ООО «Проектсервис» выполняло для компании «XXI век» подрядные работы. При этом права требования к заказчику подрядчик передал в залог Сбербанку. Через два года «XXI век» уведомил «Проектсервис» о том, что стоимость выполненных подрядчиком работ составляет 194 млн рублей. Поскольку «Проектсервис», по мнению заказчика, нарушил сроки выполнения работ, компания «XXI век» самостоятельно произвела зачет указанной суммы в счет уплаты начисленных пеней в том же размере. Уже через несколько дней с даты уведомления суд возбудил дело о банкротстве «Проектсервиса», в рамках которого арбитражный управляющий потребовал признать сделку по зачету встречных требований компаний недействительной. Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, удовлетворил требования АУ. Компания «XXI век» пожаловалась в Верховный суд, который отменил акты нижестоящих судов и отказался удовлетворять требование АУ (дело А40-206177/2021).
Фабула
В 2019 году ООО «Специальная проектная компания «XXI век» (заказчик) и ООО «Проектсервис» (подрядчик) заключили договор строительного подряда. Права требования к заказчику по этому договору подрядчик передал в залог Сбербанку.
Впоследствии заказчик направил подрядчику уведомление от 26 ноября 2021 года о том, что стоимость выполненных подрядчиком работ в соответствии с заключением эксперта составляет 194 млн рублей. Заказчик сообщил подрядчику о зачете указанной суммы в счет уплаты начисленных пеней в том же размере (за нарушение сроков выполнения этапов работ).
А уже 30 ноября 2021 года суд возбудил дело о банкротстве «Проектсервиса». Полагая, что совершенный зачет содержит в себе признаки сделки с предпочтением, арбитражный управляющий потребовал в суде признать недействительной сделку по зачету встречных требований компаний.
Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, удовлетворил требования АУ и признал сделку недействительной.
После чего компания «XXI век» пожаловалась в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор.
Что решили нижестоящие суды
Оспариваемая сделка совершена после возбуждения дела о банкротстве. В результате совершенного зачета залоговый кредитор был лишен имущественного права, подлежащего приоритетному удовлетворению перед требованием заказчика в отношении одного и того же обязательства, что соответствует пункту 1 статьи 61.3 закона о банкротстве.
Суд апелляционной инстанции также отметил, что в результате зачета заказчик получил предпочтительное удовлетворение своих требований в виде погашения своих обязательств по финансовым санкциям, которые подлежат погашению после основного долга.
Довод компании «XXI век» о том, что уведомление не привело к предпочтительному удовлетворению ее требования, поскольку направлено на установление завершающего сальдо взаимных предоставлений заказчика и подрядчика по договору, суды отклонили.
Суд округа, в частности, обратил внимание на наличие судебного спора, где подрядчик заявил иск о взыскании, в том числе, стоимости выполненных им, но не оплаченных заказчиком работ. Наличие данного спора свидетельствует о разногласиях между должником и компанией «XXI век» относительно наличия оснований для начисления неустойки.
Что думает заявитель
Оспариваемая сделка не может быть квалифицирована как зачет, так как имело место уменьшение стоимости выполненных работ на сумму неустойки в рамках одного договора. Наличие залога прав, а также наличие спора по неустойке не препятствуют сальдированию встречных требований.
При этом кассатор сослался на правовые позиции, изложенные в определениях СКЭС Верховного суда от 23.06.2021 № 305-ЭС19-17221 (2) и от 05.05.2023 № 307-ЭС21-21910(3).
Что решил Верховный суд
Судья ВС Д.В. Капкаев счел доводы жалобы заслуживающими внимания и передал спор в Экономколлегию.
В рассматриваемом случае, как полагала СПК «XXI век», стороны договора подряда установили ответственность за нарушение сроков выполнения работ в виде зачетной неустойки, имеющей своей основной целью покрытие убытков заказчика, вызванных просрочкой передачи ему результата работ (пункт 1 статьи 394 ГК).
Само по себе применение при сальдировании неустойки в качестве упрощенного механизма компенсации потерь кредитора, вызванных ненадлежащим исполнением должником основного обязательства, не является основанием для квалификации действий по сальдированию в качестве недействительной сделки с предпочтением.
В ситуации, когда сумма договорной неустойки, подлежащей учету при сальдировании, явно несоразмерна последствиям допущенного нарушения основного обязательства, права и законные интересы несостоятельного подрядчика и его кредиторов подлежат защите посредством применения статьи 333 ГК. Например, в рамках разрешения иска подрядчика к заказчику о взыскании денежных средств в сумме, равной излишне учтенному при определении сальдо по прекращенному договору (по смыслу разъяснений, изложенных в пункте 79 постановления Пленума ВС от 24.03.2016 № 7 «О применении судами некоторых положений ГК РФ об ответственности за нарушение обязательств»).
Несогласие АУ с начислением неустойки, суммами, использованными компанией «XXI век» при расчете сальдо само по себе не влечет недействительность оспариваемого уведомления, поскольку оно не имеет заранее установленной силы по вопросу о размере взаимных предоставлениях сторон субподрядных отношений (статья 71 АПК). Данные доводы подлежат проверке по существу в рамках дела № А56-58971/2022. Равным образом, отказ в признании уведомления недействительным не освобождает компанию «XXI век» от подтверждения соответствующими доказательствами правильности своей позиции относительно сложившегося сальдо по договору (статья 65 АПК).
С выводом судов относительно лишения банка как залогового кредитора имущественного права, подлежащего приоритетному удовлетворению перед требованием компании «XXI век» в отношении одного и того же обязательства, в результате совершения спорной сделки Экономколлегия также не согласилась.
Согласно пункту 1 статьи 358.1 ГК предметом залога могут быть имущественные права (требования), вытекающие из обязательства залогодателя. Залогодателем права может быть лицо, являющееся кредитором в обязательстве, из которого вытекает закладываемое право (правообладатель).
Соответственно, необходимым условием при подобной залоговой конструкции является наличие у залогодателя прав кредитора по обязательству.
Однако при наличии условия для сальдирования в части подлежащей вычитанию суммы у подрядчика отсутствует соответствующее право требования. В связи с этим денежные средства не подлежат направлению подрядчику (залогодателю), их удержание не может причинить вред залоговому кредитору, а также квалифицироваться как нарушение очередности удовлетворения требований последнего.
Таким образом, основания для удовлетворения заявления КУ отсутствовали.
При этом, подчеркнул ВС, заслуживает внимание довод банка о том, что действия по установлению сальдо в данном случае совершены с нарушением положений статьи 319 ГК с учетом разъяснений, содержащихся в пункте 16 постановления Пленума ВС от 11.06.2020 № 6 «О некоторых вопросах применения положений ГК о прекращении обязательств», пункте 37 постановления Пленума ВС от 22.11.2016 № 54 «О некоторых вопросах применения общих положений ГК об обязательствах и их исполнении», и направлены на погашение требования компании «XXI век» по неустойке до погашения ее же требования о возмещении должником реального ущерба, не покрытого неустойкой.
Вместе с тем на рассмотрении суда первой инстанции находится обособленный спор по заявлению компании «XXI век» о включении в реестр требований кредиторов убытков и неустойки. При таких обстоятельствах данный довод банка подлежит проверке судом при установлении этих требований.
Итог
ВС отменил акты нижестоящих судов и отказался удовлетворять требование АУ.
Почему это важно
По словам старшего юриста Tomashevskaya & Partners Михаила Жужжалова, комментируемое определение ВС полезно тем, что, не акцентируя на этом внимание, ВС признал, что вынесение судебного решения о взыскании определенной суммы не предрешает возможности затем сальдировать просуженное требование, полностью или в части, в рамках включения требования в реестр кредиторов.
Судебный акт не трансформирует это требование и, выходит, фиксирует его размер только на определенный момент. Учитывая очень широкий подход ВС к определению «единого правоотношения», финансовый результат которого определяет завершающее требование, практические любое требование, предложенное к включению в реестр, можно подвергнуть сомнению в плане размера, и, как следует из определения, просужденные в том числе. Логика очевидна: такая практика ведет к уменьшению задолженности. Но ценой может быть увеличение количества споров, поскольку в рамках спора по установлению задолженности суды не руководствуются логикой сальдирования так же, как в рамках банкротства. Как следствие, можно предположить, что практика ВС по сальдированию однажды подведет суды к «автоматическому ретроспективному зачету» в обычных хозяйственных спорах.
Старший юрист юрфирмы «Арбитраж.ру» Аида Кобенко считает, что выводы Верховного суда не содержат новых и резонансных правовых подходов, а, напротив, соответствуют сформированной устойчивой судебной практике по спорам о сальдировании встречных обязательств в рамках дел о банкротстве.
Действительно, положениями закона о банкротстве установлен запрет на прекращение обязательств должника путем зачета, с условием, если при этом нарушается очередность удовлетворения требований кредиторов. Вместе с тем, Экономколлегия ВС уже не раз давала разъясннения, что действия, направленные на установление сторонами сальдо взаимных предоставлений в рамках одного договора (или нескольких взаимосвязанных договоров), не могут быть квалифицированы как зачет и не являются сделкой, которая подлежит оспариванию по правилам статьи 61.3 закона о банкротстве. Собственно, это подчеркнуто непосредственно в самом комментируемом определении, в котором коллегия указала ссылки на конкретные судебные акты, начиная с 2018 года.
По словам Аиды Кобенко, ключевыми отличиями сальдирования от зачета являются:
встречные требования вытекают из одного или нескольких взаимосвязанных договоров;
срок исполнения встречных требований уже наступил;
отсутствие признака предпочтительности перед требованиями других кредиторов, поскольку речь идет об установлении сторонами завершающего сальдо взаимных обязательств в рамках одного договора или же нескольких взаимосвязанных договоров.
«Рассмотрев фактические обстоятельства спора, ВС РФ установил, что встречные обязательства компании «XXI век» и должника возникли в связи с исполнением одного и того же договора подряда. При этом сторонами установлена ответственность в виде зачетной неустойки за просрочку передачи результата работ. Нарушение должником (подрядчиком) сроков выполнения работ по договору явилось основанием для перерасчета итогового платежа кредитора (заказчика) с учетом компенсации потерь последнего, вызванных просрочкой исполнения договора. В оспариваемом заявлении (уведомлении) о зачете компания «XXI век», по сути, констатировала отсутствие задолженности по оплате выполненных работ, произведя тем самым с должником сверку расчетов по одному и тому же, связывающему их договору подряда, с учетом компенсации своих потерь, вызванных просрочкой исполнения договора», – подытожила Аида Кобенко.
