В начале 2010-х годов арбитражные суды совершили достаточно серьезный рывок в информатизации собственной деятельности: появились такие сервисы, как «Картотека арбитражных дел», «Мой арбитр», «Электронный страж», «Банк решений» и др.
В своей статье я хотел бы порассуждать о том, как можно было бы дальше расширять информатизацию арбитражных судов.
Затем, после 2014 года, произошло достаточно серьезное замедление в цифровизации деятельности арбитражных судов. Правда, нельзя не отметить введение в 2016 году подписания судебных актов с помощью усиленной квалифицированной электронной подписи, а в 2020 году — онлайн-заседаний и онлайн-ознакомления с материалами дел.
Обсуждаемая мной тема не носит только ведомственный характер, поскольку от степени информатизации работы судов зависит то, насколько оперативно и эффективно они будут работать, а это, в свою очередь, скажется и на деятельности юристов, в том числе практикующих в сфере банкротства.
I. Электронные извещения
В 2021 году был принят Федеральный закон от 30.12.2021 № 440-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», который допустил направление судебных извещений посредством портала государственных услуг. Изменения были внесены, в частности, в ч. 4 ст. 121 и ч. 1 ст. 122 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее — АПК РФ).
Однако по состоянию на настоящее время не все арбитражные суды подключены к функционалу Госуслуг, и поэтому опция направления судебных извещений через указанный портал пока не работает.
В итоге большинство судебных извещений направляется по старинке — через АО «Почта России».
Однако следующий пример показывает, что «бумажные» извещения порождают серьезные проблемы при их применении.
Так, Постановлением от 22.02.2024 по делу № А56-34458/2021 Арбитражный суд Северо-Западного округа (далее — АС СЗО) отменил определение суда апелляционной инстанции о прекращении производства по апелляционной жалобе гражданки Б.
Из обстоятельств дела следовало то, что финансовый управляющий Ш. обратился в арбитражный суд с заявлением о признании недействительным договора купли-продажи, заключенного должником и гражданкой Б.
Суд первой инстанции удовлетворил заявление.
Ответчица обратилась в суд апелляционной инстанции с жалобой на соответствующее определение, однако пропустила срок на подачу апелляционной жалобы.
Суд апелляционной инстанции прекратил производство по жалобе, указав на то, что Б. была надлежащим образом извещена о времени и месте рассмотрения дела: судебное извещение было направлено по адресу ее регистрации, но возвращено «за истечением срока хранения».
Однако суд округа не согласился с подобным выводом суда апелляционной инстанции. АС СЗО обратил внимание на то, что причина возврата почтовой корреспонденции не была отмечена на конверте надлежащим образом, в частности, не был оформлен ярлык ф. 20, требования к которому установлены п. 11.11 Порядка приема и вручения внутренних регистрируемых почтовых отправлений, утвержденного приказом акционерного общества «Почта России» от 21.06.2022 № 230-п.
Дело было направлено в суд апелляционной инстанции для повторного рассмотрения вопроса о принятии к производству апелляционной жалобы.
К аналогичным выводам АС СЗО пришел и в Постановлении от 30.11.2023 по делу
№ А56-49255/2020, отменив судебные акты по спору о признании сделки недействительной в деле о банкротстве гражданина М.
Указанная судебная практика абсолютно законна и обоснованна. Однако при подобном подходе непонятно, как быть судам в ситуациях, когда почтальоны АО «Почта России» не оформляют надлежащим образом почтовые конверты, подтверждающие неявку адресата за получением письма.
Конкретное почтовое отделение не является ни юридическим лицом, ни тем более органом государственной власти; конкретный почтальон, осуществлявший доставку почтового отправления, суду неизвестен. К кому применять меры процессуального воздействия?
К тому же при текущей нагрузке на арбитражные суды искать виноватых едва ли продуктивно. Судам необходимо, чтобы доставка корреспонденции осуществлялась быстро и качественно, однако организация почтовой связи судам неподконтрольна.
Кроме того, увещевание сотрудников почты, которых просто не снабдили ярлыками по форме ф. 20 (как они сами признают в устных беседах), едва ли должно занимать у суда больше времени и сил, чем разрешение спора по существу. Ввиду зашкаливающей нагрузки на суды первой инстанции заявления должны рассматриваться в как можно меньшее число заседаний.
Выходом из подобной ситуации может быть только переход на электронные почтовые извещения.
Некоторые наработки для этого уже имеются. Так, п. 19 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26.12.2017 № 57 «О некоторых вопросах применения законодательства, регулирующего использование документов в электронном виде в деятельности судов общей юрисдикции и арбитражных судов» (далее — Постановление № 57) дозволяет направлять судебные извещения по адресу электронной почты, указанной лицом, участвующим в деле, при подаче обращения в суд с использованием электронной формы, размещенной на сайте суда в сети Интернет.
Применительно к арбитражным судам речь идет о системе «Мой арбитр».
Еще ранее в п. 5.7 Инструкции по делопроизводству в арбитражных судах Российской Федерации (первой, апелляционной и кассационной инстанций), утвержденной Постановлением Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 25.12.2013 № 100 (далее — Инструкция), дозволялось направлять судебные извещения по электронной почте, если срок рассмотрения дела составлял менее 15 дней; при этом к материалам дела в качестве доказательства надлежащего извещения следовало приобщать уведомление о доставке из программы MS Outlook.
По собственному опыту я могу утверждать, что активное использование в собственной деятельности п. 19 Постановления № 57 позволило сократить отправку бумажной корреспонденции примерно на 70%, а значит, снизить нагрузку на аппарат суда. Нельзя не отметить того, что помощники и секретари судей — это представители преимущественно молодого поколения, и для них использование электронных технологий является чем-то более привычным и потому привлекательным.
Однако нельзя останавливаться на достигнутом. Как мне кажется, для активного развития электронных технологий в судах нужны некоторые законодательные изменения.
Так, на мой взгляд, необходимо внести изменения в ст. 5 Федерального закона от 08.08.2001 № 129-ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей», отразив в ней, что в Едином государственном реестре юридических лиц обязательно должны быть указаны адреса электронной почты самого юридического лица, а также его директора и участников. При этом должны сохраняться и быть доступными сведения об адресах электронной почты бывших директоров и участников.
Это существенно упростит рассмотрение обособленных споров о привлечении к субсидиарной ответственности, об истребовании документов и материальных ценностей и т. п.
Аналогичным образом необходимо предусмотреть обязательное отражение в Едином государственном реестре индивидуальных предпринимателей их адресов электронной почты.
В настоящее время адреса организаций и индивидуальных предпринимателей могут указываться в этих реестрах лишь по желанию указанных лиц (подп. в.1 п. 1 и подп. д.1 п. 2 ст. 5 закона о государственной регистрации).
Также возможно предусмотреть, чтобы адреса электронной почты сторон соответствующих сделок стали обязательными реквизитами при учете договоров в органах внутренних дел и при регистрации сделок с недвижимостью Федеральной службой государственной регистрации, кадастра и картографии.
Это, в свою очередь, упростит рассмотрение обособленных споров о признании сделок недействительными.
Против электронных извещений часто приводят такой аргумент. При направлении корреспонденции обычной почтой есть некое независимое лицо — организация почтовой связи (в большинстве случаев — АО «Почта России»), которая фиксирует факт вручения почтовой корреспонденции или, наоборот, неявку за ее получением или отказ от такого получения.
Однако, как мне кажется, при отправке судебных извещений по электронной почте гарантией достоверности факта такого направления является код программы, используемой для этих отправлений, ведь для вмешательства в него нужны достаточно серьезные специальные знания.
И, напротив, довольно сложно проверить, выходил ли почтальон в адрес получателя почтовой корреспонденции или нет. К сожалению, в практике бывают случаи, когда почтовая корреспонденция возвращается «за истечением срока хранения», однако в действительности попыток вручения письма не принималось.
Еще одним аргументом против направления извещений по электронной почте является то, что электронный почтовый ящик может быть объектом несанкционированного доступа.
Однако сам факт того, что некий злоумышленник узнает о том, что то или иное лицо участвует в некоем судебном разбирательстве, не влечет никаких негативных последствий, ведь информация о делах, рассматриваемых арбитражными судами, и без того становится публичной (путем размещения соответствующих сведений в «Картотеке арбитражных дел»).
Против размещения сведений об электронной почте организаций, их директоров и участников, а также индивидуальных предпринимателей в ЕГРЮЛ и ЕГРИП иногда приводят аргумент о том, что в таком случае соответствующие данные могут быть использованы для рассылки спама.
Однако, судя по количеству спама, которое и без того приходит на электронную почту нам всем, у его распространителей и так имеется достаточно баз данных, из которых можно почерпнуть интересующие их сведения. От появления еще одной подобной базы мало что изменится.
Большим плюсом направления извещения на электронную почту является то, что оно может быть получено гражданином или представителем организации независимо от того, где они находятся: в другом регионе, за границей и т. п.
В настоящее время судебное извещение организации направляется по адресу таковой, а извещение гражданину — по месту его жительства (ч. 4 ст. 121 АПК РФ).
И в том и в другом случаях суды применяют адреса, которые были сообщены указанными субъектами соответствующим органам государственной власти: в случае с юридическим лицом или индивидуальным предпринимателем — в регистрирующий орган, а в случае с гражданином — в органы миграционного учета. В последнем случае суды направляют запросы в органы внутренних дел, занимающиеся миграционным учетом, для верификации сведений об адресе гражданина.
Можно сколько угодно возмущаться по поводу того, что юридические лица зачастую не находятся по адресам их регистрации, а граждане не проживают по адресам регистрации по месту жительства.
И, конечно, суд, направив почтовое извещение по надлежащему адресу, будет вправе рассмотреть дело в отсутствие соответствующего лица, даже ели оно не явилось за получением почтовой корреспонденции (с учетом п. 2 ч. 4 ст. 123 АПК РФ). Однако фактического (эффективного) извещения все равно не произойдет.
Нужно ли говорить о том, что лицо, фактически не извещенное о судебном процессе, в последующем примет все зависящие от него меры, чтобы любыми правдами и неправдами отменить принятое решение...
Таким образом, мне кажется, что «закручивание гаек» с бумажными почтовыми извещениями (в частности, требование о снабжении конверта ярлычком по ф. 20) приведет к обратному эффекту: к осознанию необходимости перехода на электронные судебные извещения.
II. Электронные судебные дела
Мало кто об этом задумывается, но значительная часть ресурсов сотрудников аппаратов арбитражных судов тратится на бумажное делопроизводство: на сшивку дел, на их транспортировку, расстановку по полкам, пересылку между инстанциями и т. д.
Невероятно, но факт: в арбитражных судах есть такая категория сотрудников, как специалисты, которые за зарплату в 15–20 тыс. рублей в месяц занимаются сшивкой дел при помощи иголки и нитки (хочется задать риторический вопрос: «Как тебе такое, Илон Маск?!»).
Насколько я помню (мне не удалось найти тому документальных подтверждений), в бытность Высшего арбитражного суда Российской Федерации существовали планы по переходу на электронные дела к 2016 году. Но, как говорится, воз и ныне там.
Серьезным препятствием к такому переходу кажется необходимость внесения изменений в процессуальное законодательство. Однако, как мне кажется, число подобных изменений не так уже велико.
Прежде всего потребуется внести изменения в ст. 125, 260, 277, 291.3 и 308.2 АПК РФ, предусмотрев то, что исковые заявления, апелляционные, кассационные и надзорные жалобы должны подаваться только в электронном виде. Первый опыт установления исключительно электронной формы подачи заявлений в арбитражный суд уже имеется — это п. 1 ст. 71 и п. 1 ст. 100 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — закон о банкротстве).
Дела о банкротстве, как всегда, выступили пионерами нововведений.
Изменения должны претерпеть нормы о доказательствах и доказывании.
Начнем с письменных доказательств как наиболее часто встречающихся в арбитражных судах.
Ч. 8 ст. 75 АПК РФ предусмотрено, что письменные доказательства представляются в арбитражный суд в подлиннике или в форме надлежащим образом заверенной копии.
На мой взгляд, при введении электронных дел слова «надлежащим образом заверенной копии» следовало бы заменить на «электронного образа документа». Понятие последнего содержится в п. 1 Постановления № 57. Под ним понимается переведенная в электронную форму с помощью средств сканирования копия документа, изготовленного на бумажном носителе, заверенная электронной подписью в порядке, установленном законодательством Российской Федерации.
Подлинные документы в настоящее время, как правило, к материалам дела не приобщаются. Суд в некоторых случаях сличает подлинник и копию и приобщает к материалам дела последнюю, а по бесспорным делам и это оказывается избыточным.
Подлинник документа должен быть представлен в ситуации, когда, например, имеются две копии документа (два электронных образа документа), не тождественные между собой (ч. 6 ст. 71 АПК РФ), или когда подано заявление о признании доказательства сфальсифицированным (ст. 161 АПК РФ).
Подчеркну, что эти ситуации достаточно редки, и для них можно сделать исключение в виде оформления «бумажных» дел. Во всех остальных случаях этого не потребуется (в аспекте представления письменных доказательств).
Также здесь я хотел быть акцентировать внимание вот на чем. Как я уже писал в одной из своих предыдущих статей, электронные документы (то есть те, что изначально составлены в электронном виде, а не электронные образы бумажных документов) — суть те же самые письменные доказательства, поскольку с точки зрения режима их исследования они точно так же прочитываются, как и письменный документ.
От письменных документов в узком смысле их отличает только механизм их возможной фальсификации. Так, в отношении письменных документов она осуществляется путем подчисток, дописок, подделки подписей и т. п., а в отношении электронных документов — посредством несанкционированного доступа к компьютерной информации. Однако этого недостаточно для выделения электронных документов как отдельного средства доказывания (См.: Шевченко И. М. Электронные доказательства в судебно-арбитражной практике // Юрист. 2022. № 4. С. 56–61).
Относительно свидетельских показаний (ст. 88 АПК РФ) следует подчеркнуть, что таковые даются устно и их фиксации на аудиозаписи заседания вполне достаточно. Для хранения аудиозаписей бумажное дело оформлять не нужно. Они могут храниться в электронной системе.
При этом взятие у свидетеля подписки о предупреждении об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний или отказ от дачи показаний (ч. 4 ст. 56 АПК РФ) сегодня выглядит явным анахронизмом. На мой взгляд, вполне достаточно устно предупреждать о подобной ответственности. Упомянутая норма появилась тогда, когда аудиозаписей еще не было, и в настоящее время ее политико-правовая цель отпала.
Как вариант можно предусмотреть в законе правило о том, чтобы суд полностью зачитывал перед допросом свидетеля ст. 307 и 308 Уголовного кодекса Российской Федерации (включая возможное наказание).
Другие препятствия для допросов свидетелей в случае перехода к электронным делам отсутствуют.
Относительно вещественных доказательств (ст. 76 АПК РФ) следует отметить, что подобные доказательства представляются в арбитражные суды достаточно редко — как правило, в делах о нарушении интеллектуальных прав к материалам дела приобщаются образцы контрафактной продукции.
Подобные доказательства не всегда хранятся в материалах «бумажного» дела: в судах выделяют специальные помещения для хранения вещественных доказательств. При необходимости эти доказательства могут быть направлены в суды вышестоящих инстанций отдельно, и поэтому переход на электронные дела никак не повлияет на особенности представления и хранения указанных доказательств.
В отношении видеозаписей и аудиозаписей (ч. 2 ст. 89 АПК РФ) необходимо обратить внимание на то, что эти средства доказывания в настоящее время в подавляющем большинстве случаев существуют в электронном виде и именно в таком виде они могут быть приобщены к материалам дела. На мой взгляд, следует предусмотреть техническую возможность их представления через систему «Мой арбитр» или иную систему подачу документов в суд, которая, возможно, будет создана в будущем.
Относительно заключения эксперта (ст. 82 АПК РФ), я думаю, также отсутствуют препятствия для направления судебного акта и прилагаемых к нему материалов в экспертную организацию в электронном виде. Исключение образуют случаи, когда необходимо исследовать подлинник документа (например, когда необходимо провести почерковедческую экспертизу или экспертизу давности составления документа). В таких случаях опять-таки в порядке исключения могут оформляться «бумажные» дела. Но снова подчеркну: таких дел немного.
Если же, например, назначена экспертиза для определения рыночной стоимости того или иного имущества (как, например, имеет место при оспаривании сделок в делах о банкротстве на основании ст. 61.2 закона о банкротстве), то необходимость в направлении в экспертную организацию документов на бумажном носителе отсутствует.
Само заключение эксперта может быть передано в суд в электронном виде. Запись о предупреждении эксперта об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения (п. 4 ч. 2 ст. 86 АПК РФ) может быть представлена в виде скана или, например, голосового сообщения.
Отдельно следует обсудить составление протоколов судебных заседаний. В настоящее время протокол фактически состоит из двух частей: аудиозаписи заседания и протокола на бумажном носителе (ч. 1 ст.155 АПК РФ). Протоколы на бумажных носителях сейчас составляются довольно лаконично, поскольку все объяснения сторон и совершаемые судом процессуальные действия и без того отображаются на аудиозаписи (на видеозаписи при проведении онлайн-заседаний).
Протокол на бумажном носителе нужен для того, чтобы фиксировать сведения, предусмотренные пп. 1–5, 7 и 9 ч. 2 ст. 155 АПК РФ, как-то: год, месяц, число и место проведения судебного заседания; время начала и окончания судебного заседания; наименование арбитражного суда, рассматривающего дело; состав суда; наименование и номер дела; сведения о предупреждении об уголовной ответственности переводчика за заведомо неправильный перевод, свидетелей за дачу заведомо ложных показаний и отказ от дачи показаний, эксперта за дачу заведомо ложного заключения и т. п.
Однако указанная информация может быть отражена секретарем судебного заседания в электронной системе (в Арбитражном суде города Санкт-Петербурга и Ленинградской области, далее — АС СПб и ЛО, используется АРМ «Секретарь судебного заседания»). Также возможно предусмотреть в процессуальном законе, чтобы отдельные сведения суд оглашал с использованием определенных выражений, например, перед вынесением определения в устной форме произносил фразу: «Суд определил…»
Бумажный протокол сейчас представляет собой не более чем дань традиции, и отказ от него будет достаточно безболезненным.
Подводя итог, я хотел бы подчеркнуть, что действующее нормативно-правовое регулирование уже содержит в себе некоторые предпосылки для перехода на электронные дела. Так, в силу п. 3.3.6 Инструкции по делопроизводству (далее — Инструкция), изучение документов, поступивших в арбитражный суд в электронном виде, осуществляется судьями и сотрудниками суда при помощи имеющихся в распоряжении суда технических средств. При необходимости по требованию судьи такие документы могут быть распечатаны его помощниками/специалистами судебного состава.
Данный пункт не может рассматриваться как предусматривающий самостоятельный режим исследования доказательств (как-то: письменные доказательства прочитываются, свидетели заслушиваются и т. п.), поскольку Инструкция не относится к процессуальному законодательству (ч. 2 ст. 3 АПК РФ).
Значение пункта 3.3.6 Инструкции в другом, а именно в том, чтобы подчеркнуть, что арбитражное судебное дело в настоящее время состоит не только из «бумажных», но также и электронных материалов, то есть в бумажно-электронном виде.
Другими словами, даже те документы, которые не были приобщены к материалам дела в распечатанном виде (электронные документы в узком смысле и электронные образы документов), также считаются материалами дела.
Осталось сделать только один шаг к тому, чтобы дело стало полностью электронным…
III. Вывод
Переход к электронным судебным извещениям и к электронным судебным делам качественно улучшит работу всех юристов, а не только судей. В делах о банкротстве приведенные мной предложения особенно актуальны ввиду того, что эти дела весьма объемны и в них, как правило, участвует значительное количество лиц.
Предлагаемые мной меры, как мне кажется, являются первоочередными. Внедрение в работу судов искусственного интеллекта (в разумных пределах) является более отдаленной задачей.
Конечно, реализация подобных предложений потребует внесение изменений в программное обеспечение. Так, необходимо будет предусмотреть в «Картотеке арбитражных дел» возможность группировки документов и судебных актов по отдельным обособленным спорам по делу о банкротстве. Также необходимо будет усовершенствовать программное обеспечение, на котором работают сами суды (так, АС СПб и ЛО использует в работе АИС «Судопроизводство», разработанное ЗАО «Кодекс» в начале 2000-х годов).
Но я думаю, что специалисты по IT-технологиями со своими задачами справятся успешно…
Позиция, отраженная в настоящей статье, является личным мнением автора и не может рассматриваться как официальная позиция Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области.
Действующие лица:
Над материалом работали:
