Владислав Корнейчук

Нижестоящие инстанции неверно определили момент, когда Налоговая служба узнала или могла узнать о недобросовестной стратегии ведения процедуры конкурсного производства, при которой полное удовлетворение требований кредиторов было бы невозможно. Суды пришли к выводу о пропуске срока исковой давности, ссылаясь на осведомленность ФНС, поскольку она была участником дела о банкротстве, обладала информацией о последовательном проведении процедуры замещения активов, в состав которых включена дебиторская задолженность, в отношении которой не проводились мероприятия по ее взысканию. При этом суды не учли, что действия конкурсного управляющего при реализации указанной стратегии были признаны незаконными в обособленных спорах со схожим составом участников. Кассация справедливо отправила дело на новое рассмотрение, поскольку только при новом рассмотрении возможно выяснить все фактические обстоятельства дела, определить лиц и причинен ли должнику и кредиторам ущерб в результате реализации стратегии конкурсного производства.

Предоставляя финансирование путем выдачи займа, контролирующие лица должны принимать на себя все риски, которые налагаются в результате использования данного финансового инструмента. В данном споре о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности по обязательствам общества было установлено, что денежные средства предоставлены обществу-должнику в качестве внутригрупповых займов со стороны аффилированных юридических лиц, в которых вышеуказанные физические лица являлись участниками или генеральными директорами. Соответственно, контролирующие лица были осведомлены о трудном экономическом положении должника. Риски финансирования не могут перекладываться на других кредиторов, поскольку это является злоупотреблением права со стороны подконтрольного общества и аффилированных лиц.

Нижестоящие суды взыскали денежные суммы за несвоевременную подачу заявления о банкротстве должника, так как задолженность АО «НИИ Кинезитерапии и физической реабилитации» по договору аренды является новой и может быть вменена ответчикам в качестве субсидиарной ответственности за неисполнение обязанности по обращению в суд с заявлением о банкротстве. Необходимо отметить и напомнить, что неоплата конкретного долга по отдельному кредитору сама по себе не свидетельствует об объективном банкротстве, в связи с чем не может рассматриваться как безусловное доказательство, подтверждающее необходимость обращения руководителя в суд с заявлением о банкротстве.

В деле о привлечении Ларисы Зениной (единственного участника общества) к субсидиарной ответственности по обязательствам общества, по общему правилу, подлежит реализации ее личное имущество, а также имущество, принадлежащее ей и супругу на праве общей собственности (п. 7 ст. 213.26 закона о банкротстве, п. 1 и 2 ст. 34, ст. 36 СК РФ). Стоимость имущества супруги (Зениной) была меньше размера иска о субсидиарной ответственности. Между супругами не заключались внесудебное соглашение о разделе общего имущества, брачный договор, а также судом не производился раздел общего имущества супругов. Соответственно, следует исходить из презумпции равенства долей супругов в общем имуществе (п. 1 ст. 39 СК РФ). Принятие обеспечительных мер в отношении имущества супруга является обоснованным и разумным решением, поскольку при обращении взыскания по обязательствам одного из супругов на его долю следует исходить из того, какое количество имущества причиталось бы супругу-должнику при разделе общего имущества супругов.

Поскольку исковая давность — категория материального, а не процессуального права, то применение той или иной редакции закона о банкротстве зависит от того, когда имели место обстоятельства, являющиеся основанием для привлечения лица к субсидиарной ответственности. Правильно определив редакцию закона, подлежащую применению при оценке действий КДЛ, суды вместе с тем не учли, что срок исковой давности — такая же категория материального права. Поэтому начало его течения и продолжительность должны определяться в соответствии с теми нормами, которые действовали на момент совершения вменяемых деяний. Позиция кассации демонстрирует смягчение вектора развития института субсидиарной ответственности. Иллюстрацией этому служит вывод о недопустимости применения более длительных сроков, чем те, которые были предусмотрены редакцией закона, действующей в период совершения правонарушения. Кроме того, несвоевременное ознакомление конкурсного управляющего с приговором (по истечении года с даты вступления приговора в силу) не может и не должно влиять на ухудшение положения КДЛ, привлекаемого к субсидиарной ответственности.

Как указано в п. 1 постановления Пленума ВС РФ № 44 от 24.12.2020 года: «Цель введения моратория — обеспечить стабильность экономики через поддержку отдельных хозсуъектов». В совокупности с особым статусом и денежной оценкой правоотношений мораторий должен распространяться на начисление неустойки в указанном споре. Преимущественная часть начисления неустойки выпадает на 2020 год, период наибольшего распространения COVID-19, когда действовало постановление правительства РФ от 03.04.2020 № 428 «О введении моратория на возбуждение дел о банкротстве по заявлению кредиторов в отношении отдельных должников». Генеральный принцип действия моратория без ссылки на него сторон закреплен в абз. 3 ч. 1 ст. 9.1 закона о банкротстве, в котором указывается лишь, что лицо может отказаться от распространения на него моратория.

Применение повышенного стандарта доказывания нарушает баланс интересов между должником и кредитором, поскольку лишает независимого добросовестного кредитора и процессуального равенства и, в частном случае, конституционного права на судебную защиту. Важным замечанием окружного суда является то, что при стандартных условиях доказывания, предъявляемых к кредитору, факт наличия достаточной суммы для осуществления сделки в разумный промежуток до ее совершения должен доказывать платежеспособность.