Обобщая результаты проведенного исследования можно сделать следующие выводы:
установлено, что количество регистраций дел о банкротстве в Российской Федерации за 2020–2023 гг. снизилось на 51,64% (с 1 735 до 839 дел в год), однако все меньше компаний банкротится сразу после наступления объективного банкротства, неплатежеспособности или имущественного кризиса;
юридические лица в большинстве случаев склонны регистрировать дело о банкротстве на следующий или последующие годы;
за 2020–2023 гг. только 626 из 4 885 проанализированных компаний после наступления объективного банкротства сразу запустили банкротный процесс. Остальные 87,19% компаний в среднем функционировали 1,18 года (431 день) до принятия такого решения;
95,86% компаний после наступления неплатежеспособности продолжали вести деятельность еще в среднем 1,53 года (559 дней) до регистрации дела о банкротстве;
99,41% компаний, находившихся в имущественном кризисе и трудном экономическом положении, осуществляли работу в среднем 1,61 года (587 дней);
в отраслевом разрезе наибольшее количество банкротств за 2020–2023 гг. зафиксировано в строительстве — 1 243 из 4 979 дел (24,96% от общего количества регистраций), а также в торговле (17,9%), обрабатывающих производствах (12,81%) и деятельности по операциям с недвижимым имуществом (12,63%);
в целом компании всех отраслей демонстрировали аналогичную динамику — большая часть компаний в среднем сначала оказывалась в имущественном кризисе и фиксировала наступление неплатежеспособности, которое переходило в объективное банкротство и, как итог, регистрацию дел о банкротстве.
В целом, исследование подтверждает те выводы, которые я как арбитражный управляющий сформировал для себя эмпирически за годы работы: действительно, должники, несмотря на достаточно жесткие санкции за несвоевременное обращение в суд с заявлением о своем банкротстве (субсидиарная ответственность контролирующих лиц), совершенно не спешат это делать. Причем в подавляющем большинстве известных мне случаев на практике затем выясняется, что с момента возникновения критических признаков банкротства контролирующие лица выводили активы должника (и свои собственные) из конкурсной массы, перераспределяли денежные потоки, создавали «клон» должника и совершали иные недобросовестные действия, но никак не занимались разработкой и реализацией экономически обоснованного плана по спасению бизнеса. И даже в тех ситуациях, где подобных недобросовестных действий не было, все равно причинялся вред кредиторам, так как сокрытие признаков кризиса влекло лишь возникновение новой задолженности: либо увеличивалась кредитная линия в банке, либо должнику продолжали исполнять «в долг», либо он взамен тех контрагентов, которые отказывались с ним работать далее до погашения долга, находил новых контрагентов, неосведомленных о финансовых проблемах, и т.п.
Конечно же, продолжает Сергей Домнин, такое поведение в качестве общего правила и закономерности не может не сказаться на экономике в целом: растет доля неликвидной дебиторской задолженности в активах компаний, что может вызвать кризис взаимных неплатежей и т.н. эффект домино (неплатеж одной компании вызывает финансовые проблемы у ее кредитора, что особенно характерно для малых и средних предприятий), влечет рост кредитования (кредиторы вынуждены обращаться к банкам для пополнения собственных оборотных средств), дестимулирует инвестиционную деятельность и так далее. Применительно к банкротным процедурам это влечет снижение общего процента удовлетворения требований кредиторов, увеличение длительности дел о банкротстве и затрат на них, повышение нагрузки на судебную систему и т.д.
В целом, компании всех отраслей демонстрировали аналогичную динамику — большая часть компаний в среднем сначала оказывалась в имущественном кризисе и фиксировала наступление неплатежеспособности, которое переходило в объективное банкротство и, как итог, регистрацию дел о банкротстве – как мне кажется, данный подход обусловлен следующим: во-первых, субъективный фактор: не готовность бенефициарных владельцев «останавливать» бизнес до самого последнего момента, так как всегда остается надежда на то, что ситуация изменится. Имущественный кризис и наступление неплатежеспособности (т.е. недостаточности имущества/денежных средств для удовлетворения требований всех кредиторов), несмотря на риск дальнейшего привлечения бенефициаров к субсидиарной ответственности по долгам компании, зачастую не является достаточным фактором для обращения в суд с заявлением о признании себя банкротом, в связи с планами/прогнозами выхода из кризисной ситуации и восстановлению платежеспособности. Во-вторых, анти-правовой фактор: при появлении признаков имущественного кризиса и фиксирования наступления неплатежеспособности многие компании не торопятся обращаться в суд с заявлением о признании себя банкротом, используя время для отчуждения активов, выжидая период, по истечении которого риск признания сделок по отчуждению активов будет минимальным.
Над материалом работали:
