С 2014 по 2017 год банк «Легион» предоставил производственной компании «МОЛОС» на основе тринадцати кредитных договоров займы на сумму 3,4 млрд рублей. Двенадцать займов банк предоставил для пополнения оборотных средств и один — для погашения обязательств третьих лиц. При этом большую часть полученных денег «МОЛОС» направлял на погашение ранее возникшей кредитной задолженности, то есть осуществлял ее рефинансирование. В рамках банкротства компании «МОЛОС» банк «Легион» попросил суд включить в реестр должника задолженность с начисленными на нее процентами и неустойкой на сумму 598 млн рублей. Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, признал требование банка обоснованным, однако предпочел его субординировать. АСВ — конкурсный управляющий банка «Легион» — пожаловалось в Верховный суд, который отменил акты нижестоящих судов и направил обособленный спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции (дело А48-3361/2018).
Фабула
С 2014 по 2017 год банк «Легион» и ООО «Производственная компания «МОЛОС» заключили тринадцать кредитных договоров, в рамках которых банк предоставил ПК «МОЛОС» денежные займы в совокупном размере 3,4 млрд рублей под поручительство руководителя Александра Терехова.
Двенадцать из указанных займов банк предоставил для пополнения оборотных средств и один — для погашения обязательств третьих лиц.
При этом суды установили, что большую часть полученных в рамках указанных кредитных договоров денег ПК «МОЛОС» направляла на погашение ранее возникшей кредитной задолженности, то есть фактически осуществляла ее рефинансирование, а в сумме 109,8 — на погашение перед банком кредитных обязательств третьих лиц, входивших с ПК «МОЛОС» в одну группу компаний (ООО «ЮВИ-Капитал» и ООО «Арктик»).
ПК «МОЛОС» исполнила обязательства по возврату сумм займа лишь частично в размере 11,7 млн рублей, в связи с чем непогашенной осталась задолженность в размере 450,1 млн рублей, которую банк просил включить в реестр признанной банкротом ПК «МОЛОС» с начисленными на нее процентами и неустойкой (суммарно в размере 598 млн рублей).
Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, установил требование банка «Легион» в размере 577,7 млн рублей в составе требований кредиторов должника, подлежащих удовлетворению после погашения требований, указанных в пункте 4 статьи 142 закона о банкротстве, но приоритетно по отношению к требованиям лиц, получающих имущество должника по правилам пункта 1 статьи 148 закона о банкротстве и пункта 8 статьи 63 ГК.
АСВ как конкурсный управляющий банка «Легион» пожаловалось в Верховный суд, настаивая на включении требования банка в размере 577,7 млн рублей в третью очередь реестра. Экономколления решила рассмотреть этот спор.
Что решили нижестоящие суды
Суды первой и апелляционной инстанций, признав предъявленные банком требования обоснованными в заявленном размере, пришли к выводу о наличии оснований для их субординирования.
В рамках дела о банкротстве банка «Легион» суд привлек к субсидиарной ответственности по обязательствам банка контролировавших его лиц. Основанием для привлечения их к ответственности послужило совершение виновных действий, повлекших объективное банкротство банка, в том числе по завышению качества активов заемщиков с начислением минимальных резервов, не соответствующих реальному уровню риска по займам.
По мнению судов, банк таким образом осуществлял кредитование и рефинансирование пяти групп компаний, к числу которых относилась следующая: ООО ПК «МОЛОС», ООО «Орловский молочный завод», ООО ТД «Молочная природа», ООО «Арктик», ООО «ЮВИ-Капитал», ООО «Милини» и Александр Терехов.
Суды, исследовав установленные в рамках приведенного обособленного спора обстоятельства, учитывая нетипичный для обычных хозяйствующих субъектов характер кредитования, пришли к выводу о наличии между банком и ПК «МОЛОС» скрытых, неформальных связей, общих экономических целей и интересов, направленных, в том числе, на сокрытие безнадежной ссудной задолженности группы компаний, в которую входила ПК «МОЛОС», и признаков фактической аффилированности и, как следствие, наличия оснований для применения повышенного стандарта доказывания в отношении предъявленных требований.
Суды первой и апелляционной инстанций также пришли к выводу, что кредитование ПК «МОЛОС» имело компенсационный характер, поскольку несмотря на рост финансовых показателей деятельности должника в абсолютном выражении после смены его единственного участника и руководителя, а также начала кредитования банком, получение кредитного финансирования не привело к существенному улучшению качества хозяйственной деятельности должника.
Кредитование банком ПК «МОЛОС» было сопряжено с высокой долей риска невозврата предоставляемых должнику кредитных средств, что вступает в противоречие с принципами платности, возвратности и срочности кредита. Выбранная высокорисковая модель финансирования хозяйственной деятельности ПК «МОЛОС» со стороны банка, при которой ПК «МОЛОС» предоставлялось существенное по сравнению с масштабами ее деятельности кредитное финансирование при неудовлетворительных показателях финансово-экономического состояния, нерентабельности его хозяйственной деятельности, а также отсутствии надлежащего обеспечения и иных разумных гарантий по возврату полученных денег с уплатой процентов, является нетипичной для кредитных правоотношений, но, напротив, характерной для правоотношений, возникающих внутри корпорации.
Разрешая спор и субординируя требования банка до очередности, предшествующей распределению ликвидационной квоты, суды первой и апелляционной инстанций исходили из того, что указанная модель финансирования хозяйственной деятельности должника путем предоставления кредитных средств, сопряженная с высокой долей риска их невозврата, о чем банк не мог не знать начиная уже с момента предоставления ПК «МОЛОС» первого кредита, свидетельствует о ее выборе только с целью перераспределения риска утраты вложенного финансирования на случай нерентабельности хозяйственной деятельности ПК «МОЛОС».
Суды отметили, что требования банка как лица, реально осведомленного о высокой степени риска невозврата предоставленного должнику кредитного финансирования и имевшего возможность отказаться от его осуществления, не может наравне конкурировать с требованиями иных независимых кредиторов.
Что думает заявитель
АСВ привело доводы, в том числе, об ошибочном применении к рассматриваемым правоотношениям правовой позиции, приведенной в пункте 9 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, утвержденного Президиумом ВС 29.01.2020 года (далее — Обзора).
Так, суды не установили статус банка «Легион» в качестве контролирующего ПК «МОЛОС» лица, как и не установлен факт предоставления кредитного финансирования под влиянием контролирующих должника лиц.
Бенефициар группы компаний, в которую входило ПК «МОЛОС», Александр Терехов никогда не входил в органы управления банка «Легион», а наличие связанности между Тереховым и банком «Легион» не может подтверждать совершение им действий исключительно в интересах «Легиона», что означает отсутствие фактического контроля хозяйственной деятельности Терехова и ПК «МОЛОС» со стороны банка «Легион» в том смысле, который бы позволял признать банк контролирующим должника лицом.
Обстоятельств, которые бы свидетельствовали о том, что банк имел право контролировать деятельность ПК «МОЛОС» и претендовать на извлечение неограниченной прибыли от такой деятельности (в случае успешного результата финансирования), суды не установили.
Применительно к правовой позиции, изложенной в пункте 11 Обзора, презюмируется отсутствие у кредитной организации цели участия в распределении всей предполагаемой будущей прибыли должника.
Однако суды, неверно распределив бремя доказывания, переложили на банк «Легион» обязанность по доказыванию факта отсутствия у него статуса контролирующего должника лица, права влияния на ключевые деловые решения ПК «МОЛОС» и/или соответствующего бенефициарного интереса.
Что решил Верховный суд
Судья ВС Букина И.А. сочла доводы жалобы заслуживающими внимания и передала спор в Экономколлегию.
Представитель банка Легион заявил, что суды ошибочно применили к даннным отношениям пункт 9 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц.
— В данном случае банк не являлся ни участником, ни акционером ПК «МОЛОС» и группы компаний связанных должников. Мы считаем, что к данным правоотношениям должен быть применен пункт 11 Обзора о субординации требований в связи с тем, что там рассматривается ситуация, когда банки инвестировали в бизнесе, фактически финансировали хозяйственную деятельность должников. Там рассматривается ситуация, когда банк имеет право залога, корпоративный договор, возможность принимать управленческие решения. В данном случае Легион вообще не принимал никакие управленческие решения в отношении группы компаний, связанных с должником. Банк бенефициаром группы компаний не являлся и судами это не установлено. Кроме того, Александр Терехов не входил ни в какие органы управления банка, был только участником и директором «МОЛОСа». То есть невозможно установить, что именно банк давал обязательные указания Терехову и группе компаний, связанных с должником. Нет доказательств, что Терехов как-то зависил от каких-либо бенефициаров банка, — указал юрист.
Итог
ВС отменил акты нижестоящих судов и направил обособленный спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Мотивировка будет опубликована позже.
