Суды уже проложили дорогу к бенефициарам, «снимая» корпоративную вуаль в спорах о привлечении к субсидиарной ответственности. В спорах, где нужно защитить корпоративные интересы бенефициаров, еще многое предстоит сделать, и судебная практика развивается достаточно противоречиво.
Ключевым препятствием к снятию корпоративной вуали является основополагающий принцип гражданского права – принцип автономности юридического лица. Снятие корпоративной вуали предполагает «стирание» границ общества, которые создавались в том числе для ограничения ответственности учредителей.
На практике «стирание» границ юридического лица осуществляется ради двух целей:
Привлечения к ответственности бенефициаров.
Суды снимают (или «прокалывают») корпоративную вуаль с юридических лиц, используемых бенефициаром для недобросовестных действий,
Защиты интересов бенефициара.
Суды допускают, что лицо, владеющее активом через цепочку юридических лиц, может напрямую защищать свои права в суде, минуя заслоны в виде подконтрольных компаний.
Оба инструмента применяются для пресечения злоупотреблений корпоративным контролем, которые характеризуются теми же признаками, что и любое злоупотребление правом.
Снятие корпоративной вуали предполагает «стирание» границ общества, которые создавались в том числе для ограничения ответственности учредителей
В чем принципиальное отличие? Снятие корпоративной вуали – это всегда принудительные действия суда. Доктрина бенефициарной собственности – добровольное раскрытие корпоративной информации для защиты своих интересов.
Оба способа получили широкое применение в судебной практике последних лет. В первую очередь это применимо к снятию корпоративной вуали при привлечении к субсидиарной ответственности в банкротстве.
Однако в судебной практике снятие корпоративной вуали происходит также в банковской сфере, налогообложении, взыскании задолженности, корпоративных конфликтах.
Банковская сфера
Первый судебный акт, где была «размыта» граница самостоятельности юридического лица и впервые была упомянута доктрина снятия корпоративной вуали – Постановление Президиума ВАС РФ от 24.04.2012 № 16404/11 по делу № А40-21127/11-98-184 (дело Parex bank). В данном деле ВАС РФ признал созданные на территории Российской Федерации представительства латвийских юридических лиц представительствами латвийского банка, хотя с юридической точки зрения они не имели отношения к этому банку.
Судом было принято во внимание, что в России организации, формально независимые от банка, оборудовали офисные помещения, адреса которых указывались на коммерческих документах, в рекламной продукции, на интернет-ресурсах как адреса представительств латвийского банка. Данные помещения использовались для обслуживания лиц, заинтересованных в услугах банка. Именно в этих помещениях представлялись необходимые документы от имени банка и оказывались банковские услуги.
У потребителей банковских услуг в России сформировалось представление о том, что два представительства (в Москве и Санкт-Петербурге), указанные на официальных сайтах латвийского банка, являются легальными представительствами этого банка в России. Поиск в интернете по наименованию конкретного банка первым выдавал сайт, содержащий информацию об услугах этого банка, которые доступны в указанных представительствах.
Мотивируя свое решение, ВАС РФ отметил, что такой подход к оценке наличия представительства или филиала юридического лица, исходя из обстоятельств конкретного дела, соответствует современной международной практике, в частности практике Суда справедливости Европейского союза (Люксембург).
Налоговая сфера
Классический пример формального и недобросовестного использования принципа самостоятельности юридического лица был установлен Верховным Судом РФ в налоговом споре (определение от 02.11.2015 № 305-КГ15-13737).
Инспекция установила, что с целью уклониться от уплаты налогов организация воспользовалась другим юридическим лицом и фактически перевела на него всю свою деятельность.
На заседании суда налоговый орган, заявивший о налоговом нарушении, в подтверждение своих доводов указал на то, что у обеих организаций были одни и те же учредитель и генеральный директор, те же самые фактический адрес, контактные телефоны, информационный сайт, вид деятельности.
Суд согласился с этими доводами и взыскал налоговую задолженность с зависимого лица, получившего от должника весь бизнес, включая основные активы и рабочий персонал.
Взыскание задолженности
Яркий пример того, когда суд разрушает границы между юридическим лицом и его учредителем, – решение Мещанского районного суда от 31.012012 по делу № 11-16173. Суд взыскал с физического лица задолженность перед банком и обратил взыскание на имущество, которое принадлежало не самому физическому лицу, а организациям, в которых он был единственным учредителем.
Апелляционный суд по данному делу отметил, что «довод всех юридических лиц, подавших апелляционные жалобы, о том, что они не являются надлежащими ответчиками по делу, опровергается представленными доказательствами, свидетельствующими о том, что должник через цепочку корпоративного (акционерного) контроля, в которой ответчики представляют собой заключительные звенья, является собственником недвижимого имущества».
Иными словами, суды хотя прямо и не назвали доктрину снятия корпоративной вуали, но фактически ее применили, «стерев» грань между юридическим лицом и его учредителем.
Корпоративные конфликты
Особое значение для корпоративной практики имеет известное дело «Аспект-Финанс». Дело касается возможности оспаривания корпоративного решения по ст. 181.5 ГК РФ лицом, не являющимся акционером хозяйственного общества, которое приняло решение, но являющимся бенефициаром этого общества. Это лицо владеет бизнесом через цепочку юридических лиц, связанных между собой как дочерние и материнские и зарегистрированных в разных юрисдикциях.
На сегодняшний день складывается практика стирания формальной самостоятельности юридических лиц не только в части привлечения к ответственности, но и в сфере защиты интересов собственников бизнеса
При повторном рассмотрении дела № А40-104595/14 по существу суд первой инстанции сослался на доктрину снятия корпоративной вуали (решение Арбитражного суда города Москвы от 05.08.2016) для обоснования того, почему лицо, формально не являющееся акционером хозяйственного общества, но имеющее законный интерес в его отношении, может обратиться в суд с исковыми требованиями в защиту своего интереса.
ВС РФ сформулировал российскую доктрину бенефициарной собственности через конструкцию «право на фактический доход».
В решении Арбитражного суда города Москвы от 05.08.2016 указано: «Поскольку истец является конечным бенефициаром, суд признает за ним наличие законного интереса в управлении обществом ЗАО "Аспект-Финанс"». В этом же решении говорится, что в соответствии с правовой позицией, сформулированной в пункте 2 определения Конституционного Суда РФ от 17.02.2015 № 404-О, положения ст. 181.5 ГК РФ, устанавливающие основания отнесения решений собраний, с которыми закон связывает гражданско-правовые последствия для участников соответствующего гражданско-правового сообщества, к категории ничтожных, призваны обеспечивать защиту прав и законных интересов как самих участников данного гражданско-правового сообщества, так и иных лиц, для которых принятие указанных решений также может порождать правовые последствия, на которые эти решения направлены.
Таким образом, сегодня складывается практика «стирания» формальной самостоятельности юридических лиц не только в части привлечения к ответственности, но и в сфере защиты интересов собственников бизнеса.
Несмотря на то что корпоративных споров с подобной фактурой встречается не так много в сравнении с другими делами, в нашей практике есть целый ряд проектов, где необходимо защитить интересы собственников, преодолевая формальные заслоны корпораций.
Дело № А79-6408/2019
К нам обратились разработчики дронов, которые находятся в состоянии конфликта с соинвесторами (миноритариями материнской компании). Для реализации своего проекта разработчики выбрали простую корпоративную структуру – открытое акционерное общество с единственным участником – кипрской компанией, акционерами которой, в свою очередь, являются сами разработчики и инвесторы.
Один из акционеров (оппонент) одновременно директор материнской компании подписал от имени материнской компании решение о смене директора в дочернем обществе вопреки воле других акционеров материнской компании.
Задача – оспорить решение о смене директора материнской компании, являющейся единственным участником в дочернем обществе.
Предложенная правовая позиция: оспариваемому решению необходимо применить гл. 9.1. ГК РФ, в частности ст. 181.5 ГК РФ, поскольку решение единственного участника общества является, по сути, решением общего собрания участников, принятым одним участником. В условиях, когда голос этого единственного участника подан неуполномоченным лицом, кворум собрания отсутствовал, следовательно, решение ничтожно (п. 2 ст. 181.5 ГК РФ).
Суд разрешил спор в пользу нашего доверителя, допустив право на корпоративный иск со стороны члена совета директоров материнской компании.
Дело №А40-207551/2018
В 2014 году Виктор Литуев, который тогда был основным акционером ПАО «Ксеньевский прииск», заключил с главой холдинга «Мангазея» Сергеем Янчуковым сделку по продаже бизнеса по добыче рудного золота на Итакинском месторождении. Стороны неоднократно меняли юридическую форму договоренностей, использовали обмен активами в разных подконтрольных обществах и в последнем варианте пришли к тому, что они учредят ООО «Верхнеамурские промыслы» и передадут ему 100% акций ПАО «Ксеньевский прииск». ООО «Верхнеамурские промыслы» выделит другое общество (ООО «Итакинская золотодобывающая компания») и отдаст ему лицензию на Итакинское месторождение, то есть разделят бизнес на рудный и россыпной.
Однако сделка не была исполнена к согласованному сроку, между продавцом и покупателем возник корпоративный спор. Литуев потребовал от Янчукова заплатить неустойку за просрочку исполнения, тот интерпретировал это как попытку пересмотреть покупную цену и отказался. К лету 2018 года стороны зашли в тупик относительно условий дальнейшего исполнения договоренностей. Тогда Литуев предъявил ООО «Верхнеамурские промыслы» и его генеральному директору Янчукову иск о возврате акций ПАО «Ксеньевский прииск» и долей выделенного из него общества (ООО «Итакинская золотодобывающая компания»), обладающего лицензией на использование Итакинского месторождения. Основание иска – неосновательное обогащение Янчукова.
АСГМ иск отклонил, поскольку спорные акции и доли зарегистрированы на лиц, которые в договоренностях продавца и покупателя не участвовали. Апелляция отменила это решение и удовлетворила предъявленные требования, признав за Литуевым право собственности на акции ПАО «Ксеньевский прииск» и обязав Янчукова выплатить 495 млн руб. неустойки. Вторая инстанция пришла к выводу, что ООО «Верхнеамурские промыслы» неотделимо от персоналий участников сделки, получило акции ПАО «Ксеньевский прииск» и доли ООО «Итакинская золотодобывающая компания» безвозмездно во исполнение обязательств между Литуевым и Янчуковым, поэтому после прекращения обязательств все должно быть возвращено продавцу. Арбитражный суд Московского округа отменил ранее принятые акты и, указав, что суды не дали юридическую квалификацию исковым требованиям и не определили предмет доказывания, направил дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции. При новом рассмотрении суд снова дал защиту истцу, признав за ним право на заявленный корпоративный иск о возврате ему актива, минуя юридические оболочки лишь формально независимых обществ. В дальнейшем стороны урегулировали спор путем заключения мирового соглашения.
В данном споре из-за совершения сделок без эквивалентного встречного предоставления истец лишился как корпоративного контроля в отношении 50% ПАО «Ксеньевский прииск», так и его существенных активов – лицензии и оборудования для золотодобычи. Суд первой инстанции обоснованно посчитал, что к восстановлению нарушенных прав истца приведет только истребование неосновательного обогащения у ООО «Верхнеамурские промыслы» в пользу самого истца.
Можно возразить, что бенефициары сами должны нести ответственность за выбранные корпоративные структуры. Это обоснованный довод для случаев, когда бенефициар прячется от налогов или выводит активы. Когда корпоративная структура используется для добросовестного разграничения операционной деятельности (как в случае с ПАО «Ксеньевский прииск») или иных хозяйственных нужд, нельзя ограничивать собственника в праве на судебную защиту.
Резюме
Автономность юрлица – основополагающий принцип права, но в отдельных случаях она может не быть первостепенной. На первое место может и должна выходить защита нарушенного права.
Хочу отметить, какой представляется текущая ситуация в сфере применения снятия корпоративной вуали и доктрины бенефициарного владения:
Использование снятия корпоративной вуали и доктрины бенефициарной собственности в корпоративных спорах признано судебной практикой РФ.
Эти инструменты являются особой мерой, которая применима в определенных условиях.
В отношении собственников бизнеса необходимо достигнуть баланса между привлечением к ответственности и предоставлением инструментов для защиты прав.
В современной российской корпоративной практике «снятие» корпоративной вуали и доктрина бенефициарного владения являются допустимыми способами защиты корпоративных прав. Перспективы их использования связаны с обстоятельствами конкретных споров, в которых суды будут оценивать добросовестность использования бенефициарами бизнеса тех или структур владения активами.
Над материалом работали:
