Иван Бычков из Бюро адвокатов «Де-юре» – про спор о статусе КДЛ у бухгалтера при привлечении его к субсидиарной ответственности
В рамках банкротства ООО «НПО "Декантер"» конкурсный управляющий и кредитор Николай Жидков потребовали привлечь к субсидиарной ответственности бывших руководителей должника, а также его участников и аффилированные компании, включая ООО «НПО "Экар"», за вывод активов и искажение отчетности. Суд первой инстанции частично удовлетворил требования и привлек к ответственности Алексея Агеева, Сергея Ищенко, Александра Шаповалова и ООО «НПО "Экар"». Апелляционный суд отменил привлечение к ответственности Ищенко, но добавил к ответственным Анджея Сапегина и Ольгу Шавырину. Арбитражный суд Московского округ указал на грубые процессуальные нарушения: дело не прошло предварительное заседание, Сапегин не был надлежащим образом извещен, а выводы о контролирующем статусе Шавыриной сделаны преждевременно без доказательств ее управляющего влияния. Суд округа отменил акты нижестоящих инстанций и направил дело на новое рассмотрение (дело № А41-18755/2022). Подробнее об этом – на портале.
При анализе выводов судов, сделанных при рассмотрении дела, можно прийти к тому, что позиция о переводе бизнеса на иное лицо, которое, фактически, стало сосредоточением бывших активов должника, в том числе, кадровых, поддерживается судами, а вот выводы, сделанные в отношении бывшего главного бухгалтера, требуют доработки, отметил Иван Бычков.
По его мнению, позиция апелляционной инстанции, в последующем подвергшаяся критике кассацией, отражает типичную проблему разграничения статуса КДЛ и лиц, организовывающих и ведущих бухгалтерский учет в организациях, в последующем признанных банкротами.
Изначально, указал он, суд апелляционной инстанции обоснованно опирается на нормы ст. 61.11 Федерального закона о банкротстве, устанавливающие субсидиарную ответственность не только контролирующих, но и лиц, с обязанностью вести бухгалтерский учет, при доказанной причастности к действиям, приведшим к банкротству. Включение главного бухгалтера в число ответчиков обусловлено установлением налоговой проверки и материалов дела, подтверждающих совместные умышленные действия с руководителем по искажению бухгалтерской отчетности и выводу средств, что привело к ущербу кредиторов.
Однако в последующем, продолжил Иван Бычков, суд Московского округа правильно отметил, что формальный статус главного бухгалтера не предполагает контроля над компанией, однако фактическое участие в сокрытии документов и искажении данных бухгалтерии может создавать основания для субсидиарной ответственности как соучастника. В свою очередь, Верховный Суд уже не раз писал, что отсутствие возражений главного бухгалтера при оформлении бухгалтерской документации само по себе не может быть использовано в качестве условия для субсидиарной ответственности этого лица.
Ввиду этого, по его словам, значимым является вывод суда округа, что главбух не управляла деятельностью общества и исполняла лишь указания руководителя, что исключает отнесение ее к категории контролирующих. Важность для судебной практики подтверждается выводом о том, что статус контролирующего лица не может основываться только на должности главного бухгалтера, а требует доказательств фактического контроля.
Практическое влияние данной позиции суда проявляется в более точном определении круга лиц, подлежащих субсидиарной ответственности в банкротстве, с акцентом на фактическое участие в неправомерных действиях, а не формальный статус. Это, как нам видится, простимулирует заявителей в будущем привлекать к ответственности только реально вовлеченных в злоупотребления должностных лиц, что повышает справедливость судебных решений и снижает риски необоснованного расширения круга субсидиарных ответчиков. Однако, если в этом кейсе можно считать недоказанным последствия действий главного бухгалтера в виде банкротства организации, вопрос об убытках, вменяемых ей в вину, остается открытым. Именно поэтому суд округа отменил судебные акты полностью и направил спор на новое рассмотрение. Таким образом, позиция суда округа по настоящему спору может поспособствовать формированию сбалансированного подхода в делах о банкротстве, учитывающего реальные действия и степень ответственности бухгалтеров, что улучшает качество судебных решений и повышает правовую определенность для участников такого рода споров.
Елена Алафинова из Компании «Мечел» – про кейс об ответственности мажоритарного кредитора за вывод активов
В 2013 г. ЗАО «Уральская монтажно-промышленная компания» начало процедуру банкротства. Незадолго до этого АО «Атомстройэкспорт» стало контролирующим лицом ЗАО. В ходе конкурсного производства комитет кредиторов ЗАО «Уральская монтажно-промышленная компания», состоящий из работников компаний, связанных с АО «Атомстройэкспорт», принял решение о выдаче займа ООО «Эрида» в размере 185 млн рублей. Конкурсный управляющий ЗАО «Уральская монтажно-промышленная компания» Максим Гавришов заключил договор займа, однако ООО «Эрида» не вернуло деньги. Суд первой инстанции отказал во взыскании убытков с АО «Атомстройэкспорт». Однако суды апелляционной и кассационной инстанций взыскали убытки с АО «Атомстройэкспорт» как с сопричинителя вреда наряду с конкурсным управляющим. АО «Атомстройэкспорт» пожаловалось в Верховном Суде РФ, указав на отсутствие причинно-следственной связи между действиями АО «Атомстройэкспорт» и убытками ЗАО «Уральская монтажно-промышленная компания», а также на процессуальные нарушения судов. Судья Верховного Суда РФ И.В. Разумов передал спор в Экономколлегию, которая отменила постановления апелляционного и окружного судов, оставив в силе определение суда первой инстанции (дело № А76-22197/2013). Подробнее об этом – на портале.
В последнее время, по словам Елены Алафиновой, все чаще поднимается вопрос об ответственности кредиторов должника (см., например, дело № А56-45590/2015 о банкротстве общества «ВЛПК», дело № А53-32531/2016 о банкротстве общества «РЭМЗ»). Всем привычная схема ответственности «все, что случилось до введения процедуры банкротства, – это ответственность руководителей должника / его бенефициаров; все, что случилось после введения процедуры банкротства, – это ответственность арбитражного управляющего» уходит в прошлое.
Верховный Суд, продолжила она, прямо указывает участникам процесса, что в конкурсном производстве должнику-банкроту может быть причинен вред как конкурсным управляющим, так и иными лицами; как самостоятельно, так и совместно (определение ВС РФ от 14 ноября 2022 г. № 307-ЭС17-10793 (26-28)). Таким образом, действующая судебная практика не исключает возможности привлечения к деликтной ответственности контролирующего кредитора, если его действиями конкурсной массе и иным кредиторам причинен вред.
В деле о банкротстве ЗАО «Уральская монтажно-промышленная компания» прямо или косвенно затронуты наболевшие вопросы, среди которых, по мнению Елены Алафиновой, стоит выделить:
Член комитета кредиторов – кто он? Тема подконтрольности членов комитета кредиторов Обществу, их поставившему, не нова. Случаи, когда мажоритарный кредитор, например банк, голосует за лицо, предложенное, например, уполномоченным органом, – единичны, если вовсе не отсутствующие. Мажоритарный кредитор в комитет назначает полностью подконтрольное ему лицо, транслирующее его волю, ведь именно его количеством голосов обеспечено утверждение данного лица членом комитета. Тогда как Верховный Суд дал ясно понять – вы (члены комитета) действуете самостоятельно, от своего имени и не являетесь представителем кредитора, то есть и ответственность за принятые решения будет лежать на вас, а не на избравшем вас кредиторе.
Независимость и непредвзятость арбитражных управляющих – по аналогии с вопросом зависимости членов комитета кредиторов от мажоритарного кредитора косвенно затрагивается тема подконтрольности арбитражного управляющего мажоритарному кредитору. Ведь если то или иное решение собрания/комитета кредиторов идет в разрез с интересами должника, то Закон о банкротстве наделяет управляющего правом это решение оспорить – п. 4 ст. 15 Закона. Но управляющий давно не воспринимается как самостоятельная единица процесса, имеющая собственное мнение: в сложившейся практике он является придатком к мажоритарному кредитору, ведь кто ставит арбитражного управляющего, тот его и «танцует».
Таким образом, определение Верховного Суда РФ от 18 сентября 2025 г. № 309-ЭС16-3578 (11) расширило круг лиц, несущих ответственность за принятие решений в отношении должника, добавив к ним членов комитета кредиторов, четко отделив их от мажоритарного кредитора, поставив перед представителями кредитора дилеммы «быть или не быть» членом комитета; как защитить себя от решений, спущенных свыше, и не потерять при этом работу; как добиться гарантий безопасности и от кого; страхование ответственности члена комитета кредиторов – наше будущее?
Мария Агеева из Юридической компании Legal solutions – про спор о выплате по независимой гарантии в случае прекращения ее действия согласно условиям договора
ФКУ «Ространсмодернизация» и ООО «Нордтрансстрой» заключили госконтракт на реконструкцию аэропорта Олекминск. АКБ «Алмазэргиэнбанк» выдал независимую гарантию в обеспечение исполнения контракта ООО «Нордтрансстрой». После того как ООО «Нордтрансстрой» в одностороннем порядке отказалось от исполнения контракта, ссылаясь на невозможность выполнения работ из-за ошибок в проектной документации, ФКУ «Ространсмодернизация» потребовало от «Алмазэргиэнбанка» выплаты по гарантии. Банк отказал, указав на п. 13 гарантии о прекращении обязательств при невозможности исполнения контракта по причинам, за которые ООО «Нордтрансстрой» не отвечает. Суды всех инстанций отказали ФКУ «Ространсмодернизация» в иске, признав отказ «Алмазэргиэнбанка» правомерным. ФКУ «Ространсмодернизация» обжаловало решения в Верховный Суд, утверждая, что п. 13 гарантии противоречит законодательству о госзакупках и принципу независимости банковской гарантии, а обязательство по возврату неотработанного аванса не зависит от вины сторон. При этом ООО «Нордтрансстрой» находится в процедуре банкротства и требования ФКУ «Ространсмодернизация» уже включены в реестр кредиторов. Судья ВС РФ А.А. Якимов передал спор в Экономколлегию (дело № А58-6643/2023). Подробнее об этом – на портале.
Несмотря на то что независимая гарантия не обладает свойством акцессорности, экономическая связь между обеспечиваемым и обеспечивающим обязательствами объясняет наличие правовых механизмов, которые предотвращают неосновательное получение бенефициаром выплаты от гаранта., отметила Мария Агеева.
Поскольку главная цель независимой гарантии – предоставить бенефициару возможность эффективно и быстро получить то удовлетворение, которое ему должен был предоставить принципал, очевидно, что бенефициар не может за счет обеспечения обогатиться на сумму большую, чем та, которую он мог потребовать от принципала, поэтому суды отступают от принципа независимости гарантии, когда речь идет о злоупотреблении бенефициаром правом на безусловное получение выплаты: необходимо, чтобы из обстоятельств дела явно следовало намерение бенефициара, получившего надлежащее исполнение по основному обязательству, недобросовестно обогатиться путем истребования платежа от гаранта (п. 11 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с применением законодательства о независимой гарантии, утв. Президиумом Верховного Суда РФ 5 инюня 2019 г.), указала она.
В комментируемом деле, по ее словам, суды отошли как от принципа независимости гарантии, так и от ее неакцессорной природы, и в полной мере исследовали отношения бенефициара с принципалом по государственному контракту. Сделав вывод о недобросовестном поведении бенефициара, которое послужило единственной причиной неисполнения принципалом подрядных обязательств, суды отказали в истребовании выплаты по обеспечительной сделке.
Главной отличительной особенностью независимой гарантии является невозможность предъявления гарантом кредитору тех возражений, которые имел бы возможность заявить должник, – взаимоотношения государственного заказчика и подрядчика не имеют для гаранта никакого значения, и обстоятельства этих отношений не могут послужить основанием для отказа бенефициару в выплате по гарантии, пояснила она.
В данном случае, по мнению Марии Агеевой, суды допустили ошибку из-за наличия в независимой гарантии условия о прекращении обязательств гаранта в случае невозможности исполнения основного обязательства по основаниям, не зависящим от принципала. Соответствующее условие свидетельствует о направленности воли гаранта на совершение платежа лишь в том случае, если бенефициар докажет, что принципал нарушил обязательство, и гаранту в ходе рассмотрения дела следовало ссылаться на необходимость квалификации такой гарантии как сделки по выдаче поручительства, с условиями которой бенефициар был знаком и согласен, заключила она.
Практика показывает, что поведение государственных заказчиков в ходе исполнения государственных контрактов нередко приводит к объективному банкротству подрядчиков и субподрядчиков, как, вероятно, произошло и в настоящем случае. Между тем принцип независимости гарантии предполагает, что никакое обстоятельство, которое может возникнуть в отношениях между бенефициаром и принципалом, не повлияет на обязательство гаранта произвести платеж. Поэтому единственная возможность для гаранта переломить ситуацию в ходе рассмотрения кассационной жалобы Коллегией Верховного Суда РФ и заявлять о недопустимости предоставления обеспечения по обязательству лицу, которое являлось единственным виновником его неисполнения, – это довод о выдаче поручительства, а не гарантии. Однако, учитывая содержание комментируемого определения, вероятным исходом дела станет взыскание с гаранта истребуемой суммы и дальнейшая замена бенефициара на гаранта в реестре требований кредиторов принципала после совершения платежа по гарантии.
Владислав Корнейчук из Юридической фирмы «ФБК Legal» – про кейс о критериях привлечения к субсидиарной ответственности
Конкурсный управляющий ООО «Группа компаний Ника-Премьер» обратился в суд с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности бывших руководителей компании Марии Ивенковой и Шамиля Хайрулаева, а также ООО «Сокорн». Управляющий сослался на непередачу документов, неподачу заявления о банкротстве и совершение убыточных сделок. Суды первой и апелляционной инстанций отказали в удовлетворении требований, указав на отсутствие доказательств причинно-следственной связи между действиями ответчиков и невозможностью погашения долгов. Кассационная инстанция отменила судебные акты, подчеркнув необходимость установления даты объективного банкротства, анализа всех сделок в совокупности, оценки номинального характера руководства Хайрулаева и проверки обоснованности вывода активов через зарплатный проект (дело № А41-95387/2022). Подробнее об этом – на портале.
Постановление Арбитражного суда Московского округа, не будучи революционным, представляет собой важный пример последовательного развития устоявшейся судебной практики, полагает Владислав Корнейчук.
Верховный Суд РФ, напомнил он, неоднократно акцентировал, что при квалификации действий контролирующих должника лиц в целях привлечения к субсидиарной ответственности ключевое значение имеет оценка их совокупности и экономической сущности, а не формального соответствия закону.
Как указано в Обзоре судебной практики ВС РФ по вопросам, связанным с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве, совершение любой, даже формально законной сделки, может стать основанием для субсидиарной ответственности, если она совершена с целью причинения вреда кредиторам, дополнил он.
Резюмируя постановление, усматривается, что придание законного вида выплатам не защитит от ответственности, если эти выплаты экономически не обоснованы на фоне кризиса в компании, учитывая презумпцию ответственности контролирующего должника лица за неплатежеспособность организации. Судебный акт наглядно демонстрирует, что придание выплатам законного вида (например, оформление их по трудовому договору) не является непреодолимым препятствием для привлечения к субсидиарной ответственности. Если такие выплаты экономически не обоснованы, особенно в условиях нарастающей финансовой несостоятельности, они могут быть расценены как действие в ущерб кредиторам.
Анастасия Ляпунова из Юридической фирмы «Ляпунов Терехин и партнеры» – про спор об ответственности управляющего за неуплату налогов без требования ФНС
ООО «Истра-Эстейт» было признано банкротом в июне 2019 г., конкурсным управляющим был назначен Дмитрий Демкин. В ходе конкурсного производства в январе 2021 г. были реализованы земельные участки общества за 750 млн рублей. Конкурсный управляющий не подал декларацию по налогу на прибыль и не уплатил налог в размере 150 млн рублей, распределив полученные средства между кредиторами и учредителями. После завершения конкурсного производства в 2022 г. налоговая служба обратилась в суд с иском о взыскании убытков с Демкина. Суды трех инстанций отказали в иске, указав на бездействие самой налоговой службы. Налоговая служба в жалобе в Верховный Суд указала, что управляющий обязан был самостоятельно уплатить налог независимо от действий налогового органа. Судья Верховного Суда РФ С.В. Самуйлов передал спор в Экономколлегию (дело № А40-251199/2023). Подробнее об этом – на портале.
Переданный для рассмотрения в СКЭС кейс представляется крайне интересным, полагает Анастасия Ляпунова. Она напомнила, что спор о взыскании с арбитражного управляющего убытков уже рассматривался в рамках дела о банкротстве ООО «Истра-Эстейт», где в удовлетворении заявления ФНС было отказано. В том же деле суд указал на нарушение уполномоченным органом порядка принудительного взыскания.
Иными словами, получив отказ в рамках дела о банкротстве, ФНС повторно инициировала спор с тем же предметом уже после завершения процедуры. С одной стороны, обязанность по исчислению налога и сдаче декларации безусловно возлагалась на управляющего и до разъяснений, данных Конституционным Судом. Позиции КС РФ и СКЭС ВС РФ по порядку исчисления и уплаты налога, вынесенные начиная с 2023 г., касались лишь механизма исчисления и определения очередности требований ФНС. С другой стороны, право принудительного взыскания и порядок его реализации также были установлены законодателем на момент совершения вменяемого нарушения.Таким образом, налицо виновное бездействие обеих сторон спора – и управляющего, и ФНС. Предсказать выводы, к которым придет СКЭС при рассмотрении дела, крайне сложно. Однако сам факт передачи заявления в Экономколлегию уже является тревожным сигналом для сообщества арбитражных управляющих, учитывая тенденцию последних лет к приоритизации требований ФНС над интересами иных участников оборота.
