Банк «Легион» за месяц до отзыва лицензии передал ООО «Комплектэнергострой» права требования к ООО «Монострой». Уже в рамках процедуры банкротства по заявлению АСВ суд признал договор цессии недействительной сделкой. Однако ООО «Монострой» успело передать ООО «Комплектэнергострой» в счет оплаты долга 25 векселей Сбербанка. На этом основании ООО «Монострой» потребовало в суде признать заключенный банком «Легион» с этой компанией в 2016 году кредитный договор прекращенным в связи с исполнением. Апелляционный и окружной суды это требование удовлетворили. После чего АСВ подало жалобу в Верховный суд, который отменил постановления апелляционного и окружного судов и отправил спор на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции(дело А40-79008/2021).
Фабула
В 2016 году банк «Легион» открыл ООО «Монострой» кредитную линию в 50 млн рублей с возвратом в июне 2019 года. Через год банк «Легион» переуступил по цессии ООО «Комплектэнергострой» права требования к ООО «Монострой» и другим должникам.
А еще через месяц ЦБ отозвал у банка «Легион» лицензию. В сентябре 2017 года суд признал банк «Легион» банкротом и открыл конкурсное производство.
Интересно, что с 28.07.2017 по 11.02.2020 ООО «Монострой» частично исполняло обязательства по договору первоначальному кредитору (банку «Легион»), погасив 6,8 млн рублей основного долга и 9,3 млн рублей долга по начисленным процентам
Тем не менее, в феврале 2020 года ООО «Монострой» и ООО «Комплектэнергострой» подписали акт приема-передачи векселей: ООО «Комплектэнергострой» принял в счет расчетов по погашению договора о кредитной линии 25 векселей ПАО «Сбербанк России» на общую сумму 54 млн рублей.
Подписывая акт, стороны засвидетельствовали полное погашение обязательств ООО «Монострой» по договору о кредитной линии в части основного долга и процентов. Кроме того, в приложении к акту стороны указали на прекращение всех обязательств, вытекающих из договора о кредитной линии, в том числе по начислению неустоек за несвоевременное погашение основного долга и процентов по договору в общей сумме 84 млн рублей.
В рамках банкротства Агентство по страхованию вкладов (АСВ) как КУ банка «Легион» потребовало признать договор цессии недействительной сделкой. Суды первой и апелляционной инстанций со второго круга удовлетворили заявление АСВ. Были применены последствия недействительности сделок в виде восстановления банка «Легион» в правах кредитора по договору о кредитной линии.
После чего ООО «Монострой» потребовало в суде признать заключенный банком «Легион» с этой компанией в 2016 году кредитный договор прекращенным в связи с исполнением. Истец указал, что его обязательства по договору о кредитной линии выполнены перед ООО «Комплектэнергострой» как перед новым кредитором, что не признает банк «Легион». ООО «Монострой» сослалось на необходимость достижения правовой определенности в вопросе существования обязательств из кредитного договора.
Суд первой инстанции иск ООО «Монострой» отклонил. Апелляция решение суда первой инстанции отменила, признав обязательства ООО «Монострой» по договору о кредитной линии прекращенными. Окружной суд поддержал апелляцию. После чего АСВ подало жалобу в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор.
Что решили нижестоящие суды
Суд первой инстанции указал, что приведенные в мотивировочной части решения суммы не свидетельствуют об установлении судом исполнения обязательств по кредитному договору, а лишь демонстрируют разницу между размером обязательства за весь период действия кредитного договора, на исполнении которого настаивает истец, и размером части обязательств по кредитному договору, подлежащих исполнению за меньший период, чем период действия кредитного договора.
Суд апелляционной инстанции указал на то, что погашение обязательств ООО «Монострой» по договору о кредитной линии произошло после подписания указанного выше акта приема-передачи векселей. По состоянию на 11.02.2020 имелось вступившее в законную силу определение суда первой инстанции от 17.10.2019 по делу №А40-129253/2017 от отказе в признании договора цессии недействительным, а документального подтверждения наличия у ООО «Монострой» умысла на заведомо недобросовестное осуществление прав ответчики не представили.
Что думает заявитель
Судья ВС Н.В. Павлова сочла доводы жалобы АСВ заслуживающими внимания и передала спор на рассмотрение в Экономколлегию.
Немного теории: в соответствии с пунктом 1 статьи 408 ГК РФ надлежащее исполнение прекращает обязательство.
В соответствии с пунктом 1 статьи 10 ГК РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).
Таким образом, надлежащим исполнением обязательства может считаться исполнение, которое соответствует требованиям действующего законодательства, условиям самого обязательства и, в соответствующих случаях, обычаям делового оборота.
По существу: при рассмотрении дела № А40-129253/2017 суды установили недобросовестное поведение сторон при заключении договора цессии, влекущее, в силу указанных выше положений Гражданского кодекса, недействительность сделки.
Пунктом 1 статьи 166 ГК установлено, что сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).
Сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, по общему правилу является оспоримой (пункт 73 Постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении 8 судами некоторых положений раздела I части первой ГК РФ»).
При рассмотрении настоящего дела суд первой инстанции установил, что судебными актами по делу № А40-129253/2017 договор цессии признан недействительной сделкой. При этом были применены последствия недействительности сделок в виде восстановления АО «АКБ «Легион» в правах кредитора по договору о кредитной линии.
В силу пункта 1 статьи 167 ГК недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения.
Вывод: с учетом признания договора цессии недействительной сделкой, у ООО «Комплектэнергострой» отсутствовали полномочия для распоряжения правами по кредитному договору путем подписания соглашения об отступном, поскольку оно не являлось кредитором. Поэтому соглашение об отступном было заключено ООО «Монострой» не со стороной кредитного договора.
При этом судам следовало оценить поведение ООО «Монострой» и ООО «Комплектэнергострой» с точки зрения соблюдения принципа добросовестности при заключении соглашения об отступном в ситуации отсутствия правовой определенности в спорных отношениях по оценке действительности цессии, в условиях, когда средства судебной защиты по делу № А40-129253/2017 были сторонами не исчерпаны - определение СКЭС или определение судьи Верховного суда об отказе в передаче дела на рассмотрение Судебной коллегии Верховного суда не состоялись. При этом попытка оспаривания судебных актов по вышеуказанному делу уже в ординарной кассационной инстанции — арбитражном суде округа - привела к иному правовому результату по делу.
С учетом того, что ненадлежащий кредитор не мог прекратить соответствующее обязательство ООО «Монострой», выводы судов апелляционной и кассационной инстанций по настоящему делу вступают в противоречие с вступившими в законную силу судебными актами по делу № А40-129253/2017, которыми договор цессии был признан недействительной сделкой. Однако суды апелляционной и кассационной инстанций не установили данное обстоятельство, не оценили поведение сторон спорных отношений с точки зрения того, что исковое заявление по настоящему делу может быть направлено на преодоление судебных актов по делу № А40-129253/2017.
Итог
Верховный суд отменил постановления апелляционного и окружного судов и отправил спор на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.
Почему это важно
Старший юрист юридической группы Гришин, Павлова и партнеры Лилия Малышева считает, что данное Определение Верховного суда РФ не будет чем-то новым для судебной практики, так как Верховный суд РФ в очередной раз напомнил нижестоящим судам очевидные вещи, напрямую вытекающие из закона: знание элементарных норм материального права про недействительность сделок и последствий такой недействительности, всестороннее изучение материалов дела, учет уже принятых судебных актов, напрямую затрагивающих права сторон, участвующих в деле.
Суды апелляционной и кассационной инстанций, делая выводы в судебных актах, вообще забыли проследить хронологию событий, последовательность заключения сделок сторонами, участвующими в деле, и факт признания их недействительными. Кроме того, суды проигнорировали, в том числе, уже имеющиеся судебные акты, напрямую влияющие на разрешение спора (определение суда о признании сделки недействительной). Так, Девятый арбитражный апелляционный суд и Арбитражный суд Московского округа прямолинейно выстроили свою позицию, основываясь только на акте приема-передачи векселей, которым стороны закрепили полное погашение обязательств по договору кредитной линии, в то время как на момент принятия решения договор цессии, из которого вытекало последующее исполнение сторонами обязательств по договору, уже был признан недействительным, а следовательно, новый кредитор уже не имел полномочий (утерял право) на заключение соглашения об отступном.
Кроме того, по словам Лилии Малышевой, понятие недобросовестности сторон при заключении оспоримой сделки, на которую Верховный суд также попросил суды обратить внимание при пересмотре настоящего дела, закреплено в законе, а именно, в ст. 167 ГК РФ («Лицо, которое знало или должно было знать об основаниях недействительности оспоримой сделки, после признания этой сделки недействительной не считается действовавшим добросовестно»), но, к сожалению, суды проигнорировали и нормы материального права, не давая поведению сторон никакой оценки.
«Таким образом, в настоящем деле суды полностью забыли про нормы материального права и про всестороннее исследование фактических обстоятельств дела. Элементарное следование судами формальностям, закрепленным в законе, не довело бы данное дело до разрешения в Верховном суде РФ», — отметила юрист.
Адвокат и партнер юридической фирмы «Рустам Курваев и партнеры» Олег Пермяков отметил, что до настоящего времени в судебной практике доминирует подход, в соответствии с которым должник после получения уведомления о состоявшейся уступке права требования должен исполнить обязательство цессионарию, причем такое исполнение считается надлежащим независимо от последующего признания договора цессии недействительным (п. 14 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 30.10.2007 № 120 «Обзор практики применения арбитражными судами положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации», п. 20 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 21.12.2017 № 54 «О некоторых вопросах применения положений главы 24 ГК РФ о перемене лиц в обязательстве на основании сделки»).
«В рассмотренном деле Верховный суд применил данный подход с учетом специфики рассмотрения дел о банкротстве: вывод активов должника часто сопровождается принятием мер, затрудняющих их возврат в конкурсную массу (совершение «цепочек» сделок, прекращение обязательств, право требования по которым уступлено должником). Во-первых, изменение обязательства лицом, в пользу которого было выведено имущество должника по недействительной сделке, нельзя приравнивать к получению таким лицом исполнения от должника. При этом Верховный суд, вполне вероятно, руководствовался, в том числе, интересами цедента и его конкурсных кредиторов и потому отдал предпочтение варианту, который действительно может привести к наполнению конкурсной массы цедента: цедент вступившим в законную силу судебным актом восстановлен в правах кредитора, в связи с чем он не может требовать оплаты от цессионария. В случае удовлетворения исковых требований цедент также лишится возможности требовать исполнения от должника.
Во-вторых, по словам Олега Пермякова, в случае, когда уже имеется спор о действительности договора цессии, и при этом итоговый судебный акт (постановление суда кассационной инстанции) не принят, разумный должник не может не осознавать наличие неопределенности на стороне кредитора.
«В связи с этим, если должник при наличии очевидной неопределенности производит исполнение новому кредитору, суду следует исследовать вопрос о мотивах, которыми он руководствовался, поскольку с учетом признания договора цессии недействительным в деле о банкротстве цедента как сделки, направленной на вывод активов, велика вероятность недобросовестности должника и цессионария. Однако суды нижестоящих инстанций вопрос о добросовестности должника и цессионария не исследовали. Представляется, что позиция Верховного суда заставит суды расширить предмет доказывания по спорам, связанным с неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательств, если право требования по таким обязательствам было уступлено, и цедент впоследствии «упал» в банкротство. Суды в таких спорах будут проверять наличие нерассмотренных споров о признании недействительными договоров цессии и, возможно, приостанавливать производство до получения итогов обжалования», — рассказал Олег Пермяков.
Старший юрист судебно-арбитражной практики АБ ЕПАМ Александр Киселев отметил, что Экономколлегия молчаливо санкционировала как таковую возможность предъявления иска «о признании договора прекращенным в связи с исполнением».
Старший юрист практики «Реструктуризация и банкротство» Коллегии адвокатов «Регионсервис», адвокат Олег Панчишин отметил, что в данном случае Верховный суд РФ развил уже существующую практику относительно действий по исполнению обязательств либо распоряжению имуществом лицами, которыми были приобретены имущество либо имущественные права по сделке, впоследствии признанной недействительной.
С учетом приведенной в определении фабулы дела, действия по прекращению обязательств путем предоставления отступного были совершены правопреемником и должником уже в период рассмотрения спора о действительности первоначальной сделки по уступке права требования между банком, у которого впоследствии была отозвана лицензия, и его правопреемником. Очевидно, что являясь участниками спора о действительности сделки, на основании которой к новому кредитору перешло спорное право требования, такой кредитор и должник не могли не осознавать, что такой кредитор может быть признан неполномочным на совершение действий по прекращению обязательств либо по получению их исполнения, что должно быть учтено при применении норм статьи 10 Гражданского кодекса РФ при оценке поведения сторон на предмет наличия злоупотребления ими своими правами.
По словам Олега Панчишина, данные судом разъяснения являются актуальными и могут быть применены не только в аналогичных спорах, но и в спорах со схожими обстоятельствами, предметом которых будет являться действительность не только сделок по уступке права требования к должнику, но и иные сделки, направленные на распоряжение имуществом либо имущественными правами, полученными от признанного банкротом лица.
