В рамках банкротства ООО «ПромОборудование» конкурсный управляющий оспорил 50 договоров купли-продажи недвижимости, которые должник заключил с турецкой компанией «Tehnologia LTD. STI.». По этим договорам ООО «ПромОборудование» перечислило продавцу 24,6 млн долларов, однако недвижимость в Турции покупателю так и не досталась. Суды трех инстанций признали договоры купли-продажи недействительными сделками, однако отказались применять последствия недействительности сделок. Суды сослались на ответ уполномоченного органа Турецкой Республики, согласно которому компания «Tehnologia LTD. STI.» в торговом реестре не значится. КУ ООО «ПромОборудование» пожаловался в Верховный суд, который отменил акты нижестоящих судов и направил спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции (дело А41-15848/2017).
Фабула
ООО «ПромОборудование» было признано банкротом. При этом конкурсный управляющий, разыскивая активы должника, получил от Сбербанка сведения о заключении ООО «ПромОборудование» (покупателем) и компанией «Tehnologia LTD. STI.» (продавцом) 50-ти договоров купли-продажи недвижимого имущества, предметом которых является продажа должнику расположенных в турецкой Анталии объектов недвижимости (апартаментов). В договорах было указано, что компания «Tehnologia LTD. STI.» является собственником этой недвижимости.
В счет оплаты по договорам за период с 01.12.2014 по 10.03.2015 года с расчетного счета ООО «ПромОборудование» в пользу продавца было перечислено 24,6 млн долларов.
Однако компания «Tehnologia LTD. STI.» свои обязательства по договорам не исполнила, так и не передав недвижимость ООО «ПромОборудование». При этом доказательства того, что спорные деньги были перечислены компании «Tehnologia LTD. STI.» с соответствующим назначением платежа в счет приобретения у последней недвижимого имущества, отсутствуют.
Конкурсный управляющий потребовал в суде признать спорные договоры и перечисления 24,6 млн долларов недействительными, а также применить последствия недействительности сделок.
Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, при новом рассмотрении удовлетворил заявление КУ частично, признав сделки недействительными, но отказав в применении последствий недействительности сделок.
КУ ООО «ПромОборудование» пожаловался в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор.
Что решили нижестоящие суды
Признавая договоры недействительными, суды исходили из совершения сделок заинтересованными лицами без встречного исполнения, направленными на вывод наиболее ликвидного имущества из конкурсной массы должника и причинение вреда имущественным правам его кредиторов.
Отказывая в удовлетворении заявления в части применения последствий недействительности сделок, суды сослались на ответ уполномоченного органа Турецкой Республики, согласно которому компания «Tehnologia LTD. STI.» в торговом реестре не значится.
Что думает заявитель
КУ, в том числе, обратил внимание на непринятие судами достаточных мер по содействию в получении сведений о компании «Tehnologia LTD. STI.» и ее конечных бенефициарах. Заявленное суду в связи с невозможностью самостоятельного получения необходимой информации соответствующее ходатайство оставлено без удовлетворения, что воспрепятствовало всестороннему и полному исследованию обстоятельств спора.
Что решил Верховный суд
Судья ВС Д.В. Капкаев счел доводы жалобы заслуживающими внимания и передал спор в Экономколлегию.
Что в теории
Целью оспаривания сделок в рамках дела о банкротстве является возврат в конкурсную массу того имущества, которое может быть реализовано для удовлетворения требований кредиторов, путем применения последствий недействительности сделок (статья 61.6 закона о банкротстве).
По общему правилу, при ликвидации одной из сторон сделки спор о признании этой сделки недействительной не может быть рассмотрен судом и дело подлежит прекращению (пункт 5 части 1 статьи 150 АПК).
Данное правило основано на объективной невозможности рассмотрения иска в ситуации, когда надлежащий ответчик утратил правоспособность и по этой причине не может защищаться против предъявленного требования. Исключением является ситуация, когда до ликвидации такой ответчик передал свои права и обязанности по сделке иному лицу.
По существу
КУ обращался к суду за содействием в получении информации о правоспособности компании «Tehnologia LTD. STI.», находящейся в юрисдикции другой страны, проверки вероятности ее реорганизации либо ликвидации, ссылаясь на невозможность получить такую информацию самостоятельно.
Так, было заявлено ходатайство о направлении в компетентный орган Турецкой Республики судебного поручения об оказании правовой помощи по настоящему делу и предоставлении сведений о местонахождении компании, о зарегистрированном на нее недвижимом и движимом имуществе, ценных бумагах, паях, вкладах, долях в капитале, внесенных в кредитные учреждения и иные коммерческие организации, о полных анкетных данных физических и юридических лиц, являющихся руководителями, собственниками и конечными бенефициарами компании, о движении денежных средств по счетам компании.
По смыслу части 4 статьи 66 АПК суд истребует доказательства, в частности, в случае обоснования лицом, участвующим в деле, отсутствия возможности самостоятельного получения доказательства от лица, у которого оно находится, указания на то, какие обстоятельства, имеющие значение для дела, могут быть установлены этим доказательством, а также указания причин, препятствующих получению доказательства, и места его нахождения (пункт 38 постановления Пленума ВС от 23.12.2021 № 46 «О применении АПК при рассмотрении дел в суде первой инстанции»).
Вместе с тем суды не оценили доводы КУ и обоснованность заявленного ходатайства, а также не проверили невозможность самостоятельного получения истребуемых сведений.
При наличии оснований для удовлетворения ходатайства суд может поставить перед должником и его кредиторами вопрос о несении дополнительных расходов (часть 5 статьи 75 и часть 2 статьи 255 АПК), связанных с получением информации о компании из Турецкой Республики, и источнике финансирования этих расходов.
В любом случае суду надлежало установить, является ли полученный от уполномоченного органа Турецкой Республики ответ (составлен на турецком языке без перевода на русский язык) достаточным основанием для вывода о ликвидации компании «Tehnologia LTD. STI.» (отсутствии правопреемства и т.п.) и, как следствие, для прекращения производства по обособленному спору.
По существу материально-правовые притязания КУ направлены на фактический возврат в конкурсную массу утраченного имущества. Признание сделок недействительными без применения реституции лишено смысла, поскольку не способствует действительному восстановлению законных интересов кредиторов посредством погашения их требований, то есть не достигает целей конкурсного оспаривания.
Итог
ВС отменил акты нижестоящих судов и направил спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
Почему это важно
Старший юрист Tomashevskaya & Partners Михаил Жужжалов отметил, что ВС сделал существенный шаг против отказа в реституции по формальным основаниям, например, ликвидации стороны по сделке.
До сих пор ликвидация юридических лиц, через которые проходило имущество в рамках вывода активов, могла привести к тому, что суды отказывали в иске о признании сделки недействительной либо о применении последствий недействительности. Это не самые частые ситуации, поскольку если брать материальные объекты, то у истца сохранялся виндикационный иск к любому текущему владельцу. Однако даже такой иск мог быть осложнен невозможностью оспорить первую сделку по отчуждению, без чего виндикационный иск не имел оснований. Для усиления защиты кредиторов пришлось изобрести ничтожность по ст. 10 и 168 ГК, которые, тем не менее, не всегда можно использовать, например, под вопросом возможность кредиторов вне банкротных процедур пользоваться таким средством защиты — нередко за ними не признают законный интерес.
Позитивным, по мнению Михаила Жужжалова, было бы признание, что даже если юридическое лицо ликвидировано, это не значит, что и сделка не может быть оспорена.
«В такой ситуации должно иметь место какое-то преемство по этой сделке, а именно - лицо, получившее имущество по оспоримой сделке, должно быть стороной по спору о ее оспаривании. Аналогично реституционное отношение не должно прекращаться, если сохранилось имущество. Оно должно следовать за имуществом и обременять его хотя бы применительно к лицу, которое приобрело его в рамках ликвидации. Тем не менее, предпосылок для такого радикального уточнения практики нет ни в юридической литературе, ни у самих судей, поэтому до конца эффективным намеченный ВС поворот практики вряд ли будет», – отметил он.
Руководитель практики банкротства и корпоративного права юридической компании IMPRAVO Полина Чижикова отметила, что по существу спора сложно не согласиться с позицией Верховного суда.
Исходя из текстов судебных актов, нижестоящими инстанциями в действительности не получены исчерпывающие сведения о статусе ответчика, в частности, о том, нет ли у турецкой компании правопреемников, к которым перешли все права и обязанности ответчика. Однако с точки зрения процесса, непонятно, что мешало конкурсному управляющему предпринять достаточные попытки получить доказательства самостоятельно, ведь на текущий момент множество компаний предоставляет услуги по запросу таких сведений на коммерческой основе. Подобное расходование конкурсной массы должника маловероятно было бы выставлено управляющему в убыток. Таким образом, сложившейся ситуации можно было бы избежать, но высшая инстанция безусловно исправила допущенные нарушения.
По словам доцента Финуниверситета, адвоката MGP Lawyers Дениса Быканова, ВС в этом споре отметил, что признание сделки недействительной без применения реституции лишено смысла.
Если рассматривать обособленный спор о торпедировании сделок, то действительно, с таким утверждением можно согласиться. С другой стороны судебный акт о признании сделки недействительной сам по себе может стать хорошим фундаментом для привлечения к субсидиарной или дамнификационной ответственности менеджмента должника. Проблема существования судебного процесса после ликвидации ответчика, являющегося юридическим лицом, существует довольно давно. Стоит такому ответчику успеть ликвидироваться и считай, что он освободился от претензий, как и контролировавшие его лица. Такое, конечно, допускать нельзя, поэтому неслучайно в некоторых иностранных юрисдикциях существует возможно предъявления претензий к добровольно ликвидированной компании в течение довольно больших промежутков времени (например, 10 и даже 20 лет).
По мнению Дениса Быканова, налицо явный пробел российского законодательства, хотя применительно к комментируемому спору турецкое право, возможно, имеет большее значение.
«Последний аспект следует иметь в виду, и, с моей точки зрения, недействительная сделка все-таки должна получить негативную оценку суда, пусть сторона сделки и ликвидирована, пусть это и идет в разрез с процессуальным законодательством (п. 5 ч. 1 ст. 150 АПК РФ), зато это соответствует основным началам гражданского законодательства, ведь нельзя извлекать выгоду из своего недобросовестного поведения (п. 4 ст. 1 ГК РФ). Таким образом, с заключением ВС РФ следует согласиться в том смысле, что признавая сделку недействительной, реституцию хорошо бы было и применить, тем более, что в некоторых юрисдикциях возможно добиться получения экзекватуры на решение российского суда», – отметил он.
По словам управляющего партнера адвокатского бюро «Юг» Юрия Пустовита, ошибка нижестоящих судом в том, что они не позаботились о переводе письма о статусе ответчика на турецком языке.
В нашем процессе иностранные документы представляются с обязательным переводом, но на автора турецкого письма возложить эту обязанность невозможно. В этом случае суды должны были предложить конкурсному управляющему, как лицу, заинтересованному в доказывании юридически значимых фактов, предложить представить в дело перевод письма на русский язык с отнесением расходов на перевод в число расходов на конкурсный процесс. После возврата дела из Верховного суда суду первой инстанции придется это сделать.
Юрист адвокатского бюро «ЕМПП» Алексей Натаров полагает позицию ВС РФ обоснованной как процессуально, так и по существу.
ВС РФ правильно отметил ошибки нижестоящих судов в принятии в дело иностранного документа без перевода на русский язык и неполном выяснении информации о действительной ликвидации продавца недвижимого имущества – ответчика по обособленному спору. Также позиция ВС РФ справедлива и по существу, так как не имело практического смысла признавать сделки недействительными без реституции. Другое дело, что определение ВС РФ само по себе никак, на мой взгляд, не повлияет на практику, так как конкурсный управляющий выбрал заранее неэффективный способ защиты. Каким бы ни было итоговое решение российского суда по рассматриваемому спору, его будет явно не достаточно для фактической реституции. Для истребования в конкурсную массу спорного имущества в рассматриваемом случае, очевидно, требуется привлечение турецких юристов, выяснение всех обстоятельств ликвидации ответчика, установление возможных правопреемников, возбуждение судебных и уголовных дел по месту нахождения имущества в Турции.
Младший юрист, Юридическая фирма Nasonov Pirogov Никита Иванов считает позицию ВС вполне логичной и обоснованной.
На мой взгляд, cуды нижестоящих инстанций отстранились от изучения всех обстоятельств дела. В деле установлено, что оспариваемые сделки заключены с целью вывода ликвидного имущества из конкурсной массы должника. При таких обстоятельствах очевидно, что стороны будут предпринимать различные меры по дальнейшему сокрытию активов должника, в том числе путем ликвидации компании-продавца. Не исключен и тот вариант, что указанная компания в принципе создана в целях заключения оспариваемых сделок и ликвидирована, поскольку исчерпала свое предназначение. Однако суды нижестоящих инстанций данные обстоятельства не учли и фактически способствовали достижению конечной цели оспариваемых сделок – сокрытию активов должника и невозможности применения реституции.
Вместо с того, чтобы формально констатировать отсутствие компании в торговом реестре, судам нижестоящих инстанций, вероятно, следовало бы установить конечного бенефициара оспариваемых сделок, считает Никита Иванов.
«И с учетом данных обстоятельств определить, возможно ли применить последствия недействительности сделок. На формальный подход нижестоящих судов к разрешению спора указывает и тот факт, что поступивший в материалы дела ответ уполномоченного органа Турецкой Республики не может быть принят в качестве допустимого доказательства, поскольку не отвечает требованиям ч.3 ст. 64 АПК РФ и ст. 255 АПК РФ. Указанный документ должен быть переведен на русский язык и легализован», – отметил он.
