В рамках банкротства ООО «Ангарит» кредитор потребовал привлечь к субсидиарной ответственности экс-гендиректора должника Ирину Воропаеву. Суд первой инстанции пришел к выводу о пропуске кредитором срока исковой давности. Однако апелляция признала заявление кредитора обоснованным и взыскала с Воропаевой 570 тыс. рублей. Суд округа поддержал апелляцию, после чего экс-гендиректор подала жалобу в Верховный суд. Она ссылается на отсутствие у должника по состоянию на 01.01.2016 года признаков объективного банкротства. Неоплата долга кредитору была связана с возникшими с кредитором разногласиями по исполнению договора и встречных обязательств сторон по отношению друг к другу. Экономколлегия рассмотрит этот спор 1 декабря (А05-14088/2018).
Фабула
ООО «Ангарит» было признано банкротом. В рамках банкротства кредитор компании – АО «Иркутская электросетевая компания» – потребовал привлечь к субсидиарной ответственности экс-гендиректора Ирину Воропаеву (была руководителем должника с с 25.12.2014 по 25.06.2019 г.).
Кредитор сослался на нарушение Воропаевой обязанности по своевременному обращению с заявлением о банкротстве должника.
Суд первой инстанции отказал. Однако апелляционный суд удовлетворил заявление кредитора и взыскал в конкурсную массу с экс-гендиректора должника в порядке субсидиарной ответственности 570 тыс. рублей. Кассация оставила постановление апелляционного суда в силе.
После чего Ирина Воропаева подала жалобу в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор 1 декабря 2022 года.
Что решили нижестоящие суды
Суд первой инстанции пришел к выводу о пропуске кредитором срока исковой давности по заявленному требованию, что является самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении заявления.
Суд апелляционной инстанции исходил из наличия оснований для привлечения ответчика к субсидиарной ответственности по заявленному основанию. Суд установил, что директор должна была инициировать процесс банкротства должника не позднее 01.02.2016 года, чего не сделала.
При этом апелляционный суд исходил из того, что по состоянию на 01.01.2016 года у должника имелась просрочка исполнения обязательства по внесению ежеквартальных платежей на основании заключенного с кредитором договора об осуществлении технологического присоединения к электрическим сетям. Размер субсидиарной ответственности определен судом исходя из размера обязательств, возникших после указанной даты (01.02.2016). Суд также указал, что кредитор не пропустил срок исковой давности.
Суд округа выводы суда апелляционной инстанции поддержал.
Что думает заявитель
Ирина Воропаева в кассационной жалобе, помимо прочего, обратила внимание на отсутствие у должника по состоянию на 01.01.2016 года признаков объективного банкротства. Неоплата долга была связана с возникшими с кредитором разногласиями относительно исполнения упомянутого договора и встречных обязательств сторон по отношению друг к другу.
Что решил Верховный суд
Судья Д.В. Капкаев счел доводы кассационной жалобы заслуживающими внимания и передал спор в экономколлегию, которая рассмотрит этот спор 1 декабря 2022 года.
Почему это важно
По словам руководителя проектной группы практики «Сопровождение процедура банкротства и Антикризисный консалтинг» юридической компании «Лемчик, Крупский и партнеры» Юлии Ющик, дело Ирины Воропаевой показательно потому, что освещает сразу два принципиальных вопроса: как работают сроки исковой давности при привлечении контролирующих должника лиц к ответственности и что такое признаки объективного банкротства?
Казалось бы, подобные вопросы (особенно признаки объективного банкротства) были предметом рассмотрения судов всех уровней неоднократно и практика должна быть сформирована. Однако то, что в рассматриваемом деле на уровне трех инстанций двух кругов суды по-разному давали квалификацию обстоятельствам дела, говорит о том, что нет единого понимания относительно введенной в 2017 году Пленумом Верховного суда категории «объективное банкротство». По-прежнему наличие/отсутствие признаков объективного банкротства является некой оценочной категорией, поэтому так важно, чтобы при рассмотрении подобных вопросов суды не подходили к вопросу формально, а исследовали и оценивали все обстоятельства дела в совокупности. И вопрос сроков исковой давности, и признаки объективного банкротства являются базовыми обстоятельствами предмета доказывания, фундаментом, без понимания которого невозможно выстроить единообразную практику по делам о привлечении лиц к субсидиарной ответственности. Именно потому выводы Верховного суда по делу ООО «Ангарит» принесут большую практическую пользу.
По мнению Юлии Ющик, есть основания полагать, что по всем исследуемым вопросам суд встанет на сторону бывшего генерального директора. «Такое решение продолжило бы логику судов о том, что единичный долг не должен расцениваться директором и собственниками как невозможность продолжения деятельности общества. В противном случае любая просрочка исполнения обязательств приводила бы к инициированию банкротства должника. Вероятнее всего, Верховный суд займется исследованием причин, по которым задолженность перед кредитором не погашалась, и действий, которые предпринимала директор для разрешения конфликта с кредитором.
С нетерпением ждем выводов Верховного суда!», – подытожила Юлия Ющик.
По словам литигатора, партнера BBL Group Натальи Петровой, в этом деле судья Верховного суда Д.В. Капкаев, предположительно, подтверждает позиции, ранее высказанные Верховным судом РФ:
Ошибочно отождествлять неплатежеспособность с неоплатой конкретного долга отдельному кредитору, которая сама по себе не свидетельствует об объективном банкротстве должника (критическом моменте, когда должник из-за снижения стоимости чистых активов стал не способен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов) (пункт 19 Обзора Верховного суда РФ № 1 (2021) от 07.04.2021), постановление Президиума ВАС РФ от 23.04.2013 по делу № 18245/12).
Срок исковой давности по требованию о привлечении к субсидиарной ответственности начинает течь с момента, когда кредитор узнал или должен был узнать о совокупности следующих обстоятельств: о лице, контролирующем должника, его неправомерных действиях и о недостаточности активов должника для проведения расчетов со всеми кредиторами (пункт 21 Обзора судебной практики Верховного суда РФ № 2 (2018) от 04.07.2018).
Однако в определении от 27.10.2022 года судья делает намек и на новые обстоятельства, при установлении которых суд может установить отсутствие вины контролирующего должника лица в просрочке исполнения обязательств и возникновении долга: в частности, в связи с наличием разногласий относительно исполнения гражданско-правового договора и встречных обязательств сторон по отношению друг к другу. Ранее на такую возможность указывал Верховный суд РФ в определении от 26.05.2022 № 305-ЭС21-24470 по делу № А40-45186/2020 применительно к ограничению ответственности по договору аренды.
Кроме того, по словам Натальи Петровой, как видно из материалов дела, конкретно в этом обособленном споре имело место нарушение принципа единообразия судебной практики в пределах одного судебного округа. «В частности, Арбитражный суд Восточно-Сибирского округа первоначально отказал в привлечении ответчика к субсидиарной ответственности, ссылаясь на отсутствие у должника признаков объективного банкротства и на пропуск срока исковой давности, а при новом рассмотрении обособленного спора кардинально изменил свою позицию, что является недопустимым. Суд первой инстанции действовал в соответствии с указаниями суда кассационной инстанции. На всех стадиях рассмотрения спора неизменна была позиция лишь Четвертого арбитражного апелляционного суда. Посмотрим, как разрешит эту ситуацию Верховный суд РФ 1 декабря 2022 года», – подытожила Наталья Петрова.
Руководитель проектов ProLegals Ирина Беседовская обратила внимание, что в Верховном суде РФ обжалуется судебный акт, вынесенный при новом рассмотрении.
«Ранее Арбитражный суд Восточно-Сибирского округа уже отменял решения нижестоящих судов и направлял спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Основаниями для отмены судебных актов нижестоящих судов послужило то, что судами не исследовался вопрос субъективного срока исковой давности продолжительностью в один год. Уже при новом рассмотрении суд первой инстанции установил, что действительно пропущен срок исковой давности, что является самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении заявленных требований.
Дополнительно суд первой инстанции установил, что момент объективного банкротства у ООО «Ангарит» наступил 01.01.2016 года, так как начиная с 01.01.2016 года у должника наступила просрочка исполнения обязательства по внесению ежеквартальных платежей», – отметила Ирина Беседовская.
Ирина Беседовская полностью согласна с тем, что ошибочно отождествлять неплатежеспособность с неоплатой конкретного долга отдельному кредитору.
Указанное обстоятельство само по себе не свидетельствует об объективном банкротстве (критическом моменте, когда должник из-за снижения стоимости чистых активов стал не способен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов, в том числе по уплате обязательных платежей), в связи с чем не может рассматриваться как безусловное доказательство, подтверждающее необходимость обращения руководителя в суд с заявлением о банкротстве.
В соответствии с п. 4 постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 № 53 объективное банкротство – момент, в который должник стал не способен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов, в том числе об уплате обязательных платежей, из-за превышения совокупного размера обязательств над реальной стоимостью его активов. Такое объективное банкротство является юридическим фактом, влекущим конкретные последствия применительно к субсидиарной ответственности: с него считается период контроля (п. 4 указанного постановления), данное обстоятельство имеет значение для субсидиарной ответственности за неподачу заявления о банкротстве (п. 9 постановления).
Однако, по словам Ирины Беседовской, суд апелляционной инстанции при новом рассмотрении устранил данный недостаток и провел анализ по установлению момента наступления объективного банкротства, а также была дана оценка доводам о пропуске срока исковой давности.
«Сложность у судов вызвал не только вопрос определения момента объективного банкротства, но и применение норм закона о банкротстве, регулирующих срок исковой давности для обращения в данном конкретном случае с заявлением о банкротстве. Я полагаю, что в сложившейся ситуации Верховный суд РФ должен разрешить возникшие разногласия и разъяснения Верховного суда РФ в данном случае будут иметь существенное значение для судебной практики», – подытожила Ирина Беседовская.
