Максим Волков

Полагаю, что суд округа принял верное решение. Сложность вопроса в том, что выкупной лизинг допускает, что вещь может быть практически выкуплена лизингополучателем (остается относительно небольшой платеж), но еще принадлежит лизингодателю. Налоговый орган стремится через обеспечение в отношении транспорта зафиксировать на ответчике-лизингополучателе это имущественное предоставление. Однако же суд округа верно разъяснил, что арест имущества третьих лиц требует более высокого стандарта доказывания. Например, нужно убедительно доказать, что имущество «спрятано» от взыскания у третьих лиц. В данном случае не было доказано, что транспорт перешел в собственность ответчика и что вообще находится в его владении.

Поворотным стало Постановление КС РФ от 21.07.2022 года № 34-П, которое устранило резкий дисбаланс в правах залоговых кредиторов, обязательства перед которыми фонду не передаются. В силу закона они утрачивали залоговый статус при передаче объекта фонду, но не получали какой-либо компенсации. КС РФ установил временный порядок определения размера компенсации, который был развит в дальнейших позициях Верховного суда. В данном деле перед Верховным судом РФ был поставлен вопрос о расчете так называемой «первоначальной» (то есть определяемой при самом факте передачи объекта) компенсации. Для первоначальной компенсации применяется реконструкция распределения выручки, как если бы объект был продан с торгов. Суды посчитали, что при реконструкции залоговые кредиторы 3-й очереди имеют приоритет перед залоговыми кредиторами 4-й очереди (ст. 201.9 закона о банкротстве). В связи с этим суды отказали Сулейманову в компенсации. По этому вопросу Экономколлегия ранее в Определении от 02.11.2023 года уже обозначала позицию о том, что ст. 201.14 закона о банкротстве имеет приоритет перед ст. 201.9 закона о банкротстве, то есть, по сути, о равенстве залоговых кредиторов 3-й и 4-й очередей при определении первоначальной компенсации. Однако судебные акты по обсуждаемому делу приняты в декабре 2022–марте 2023, и суды не могли учесть эту позицию. Позиция ВС РФ по обсуждаемому делу закрепляет позицию, изложенную в Определении ВС от 02.11.2023 года.

В отличие от п. 2 ст. 138 (80-15-5), ст. 201.14 предусматривает формулу 60-25-10-5, где 25% направляются на удовлетворение требований дольщиков. Зачастую банкам выгоднее настаивать на применении общих правил распределения залоговой выручки, гарантирующих им не менее 80% от залоговой выручки. В данном деле нижестоящие суды применили общие правила (ст. 138), поскольку на земельных участках отсутствовали объекты строительства, а также отсутствовали требования участников строительства, связанные с этими объектами. Верховный суд разрешил дело иначе: наличие или отсутствие требований участников строительства, связанных с предметом залога, наличие объектов строительства на участке не влияет на необходимость применения специальных правил ст. 201.14. Такой подход укрепит гарантии защиты прав дольщиков и структур Фонда развития территорий.

Эти сделки необходимо рассматривать как взаимосвязанные (или как единую сделку). При незначительном разрыве между датой договора купли-продажи (26.10.2017) и датой соглашения о зачете (03.11.2017), скорее всего, стороны изначально рассматривали исполнение обязательства покупателя не оплатой продавцу, а закрытием задолженности продавца. В таком случае зачет, скорее, не способ прекращения возникшего обязательства, а изначальное условие сделки. Зачет оформлял встречное предоставление со стороны покупателя. Признание зачета недействительным уменьшило размер встречного предоставления – следовательно, может повлиять на вывод судов о причинении убытков. Однако же в деле достаточно много обстоятельств, которые следует исследовать более подробно.

На рынке мало страховых организаций, которые реально страхуют арбитражных управляющих. Но и те нередко отказывают в страховании или устанавливают высокие тарифы. Кроме того, у страховых организаций отзывают лицензии. Многим АУ приходилось искать им замену – иногда и несколько раз в течение одного года. Радует, что Верховный суд РФ реагирует на эти запросы профессионального сообщества. В Определении СКЭС ВС РФ от 17.08.2022 № А40-310946/2019 Верховный суд РФ указал, что суды не могут не учитывать объективные затруднения в страховании ответственности. Вместе с тем, и управляющие должны действовать активно — из этого исходит Верховный суд РФ, указывая на несколько возможных вариантов поведения. В комментируемом Определении Верховный суд РФ вновь возвращается к проблеме. Верховный суд РФ отметил, что право страховой организации на отказ от заключения договора не абсолютно. Если страховая организация публично заявила о страховании арбитражных управляющих, нужны конкретные причины для отказа — иначе возникает риск дискриминации и злоупотребления правом.

Заслуживает поддержки позиция Верховного суда РФ о распространении на иных кредиторов (не обеспеченных залогом единственного жилья) исполнительского иммунитета на производный актив в виде выручки от реализации предмета залога. Однако дискуссия может возникнуть применительно к привилегированным кредиторам (1-й и 2-й очереди). В частности, должен ли при таких условиях залоговый кредитор «делиться» 10% с кредиторами 1-й и 2-й очереди. Вопрос привилегированных кредиторах прямо Верховным судом РФ не затрагивался. С одной стороны, можно сказать, что исполнительский иммунитет распространяется на иных кредиторов – и для привилегированных кредиторов исключения нет. С другой стороны, обязывая залогового кредитора уступить 10% кредиторам 1-й и 2-й очереди, закон о банкротстве устанавливает социальные гарантии лиц, которым причинен вред жизни и здоровью, для детей, для работников. Полагаю, что второй вариант более справедлив: интересы привилегированных кредиторов должны стоять выше, чем получение неустоек и мораторных процентов залоговым кредитором – даже несмотря на исполнительский иммунитет единственного жилья.

В деле сложились противоречивые фактические обстоятельства. С одной стороны, услуги по договору были оказаны 02-03.11.2018 – после подписания акта от 31.10.2018 о возврате судна судовладельцу. На этом основании нижестоящие суды сделали вывод, что за услуги должен заплатить судовладелец – договор заключен фрахтователем в его интересах.

Например, дебиторская задолженность, особенно если она условна (например, требование еще не «просужено»). В таком случае встает вопрос о целесообразности продолжения процедуры банкротства, наращивания расходов в отсутствие экономического смысла. Верховный суд РФ обоснованно указал судам на необходимость более внимательного изучения доводов о реальности потенциального источника погашения расходов по делу о банкротстве: значение имеет то, насколько вески аргументы в пользу взыскания задолженности, платежеспособность ответчика и т.п.