ООО «Юнистрой» систематически не оплачивало лизинговые платежи, поэтому ООО «Вольво ФСВ» расторгло договор лизинга, а предметы лизинга продало с торгов. Однако стороны разошлись в оценке взаимных расчетов. В частности, лизингополучатель настаивал, что начисление неустойки по лизинговым платежам после введения процедуры наблюдения нарушает статью 63 закона о банкротстве. Верховный суд отправилспор на новое рассмотрение (дело А40-171869/2020).
Предыстория
В 2016 году ООО «Юнистрой» и ООО «Вольво Финанс Сервис Восток» заключили договора лизинга. По нему «Вольво ФСВ» купила и как лизингодатель передала «Юнистрою» 10 единиц оборудования общей стоимостью 264 млн рублей.
Поскольку «Юнистрой» систематически не оплачивал лизинговые платежи, суд в мае 2019 года по заявлению «Вольво ФСВ» расторг этот договор. При этом в сентябре 2019 года суд дополнительным решением взыскал с «Юнистроя» 2,7 млн рублей неустойки с 6 сентября 2016 по 19 ноября 2018 года.
Также в июне 2019 года суд возбудил в отношении ООО «Юнистрой» дело о банкротстве. В октябре 2019 года было введено наблюдение.
Однако возбуждение дела о банкротстве не помешало «Вольво ФСВ» с помощью коллекторов в несколько этапов с 29 августа 2019 года по 3 октября 2019 года изъять у «Юнистроя» предметы лизинга. Изъятое оборудование было продано в декабре 2019 - марте 2020 года с торгов за 82,4 млн рублей за вычетом комиссии организатора торгов. Интересно, что еще до изъятия предметов лизинга «Вольво ФСВ» оценила предметы лизинга в 134,2 млн рублей.
ООО «Юнистрой», полагая, что положительное сальдо после расторжения договора сложилось в его пользу и у «Вольво ФСВ» возникло неосновательное обогащение, потребовало в суде взыскать с лизингодателя 71 млн рублей неосновательного обогащения по договору, а также 2,4 млн рублей процентов за пользование чужими денежными средствами, начисленных за период с момента истечения разумного срока реализации предмета лизинга по 29 мая 2020 года.
Суды трех инстанций иск отклонили. После чего «Юнистрой» подал жалобу в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор.
Что решили нижестоящие суды
Суды первой и апелляционной инстанций сослались на:
статьи 15, 309, 310, 453, 622 Гражданского кодекса,
статью 17 закона «О финансовой аренде (лизинге)»,
постановление Пленума ВАС РФ от 14.03.2014 № 17 «Об отдельных вопросах, связанных с договором выкупного лизинга» (далее – постановление Пленума № 17).
Суды проверили представленные сторонами сальдо встречных обязательств и указав на отсутствие доказательств, свидетельствующих о недобросовестности и неразумности действий лизингодателя при осуществлении продажи предметов лизинга, указали на обоснованность составленного лизингодателем расчета, а потому в иске отказали.
Окружной суд согласился с нижестоящими судами.
Что думает заявитель
ООО «Юнистрой» сослался в жалобе на несколько доводов.
Во-первых, «Вольво ФСВ» могла и должна была выдать оценщику задание на оценку предметов лизинга в максимально короткие разумные сроки, то есть до истечения 7 дней после изъятия, и после получения отчетов об оценки незамедлительно приступить к их реализации.
Однако задание на оценку было дано лишь 8 ноября 2019 года. То есть после изъятия предметы лизинга длительное время, соответственно – 70 дней, 67 дней, 37 дней и 36 дней – простаивали. И «Вольво ФСВ», вопреки принципам разумности и добросовестности, заботливости и осмотрительности не приступала к подготовке реализации предметов лизинга и их последующей реализации.
А значит, период необоснованного простоя предметов лизинга после их изъятия и до даты выдачи задания на оценку нельзя признать разумным периодом реализации предметов лизинга. Неправильное исчисление разумного периода реализации и включение в него периодов необоснованного простоя предметов лизинга привело
к необоснованному увеличению периода финансирования и к необоснованному включению в предоставление «Вольво ФСВ» платы за финансирование по завышенной процентной ставке и за неразумный период реализации предметов лизинга.
Во-вторых, «Вольво ФСВ» вправе была рассчитывать на взыскание с ООО «Юнистрой» неустойки по просроченным лизинговым платежам, срок оплаты которых наступил до даты расторжения спорного договора, и только по дату введения в отношении «Юнистроя» процедуры наблюдения – 10 октября 2019 года.
Начисление неустойки по лизинговым платежам за период после 10 октября 2019 года нарушает положения статьи 63 закона о банкротстве, поскольку с этой даты начисление неустоек в отношении «Юнистроя» по конкурсным обязательствам не допускается.
Общая сумма необоснованно включенной судами в расчет представленной «Вольво ФСВ» неустойки за период с 10 октября 2019 по 2 марта 2020 года составляет 1,1 млн рублей.
В-третьих, суды необоснованно включили со ссылкой на условия договора плату за время просрочки возврата предметов лизинга в 23,7 млн рублей, поименованную как санкции, которая исходя из буквального значения содержащихся в договоре лизинга слов и выражений, а также положений статьи 330, пункта 2 статьи 622 ГК РФ, пункта
5 статьи 17 закона о лизинге санкциями не является.
Что решил Верховный суд
Судья Н.С. Чучунова сочла доводы заявителя заслуживающими внимания и передала дело в СКЭС Верховного суда, которая решила рассмотреть этот спор.
1. Экономколлегия напомнила, что арендные и лизинговые платежи обладают существенным различием: в отличие от арендных платежей, выступающих доходом собственника от передачи вещи во временное владение и пользование другим лицам и уплачиваемых в зависимости от времени нахождения вещи у арендатора, лизинговые платежи устанавливаются по принципу окупаемости вложений лизингодателя (зависят от издержек лизингодателя), а учет времени пользования происходит в части начисления процентов за пользование денежными средствами (предоставленным финансированием).
При этом плата за владение и пользование предметом лизинга отдельно не выделяется из лизинговых платежей и не может быть начислена в дополнение к предусмотренным договором процентам (плате за пользование предоставленным финансированием), в том числе за периоды после расторжения договора. Аналогичная позиция выражена в пунктах 1 и 17 Обзора судебной практики по спорам, связанным с договором финансовой аренды (лизинга), утвержденного Президиумом Верховного Суда 27.10.2021.
По существу: в данном случае по условиям договора лизинга плата за пользование финансированием начисляется и уплачивается в структуре лизинговых платежей по ставке 11% годовых от величины закупочной стоимости предметов лизинга, оплаченной за счет средств лизинговой компании.
Общая величина платы за пользование финансированием, начисленной по указанной ставке процентов со дня заключения договора до дня продажи изъятых предметов лизинга (с учетом их поэтапной продажи), включая период уклонения лизингополучателя от возврата имущества, составила 75,7 млн рублей.
Вывод ВС: настаивая на включении в расчет сальдо встречных предоставлений платы за пользование предметом лизинга в общем размере 23,7 млн рублей, исчисленной за тот же период, лизинговая компания «Вольво ФСВ» по сути требует существенного увеличения размера встречного предоставления вопреки положениям пункта 5 статьи 17, пункта 1 статьи 28 закона о лизинге, что не может быть признано допустимым.
2. Также Экономколлегия не согласилась с выводом судов о квалификации начисленной лизинговой компанией платы за владение и пользование предметом лизинга в вышеназванном размере как договорной санкции. Осуществляя толкование условий договора, суд должен устанавливать, в чем состоит согласованное волеизъявление сторон договора, достигнутое сообразно их интересам. Условия договора толкуются, прежде всего, исходя из буквального значения содержащихся в нем слов и выражений в их общепринятом употреблении любым участником оборота.
И если стороной договора является лицо, профессионально осуществляющее деятельность в соответствующей сфере, требующей специальных познаний, то при неясности (неточности) буквального содержания договорного условия оно должно толковаться в интересах контрагента этого лица.
По мнению Верховного суда, буквальное содержание слов и выражений, используемых при установлении рассматриваемых условий договора лизинга, не позволяет утверждать с однозначностью, что согласованная воля сторон состояла в установлении санкции (неустойки), поскольку в договоре отсутствует указание на начисление платы за владение и пользование предметом лизинга в качестве меры договорной ответственности.
Кроме того, принимая во внимание, что лизинговая компания «Вольво ФСВ» является профессиональным участником оборота, ее намерение установить меру договорной ответственности в скрытой форме не может служить достаточным основанием для того, чтобы считать соглашение о неустойке (статья 331 ГК РФ) достигнутым между обеими сторонами договора.
3. По мнению ВС, также суды допустили неправильное применение норм материального права при разрешении вопроса о допустимости начисления предусмотренной договором неустойки за просрочку в уплате лизинговых платежей в общем размере 8,8 млн рублей.
Экономколлегия согласилась, что в соответствии с пунктом 1 статьи 63 закона о банкротстве с даты вынесения арбитражным судом определения о введении наблюдения не начисляются неустойки (штрафы, пени) и иные финансовые санкции за неисполнение или ненадлежащее исполнение денежных обязательств и обязательных платежей, за исключением текущих платежей.
При этом, если договор выкупного лизинга был заключен и финансирование предоставлено лизингодателем лизингополучателю ранее возбуждения дела о банкротстве лизингополучателя, то требования лизингодателя к лизингополучателю, основанные на сальдо встречных обязательств, относятся к реестровым требованиям (пункт 13 постановления Пленума ВАС от 23.07.2009 № 63 «О текущих платежах по денежным обязательствам в деле о банкротстве»).
То есть «Вольво ФСВ» ошибочно включила в расчет сальдо неустойку, рассчитанную после 10 октября 2019 года. Однако суды доводы кассатора проигнорировали.
Итог
Верховный суд признал акты нижестоящих судов незаконными и отправил спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
Почему это важно
Адвокат Коллегии адвокатов А1 Олег Хмелевский отметил, что в данном деле ВС РФ продолжил начатую еще ВАС РФ практику по применению к лизингу кредитной теории.
То есть лизинг рассматривается не как аренда, а как кредит. Иными словами, на сумму лизинга (фактически стоимость вещи) подлежат начислению проценты ровно так же, как и по кредиту. Одновременно с продвижением кредитной теории отвергается арендная теория – ВС РФ говорит, что в данном случае с лизингополучателя не могут взиматься повышенные платежи в период пользования самим предметом лизинга. Основанием для взимания таких повышенных платежей может быть лишь невозврат суммы предоставленного финансирования, независимо от того, пользуется ли лизингополучатель предметом лизинга в данный момент или нет.
По словам Олега Хмелевского, ключевым для договоров лизинга является расчет сальдо встречных обязательств сторон.
«Наиболее показателен будет следующий пример расчета сальдо. Допустим, предмет лизинга стоит 100 рублей со ставкой 20% годовых и сроком на 1 год. Всего будет 12 платежей по 10 рублей каждый. Представим, что лизингополучатель внес 11 платежей по 10 рублей (всего 110 рублей) и дальше вносить платежи не смог. Лизингополучатель изъял предмет лизинга, продал его за 50 рублей и в итоге получил 160 рублей (110 рублей + 50 рублей). То есть лизингополучатель получил гораздо больше (160 рублей) при нарушении договора, чем получил бы при нормальном его исполнении (120 рублей). Это стимулирует лизингодателя к созданию условий для невыполнения лизингополучателями условий договора. При расчете сальдо в данном примере все, что выше 120 рублей (без учета санкций и убытков), подлежит возврату лизингополучателю. И волки сыты (лизингодатель получил свои 120 рублей) и овцы целы (лизингополучателю возвращены излишки). Вот ВС РФ и говорит, что если предоставленное финансирование было возвращено (в составе лизинговых платежей) и сальдо обязательств в пользу лизингополучателя, то лизингодатель не может претендовать на такие повышенные платежи несмотря на то, что предмет лизинга возвращен не был. Данное решение ВС РФ можно только приветствовать», – подытожил Олег Хмелевский.
По мнению адвоката практики «Банкротство» АБ «Андрей Городисский и партнеры»
Дмитрия Якушева, решение ВС РФ прекрасно дополняет практику борьбы со злоупотреблениями со стороны лизинговых компаний.
До сих пор встречаются случаи, когда лизинговые компании по формальным основаниям и незначительным нарушениям расторгают договор лизинга незадолго до возникновения у лизингополучателя права выкупа предмета лизинга. Таким образом, лизинговые компании получают лизинговые платежи, а затем, забрав предмет лизинга у лизингополучателя, перепродают его, удваивая свою прибыль. Лизингополучатель теряет и деньги, и оборудование, хотя экономический смысл лизинга совершенно в ином. Сальдирование встречных обязательств – единственный способ защитить интересы лизингополучателя, но очевидно, что лизинговые компании структурируют договоры таким образом, чтобы иметь возможность пересчета сальдо в свою пользу. Это решение ВС РФ – прекрасный пример того, как можно бороться с такими злоупотреблениями.
По словам юрист АК Бородин и Партнеры Яны Панченко, данное определение Верховного суда является законным и обоснованным, так как в статье 63 закона о банкротстве закреплено, что с даты вынесения арбитражным судом определения о введении наблюдения не начисляются финансовые санкции за неисполнение или ненадлежащее исполнение денежных обязательств и обязательных платежей, за исключением текущих платежей.
Однако в нарушение указанного положения суды нижестоящих инстанций начислили неустойку, в том числе после 17 октября 2019 года (даты вынесения резолютивной части о признании ООО «Юнистрой» банкротом и ведении процедуры наблюдения), учитывая, что денежные обязательства ООО «Юнистрой» перед ООО «Вольво ФСВ» не являются текущими. Данное определение Верховного суда имеет большое значение для правоприменительной практики, так как у нижестоящих судов отсутствует общая позиция относительно начисления неустойки за просрочку в уплате лизинговых платежей после введения процедуры наблюдения, и нередко суды необоснованно взыскивают неустойку за периоды после введения процедуры наблюдения.
Так, по словам Яны Панченко, постановлением Арбитражного суда Московского округа от 21.06.2017 N Ф05-7693/2017 по делу N А40-201766/2016 суд кассационной инстанции отменил судебные акты нижестоящих судов и отправил дело на новое рассмотрение, указав, что суды не приняли во внимание, что в силу абзаца девятого пункта 1 статьи 63 закона о банкротстве, с даты вынесения арбитражным судом определения о введении наблюдения не начисляются неустойки (штрафы, пени) и иные финансовые санкции за неисполнение или ненадлежащее исполнение денежных обязательств и обязательных платежей, за исключением текущих платежей.
«В то же время некоторые суды все же взыскивали неустойку за просрочку в уплате лизинговых платежей, учитывая дату введения в отношении должника процедуры наблюдения (Постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 05.02.2019 N Ф03-6068/2018 по делу N А51-5216/2017). А в постановлении Пятого арбитражного апелляционного суда от 22.11.2018 N 05АП-7953/2018 суд указал, что поскольку процедура наблюдения введена 17.08.2015, начисление кредитором неустойки за несвоевременное внесение лизинговых платежей необходимо производить по 17.08.2015. Таким образом, данное определение Верховного суда устраняет проблему противоречивости позиций нижестоящих судов и формирует единообразную судебную практику», – отметила Яна Панченко.
