Российские компании столкнулись с острой проблемой финансирования текущей деятельности. По данным Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП), представленным в обзоре «О динамике взаимных неплатежей предприятий в конце 2024 — начале 2025 года», объем просроченной кредиторской задолженности предприятий демонстрирует устойчивый рост с середины 2024 г., рассказал «Коммерсантъ».
Масштабы просроченной задолженности
Согласно официальной статистике, доля просроченных обязательств в структуре кредиторской задолженности варьируется по отраслям. В добывающей промышленности показатель увеличился с 9,5% на конец 2024 г. до 12% – по итогам первого квартала 2025 г. В обрабатывающих производствах доля снизилась незначительно — с 35,8% до 35,1%. Сектор обеспечения электроэнергией, газом и паром сохранил уровень просрочки на отметке 13,2%, в то время как в водоснабжении и водоотведении произошел рост с 1,3% до 1,5%.
Эксперты ЦМАКП выражают сомнения в достоверности официальных данных, предполагая, что реальная доля просроченной задолженности может быть кратно выше заявленных показателей. Динамика текущего года соответствует уровню 2024 г., но превышает показатели 2021–2023 гг.
Отраслевая специфика
Негативные тенденции затрагивают широкий спектр секторов экономики, хотя пока не носят всеобъемлющего характера. Из 37 проанализированных ЦМАКП отраслей 13 демонстрируют растущую зависимость от поставщиков при формировании оборотного капитала. Эти предприятия одновременно снижают платежную дисциплину и часто имеют значительную официальную долю просроченной кредиторской задолженности.
Особую тревогу вызывает присутствие в этом списке отраслей, связанных с военно-промышленным комплексом: угольная промышленность, ремонт и монтаж машин и оборудования, металлургия, железнодорожное, судо- и авиастроение, производство металлоизделий.
Причины кризиса ликвидности
По мнению аналитиков ЦМАКП, ускоренный рост неплатежей обусловлен снижением обеспеченности производственного оборота собственными денежными средствами предприятий. Этот процесс начался в 2023 г. на фоне роста процентных ставок и стабилизировался только к концу 2024 г.
Текущий уровень обеспеченности деньгами достиг четырехлетнего минимума. Реальные остатки на рублевых счетах предприятий (с учетом инфляции) сократились примерно на 10% по сравнению с предыдущими годами, в то время как объемы производства продемонстрировали рост.
Альтернативные источники финансирования
В сложившихся условиях предприятия вынуждены наращивать кредиторскую задолженность перед бюджетом, поставщиками и другими контрагентами для пополнения оборотного капитала. Основной причиной такой стратегии стало снижение доступности банковского кредитования на фоне высоких процентных ставок.
Статистика подтверждает масштабность проблемы: если в 2023–2024 гг. предприятия финансировали 55% прироста оборотных средств за счет кредиторской задолженности, то в последние полгода этот показатель вырос до 82%. По широкому кругу отраслей реального сектора, включая сельское хозяйство, строительство и транспорт, доля такого финансирования увеличилась с 62% – в 2023–2024 гг. до 72% – в 2025-м.
Почему это важно
Представленная аналитика является интересной с точки зрения того, что сравнивает показатели роста кредиторской задолженности с шоковым периодом 2020 г. (ковидное время), отметила Елена Гладышева, адвокат, управляющий партнер Адвокатского бюро «РИ-консалтинг».
Основные отрасли с таким ростом, по ее словам, отмечены в добыче угля, металлургии и растениеводстве с животноводством. Исследование отмечает, что тенденция не является критической. Елена Гладышева склонна с этим согласиться.
Инструмент пополнения оборотных средств для бизнеса за счет роста кредиторской задолженности (без банковской) является нормальным, применимым и действующим механизмом экономики в целом, указала она. Относительно отрасли добычи угля и растениеводства/животноводства: в целом является нормой. Эти отрасли чаще всего используют механизм отсрочки расчетов с кредиторами, а растениеводство/животноводство зависит еще от погодных и иных факторов, а значит, это самая высокорисковая сфера.
Повлияет ли это в будущем на увеличение банкротств в этих отраслях? Скорее нет, чем да. В этих отраслях количество банкротств самое минимальное, а субсидирование, дополнительное финансирование за счет бюджетных и внебюджетных средств наиболее высокое. Повлияет ли это на рост судебных разбирательств со взысканием просроченной задолженности? Точно да. У кредиторов нет иных инструментов для получения просроченной задолженности. Для должника такие процессы –дополнительное время по отсрочке и возможности использования оборотных средств до момента принудительного взыскания. Еще отрасли, в которых отмечается весомое повышение доли кредиторской задолженности, – это ремонт и монтаж машин и оборудования (логично, в связи с затруднениями в логистике по запасным частям), а также склады и вспомогательная транспортная деятельность, что свидетельствует о снижении спроса на этот вид услуг. Предполагаю здесь увеличение количества банкротств. Объяснение максимально простое – данные отрасли наиболее зависимы от спроса, банковского кредитования (в 90% таких компаний оборудование является залоговым объектом по овердрафтам, используемым ранее в качестве пополнения оборотки).
Повышение кредитных ставок, снижение спроса, затруднение логистических цепочек – прямая дорога к банкротству, заключила Елена Гладышева. Инструмент увеличения кредиторской задолженности, по ее мнению, – лишь способ для этих сфер оттянуть вероятное банкротство. Это не означает крах всей сферы, но изменение рынка и игроков на нем последует.
«Как обезопасить контрагентов? Сложно сказать. Видимо, отсрочки должны быть на условиях платности и возвратности. Возможно, с залогом товаров. Нельзя предложить не работать на таких условиях, необходимо гибко подходить к работе с должниками», – резюмировала она.
Как отмечалось ранее (см.: Глава ВТБ: отрасли экономики РФ переживут 2025 год, но будут реструктуризации), тенденции в экономики и высокая ставка уже не просто вызывают настороженность, а формируют негативную тенденцию в ключевых отраслях, подчеркнула Мария Михеева, руководитель банкротной практики Юридической компании Intana Legal.
Аналитика ЦМАКП, по ее словам, также подтверждает ухудшение ситуации с неплатежами в ряде отраслей, однако, по их мнению, оно не является «фронтальным». Вместе с тем, как отметила Мария Михеева, неслучайно в отчете ЦКАМП лидером по неплатежам является угольная отрасль, где ситуация достаточно напряженная. Минэкономразвития в качестве одной из мер поддержки угольной отрасли предлагает ввести особые правила банкротства с целью недопущения коллапса.
В настоящее время, пояснила она, складывается ситуация, при которой «чувствительные» для субъектов хозяйственной жизни меры экономического регулирования (высокая ключевая ставка, увеличение налоговой нагрузки на рядовых граждан и бизнес) пытаются сбалансировать [не желая допустить массовых банкротств] как мерами монетарной поддержки, так и «точечными настройками» банкротного процесса (ВС РФ прямо допустил возможность отказа во введении процедуры банкротства, если должник, «испытывающий временные трудности, обусловленные кассовым разрывом, докажет, что сможет заплатить долг с учетом планируемых поступлений», а в банкротстве граждан приоритет будет отдаваться плану реструктуризации, даже если кредиторы против).
Вместе с тем полагаю, что ни бизнесу, ни гражданам, имеющим просроченную задолженность, расслабляться не стоит. Напротив, следует задуматься о митигации банкротных рисков на самых ранних этапах. В частности, руководителям должников следует помнить, что они несут ответственность за неподачу заявления о банкротстве. Следовательно, при ухудшении платежеспособности необходимо проанализировать возможные риски, предложить план реструктуризации (оздоровления) и зафиксировать его со всеми лицами, реализующими бизнес-стратегию.
В случае если уже введена процедура банкротства, не стоит скрываться от суда и кредиторов, нужно добросовестно исполнить обязанность по передаче документов. Для контрагентов, в свою очередь, целесообразно применять риск-ориентированный подход: расширить периметр проверки рисков при вхождении в сделку или выборе контрагентов, требовать [дополнительного] обеспечения по сделкам и т.д., резюмировала она.
