ООО «МАКС» принадлежало помещение в Москве, на которое претендовали кредиторы общества. В 2015 г. в отношении ООО «МАКС» была введена процедура банкротства. Татьяна Макарова, единственный участник должника, пыталась сдать помещение в аренду и погасить долги, но залоговые кредиторы этому препятствовали. Внешние и конкурсные управляющие, по мнению бенефициара должника, действовали в интересах кредиторов, продав помещение в 2023 г. по цене существенно ниже рыночной. Суды первой и апелляционной инстанций частично удовлетворили требования Макаровой о взыскании убытков с кредиторов и управляющих. Однако суд округа отменил постановление апелляционного суда. Верховный Суд согласился с выводами суда округа, указав, что срок исковой давности по требованиям Макаровой истек, а связи между действиями ответчиков и убытками не доказано (дело № А76-27285/2015).
Фабула
В 2015 г. в отношении ООО «МАКС», которому принадлежало ценное помещение в Москве, была введена процедура банкротства по заявлению ПАО «Сбербанк России». Основными кредиторами должника были ООО «ЮСБ» и ООО «Травертино».
Татьяна Макарова, единственный участник ООО «МАКС», попыталась сдать помещение в аренду, чтобы восстановить платежеспособность общества, однако не нашла поддержки со стороны залоговых кредиторов и АУ.
В 2017–2022 гг. в ходе процедуры конкурсного производства помещение неоднократно выставлялось на торги, но, по мнению Макаровой, из-за нарушений со стороны управляющих Юлии Шангареевой, Анастасии Толстовой (Петровой) и Юлии Геннеберг так и не было продано.
В июне 2022 г. Татьяна Макарова обратилась в Арбитражный суд Челябинской области с требованием о взыскании с ООО «ЮСБ», Евгения Бобренева и арбитражных управляющих убытков в виде упущенной выгоды и реального ущерба на общую сумму более 500 млн рублей.
Что решили нижестоящие суды
Арбитражный суд Челябинской области частично удовлетворил требования Татьяны Макаровой. Суд признал незаконным бездействие конкурсного управляющего Анастасии Толстовой (Петровой) по необеспечению сохранности другого имущества должника в Челябинской области и взыскал с нее в пользу ООО «МАКС» 1,4 млн рублей убытков. В остальной части в иске было отказано.
Восемнадцатый арбитражный апелляционный суд изменил определение суда первой инстанции. Суд апелляционной инстанции взыскал солидарно 10,87 млн рублей убытков с Евгения Бобренева, ООО «ЮСБ», Юлии Шангареевой, Анастасии Толстовой и Юлии Геннеберг, а также дополнительно 97,83 млн рублей с Евгения Бобренева, ООО «ЮСБ» и Юлии Шангареевой.
Суд исходил из того, что в начале 2017 г. у должника была реальная возможность продать помещение за 267 млн рублей, но ответчики злоупотребили правом и не допустили этого. Апелляционный суд указал, что срок исковой давности по требованиям не истек, так как сговор ответчиков был единым длящимся нарушением, которое прекратилось лишь в 2022 г.
Что решил окружной суд
Арбитражный суд Уральского округа отменил постановление суда апелляционной инстанции и оставил в силе определение суда первой инстанции.
Суд округа указал, что о предполагаемом нарушении своего права Татьяна Макарова узнала не позднее 2017 г., когда она начала заявлять о сговоре кредиторов и арбитражных управляющих. Следовательно, трехлетний срок исковой давности по ее требованиям к этому моменту уже истек. Доводы апелляционного суда о едином длящемся правонарушении со стороны ответчиков суд округа счел необоснованными.
Окружной суд отметил, что представленные доказательства не позволяют однозначно установить реальную возможность продажи помещения в начале 2017 г. за 267 млн рублей. При этом, возлагая ответственность на арбитражного управляющего Юлию Геннеберг за допущенные ей нарушения при организации торгов, суд апелляционной инстанции не учел, что к моменту ее утверждения конкурсным управляющим рыночная стоимость недвижимости уже значительно снизилась из-за пандемии и неблагоприятной экономической конъюнктуры.
Суд округа также не согласился с взысканием убытков в виде начисленных на требования кредиторов мораторных процентов и текущих расходов по делу о банкротстве. Он указал, что увеличение этих сумм обусловлено не только действиями ответчиков, но и самой Татьяны Макаровой, которая затягивала процедуру банкротства многочисленными судебными разбирательствами.
Что решил Верховный Суд
Верховный Суд отказал в передаче кассационной жалобы Татьяны Макаровой для рассмотрения Судебной коллегией по экономическим спорам.
ВС согласился с выводами суда округа о пропуске срока исковой давности по требованиям Татьяны Макаровой. Он указал, что о нарушении своего права и о надлежащих ответчиках заявитель узнала еще в 2017 г., следовательно, на момент обращения в суд в 2022 г. трехлетний срок давности уже истек.
Верховный Суд также признал правильной позицию окружного суда об отсутствии доказательств реальной возможности продажи помещения в Москве за 267 млн рублей в начале 2017 г. Кроме того, Верховный Суд поддержал вывод нижестоящей инстанции о том, что нарушения, допущенные арбитражным управляющим Юлией Геннеберг при организации торгов, не привели к причинению убытков должнику.
Наконец, Верховный Суд согласился, что увеличение сумм мораторных процентов и текущих платежей произошло в том числе по вине самой Татьяны Макаровой, а значит, нет оснований возлагать бремя их возмещения на ответчиков.
Итог
Верховный Суд отказал в передаче кассационной жалобы КДЛ для рассмотрения Судебной коллегией, фактически оставив в силе постановление суда округа. Требования единственного участника должника о взыскании с кредиторов и арбитражных управляющих убытков на сумму более 500 млн рублей оставлены без удовлетворения.
Почему это важно
Валерия Герасименко, председатель Совета, президент Союза АУ НЦРБ, отметила, что в деле о банкротстве ООО «МАКС» рассмотрено заявление о взыскании убытков с предшествующих арбитражных управляющих, мажоритарных залоговых кредиторов и контролирующих их лиц, включающее в себя несколько эпизодов.
Суд округа поддержал выводы суда первой инстанции, отказав в удовлетворении заявленных требований. Верховный Суд отказал в передаче судебного акта для рассмотрения в судебном заседании Экономколлегии, тем самым согласившись с позицией суда округа. Суд округа сформулировал вывод, который может иметь значение для формирования судебной практики: в случае, если независимое лицо ссылается на осуществление взаимозависимыми лицами согласованных действий во вред должнику и его кредиторам, в дальнейшем оно не может ссылаться на установление таких обстоятельств судебным актом, подтверждающим такие доводы. Его осведомленность о согласованных действиях следует определять с того момента, когда такие доводы впервые были заявлены, а не подтверждены судом.
По словам Валерии Герасименко, в данном случае, по мнению заявителя, по вине ответчиков имущество должника не было реализовано в ходе наблюдения в 2017 г. по максимально высокой цене, что причинило должнику убытки.
Суд первой инстанции пришел к выводу о пропуске заявителем срока исковой давности именно по этой причине – обращаясь с заявлением о взыскании убытков в 2022 г., заявитель, указывающий на согласованные действия взаимозависимых лиц как причину убытков, знал о таких действиях и заявлял о них при рассмотрении дела о банкротстве еще с 2017 г. При этом впервые суды подтвердили позицию заявителя относительно наличия согласованных действий, направленных на причинение вреда должнику, только в 2022 г., поэтому заявитель посчитал, что срок исковой давности определяется с этого момента. Апелляция с выводами по данному эпизоду не согласилась: согласованные действия ответчиков были установлены в деле о банкротстве определением от 8 апреля 2022 г., в связи с чем срок исковой давности необходимо определять именно с этого момента, а совершенное ответчиками правонарушение является длящимся.
Суд кассационной инстанции, продолжила Валерия Герасименко, позицию апелляции не поддержал и оставил в силе судебный акт суда первой инстанции: доводы о согласованности действий кредиторов и предшествующих управляющих заявлялись еще с 2017 г., в связи с чем они не могли быть новыми для заявителя в момент вынесения судом определения, установившего их согласованность.
Кроме того, апелляцией неверно применен механизм определения разницы в цене: при взыскании конкретных убытков необходимо руководствоваться разницей между ценой, установленной в прекращенном договоре (в данном случае – по 267 млн. руб.), и ценой по условиям замещающей сделки. Соответственно, на возмещение будущих убытков должник имел право еще с 2017 г. Правонарушение в таком случае не может являться длящимся, а начало течение срока исковой давности – определяться вынесением судебного акта, которым установлена взаимосвязанность действий кредитора, управляющих и их бенефициара, так же, как и моментом, с которого торги стали проводится независимым управляющим.
По мнению Валерии Герасименко, изложенный правовой подход в данном случае позволил определить момент начала течения срока исковой давности, однако он может применяться не только в спорах о взыскании убытков, но и в большинстве обособленных споров, в которых срок исковой давности определяется моментом осведомленности лица о тех или иных обстоятельствах. Например, вполне возможно широкое применение в спорах о признании сделок недействительными, подытожила она.
Анна Нехина, генеральный директор Юридической фирмы «Лаборатория антикризисных исследований», арбитражный управляющий, на основе анализа постановления окружного суда и отказного определения судьи ВС сделала следующие выводы.
Недобросовестные действия арбитражного управляющего либо других лиц при проведении торгов по продаже имущества должника не обязательно свидетельствуют о причинении убытков должнику и кредиторам вследствие непродажи имущества по начальной цене.
Отличие цены продажи от стоимости, определенной на основании отчета об оценке, само по себе не может свидетельствовать об ухудшении состояния имущества в период между оценкой и продажей.
Установление начальной цены продажи имущества в Положении не отражает реальной рыночной стоимости имущества. Действительная рыночная стоимость имущества определяется по результатам проводимых по его реализации торгов в зависимости от наличия спроса потенциальных покупателей.
Увеличение размера текущих расходов и мораторных процентов вследствие длительности проведения процедуры банкротства не является безусловным основанием для взыскания убытков с арбитражного управляющего.
В вышеуказанных судебных актах, как мне кажется, присутствует оптимистичный посыл для арбитражных управляющих, поскольку в спорах о признании ненадлежащими действий конкурсных управляющих также дана оценка действиям других лиц (в частности, контролирующим лицам должника) по инициации большого количества судебных споров, что приводит к затягиванию срока проведения процедуры банкротства. Однако описания нарушений со стороны разных арбитражных управляющих, назначенных судом в том числе с применением случайной выборки, свидетельствуют о том, что необходимо продолжать формировать класс управляющих, для которых эта деятельность будет являться не способом краткосрочного заработка, а постоянной профессией
Диана Варданян, старший юрист Консалтинговой группы РКТ, отметила, что рассматриваемый кейс представляет собой наглядный пример многолетней борьбы кредиторов и собственников бизнеса за свои интересы: первые хотят как можно скорее получить удовлетворение своего требования, вторые – в комфортных для себя условиях продолжить осуществление деятельности с минимальными потерями средств, направляемых в счет уплаты долга кредиторам (даже если это займет несколько десятков лет).
«Если обратить внимание на содержание постановления суда кассационной инстанции по настоящему обособленному спору, то можно заметить, что 1/3 его составляет изложение судом действий единственного участника должника, направленных на затягивание мероприятий по реализации имущества ООО “МАКС” (начиная с оценки и заканчивая самими торгами). Арбитражный суд Уральского округа в своем постановлении провел детальный анализ фактических обстоятельств, дал надлежащую оценку действиям как арбитражных управляющих, так и единственного участника должника, при этом, несколько раз отметив в судебном акте, что «дело о банкротстве ООО “МАКС” характеризуется повышенной конфликтностью на всем протяжении производства по нему», – отметила она.
По словам Дианы Варданян, именно этим обусловлено столь продолжительное рассмотрение дела о банкротстве в целом (более 8 лет) и, в частности, проведение мероприятий по реализации имущества должника (в мае 2018 г. конкурсный управляющий опубликовал сообщение об утверждении положения о порядке продажи имущества (которое несколько раз являлось предметом споров о разрешении разногласий, инициированных единственным участником ООО «МАКС») – имущество было продано на публичных торгах в марте 2023 г.).
В рамках настоящего обособленного спора не разрешались спорные правовые ситуации – судам нужно было установить фактические обстоятельства и исходя из них определить, действительно ли должник понес убытки, учитывая, что преимущественная часть требований заявления состоит из упущенной выгоды, а также выявить наличие / отсутствие вины управляющих. Суд кассационной инстанции обоснованно отменил постановление суда апелляционной инстанции, оставив в силе определение Арбитражного суда Уральского округа, сославшись на истечение срока исковой давности в отношении требований к мажоритарным кредиторам, внешнему управляющему и первым конкурсным управляющим (организовавшим проведение торгов по реализации имущества должника).
Так, продолжила Диана Варданян, Арбитражный суд Уральского округа принял во внимание осведомленность, последовательность действий единственного участника ООО «МАКС» и активность участия в мероприятиях по делу о банкротстве (как в судебных процессах, так и вне их), которая проявлялась, начиная с 2017 г.
Интересны выводы суда кассационной инстанции в отношении требования о взыскании с арбитражных управляющих упущенной выгоды в виде начисленных мораторных процентов, возникших, по мнению единственного участника должника, в связи затягиванием мероприятий по реализации имущества на торгах. Так, суд апелляционной инстанции отметил, что причиной затягивания сроков по продаже активов ООО «МАКС» явились, в том числе, действия самого заявителя – единственного участника должника, подававшего многочисленные заявления о разрешении разногласий, жалобы и совершавшего иные процессуальные действия, в процессе рассмотрения которых реализовать имущество было невозможно.
По словам мнению Дианы Варданян, складывается ощущение, что заявление о взыскании убытков с арбитражных управляющих (всех, что исполняли обязанности в деле о банкротстве должника) является последним средством давления и способом хоть как-то оправдать несостоятельность своих утверждений о высоколиквидности имущества должника, которое оказалось несостоятельным (подтверждено стоимостью реализации актива на торгах).
«Учитывая тенденцию по повальному обжалованию действий арбитражных управляющих и обращение с заявлениями о взыскании с них убытков, судебный акт суда кассационной инстанции по делу о банкротстве ООО “МАКС” не может не радовать», – подытожила она.
