине двойного взыскания.
Конкурсный управляющий ООО «Дельфин-Фитнес» Вильям Марчук обратился в суд с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности Григория Федорца, Илоны Виноградовой, ООО «Ф8 Фитнес» и ООО «Фитнес Ф8», мотивируя это тем, что Григорий Федорец не передал документацию должника и причинил своими действиями вред кредиторам, а остальные ответчики являются конечными бенефициарами должника. Суды первой и апелляционной инстанции отказали в удовлетворении требований, установив отсутствие оснований для привлечения указанных лиц к ответственности. Арбитражный суд Московского округа отменил судебные акты нижестоящих судов в части отказа в привлечении Григория Федорца к субсидиарной ответственности и направил спор на новое рассмотрение, указав, что суды не учли доводы о наличии у должника имущества и дебиторской задолженности, значительно превышающих размер основного долга, сокрытие которых при отсутствии документов, а также отсутствие объяснений Григория Федорца о судьбе данных активов свидетельствуют о наличии оснований для привлечения контролирующего лица к ответственности по обязательствам должника. Подробности кейса можно найти на портале PROбанкротство.
По мнению Дениса Крауялиса, руководителя практики разрешения споров, советника юридической фирмы «Томашевская и партнеры», суд округа в данном деле обратил внимание судов нижестоящих инстанций на недопустимость формального подхода при разрешении такого рода дел и на необходимость верного применения установленной законодателем презумпции.
Процесс доказывания оснований привлечения к субсидиарной ответственности был упрощен законодателем для истцов посредством введения соответствующих опровержимых презумпций.
Смысл этой презумпции состоит в том, что руководитель, уничтожая, искажая или производя иные манипуляции с документацией, скрывает данные о хозяйственной деятельности должника.
Из материалов дела следует, что доказательств передачи документов или совершения добросовестных и разумных действий в интересах должника и его кредиторов в материалы дела ответчиком не представлено.
Тот факт, что конкурсный управляющий не представил конкретного перечня истребуемых документов, не отменяет опровержимую презумпцию именно для ответчика, с учетом приведенных управляющим доводов о наличии у должника на последнюю отчетную дату основных средств, дебиторской задолженности, а также сведений о приобретении должником имущества, судьба которого неизвестна. Данное дело представляет интерес и является важным, так как, несмотря на позицию высших судов, суды часто подходят формально к разрешению данных споров, неверно применяют установленные презумпции. Это дело в очередной раз вносит ясность по данному вопросу.
