Арбитражный суд города Москвы вынес определение об отказе в признании и приведении в исполнение на территории РФ решений Окружного суда г. Никосия (Республика Кипр) в отношении кипрской компании «V.M.H.Y. Holdings Limited» (дело № А40-31787/2015).
Компания обратилась в российский суд с заявлением о признании решений кипрского суда от 6 июля 2018 г. о введении принудительной ликвидации компании и от 19 января 2023 г. о назначении ликвидатором Михалиса Авраама.
АС Москвы установил, что решением Арбитражного суда Москвы от 18 февраля 2025 г. по делу № А40-99620/24-166-91 «V.M.H.Y. Holdings Limited» уже признана банкротом на территории РФ и в отношении нее открыто конкурсное производство, а конкурсным управляющим утверждена Ксения Сахалкина. При этом российские кредиторы компании не имеют эффективного доступа к юрисдикции Кипра из-за санкций.
Суд указал, что у РФ и Кипра нет соглашений о трансграничных банкротствах. По российскому законодательству, в отношении иностранной компании, имеющей имущество в РФ, может быть введено локальное банкротство для защиты интересов российских кредиторов. Одновременное ведение двух банкротных процедур одного должника противоречит публичному порядку РФ.
Арбитражный суд также отметил, что фактически требования назначенного на Кипре ликвидатора направлены на признание иностранного банкротства «V.M.H.Y. Holdings Limited» в РФ, в то время как данный вопрос уже разрешен российским судом. Кроме того, кипрский ликвидатор с 2018 г. не предпринимал попыток признания решений на территории России, в связи с чем пропустил трехлетний срок давности.
В итоге Арбитражный суд Москвы отказал в признании и приведении в исполнение решений кипрского суда о ликвидации «V.M.H.Y. Holdings Limited» и назначении ликвидатором Михалиса Авраама. Суд также отказал в ходатайствах об оставлении заявления компании без рассмотрения и о привлечении в качестве третьих лиц российских банков «М2М Прайвет Банк» и «Траст».
Почему это важно
В признании иностранного банкротства суд отказал по мотиву отсутствия специального международного договора и недопустимости конкуренции основного иностранного и локального российского производств, отметил Максим Злобин, старший юрист Юридической компании VINDER.
Первый довод, по его словам, ранее уже неоднократно использовался судами в обоснование отказа в признании иностранной процедуры банкротства, второй довод является новым и связан с делом «Вествок». Тогда Верховный Суд указал, что если центр основных интересов иностранного должника находится за пределами РФ, то суд открывает локальное производство в отношении его российской имущественной массы, напомнил он. Следовательно, такой подход предполагает и открытие в отношении иностранного должника основного производства в юрисдикции, в которой находится центр основных его интересов, что и имело место в настоящем споре.
При этом ни в российском законодательстве, ни в судебном акте по делу «Вествок» не разрешен вопрос о порядке признания основного производства в России. Этим бы суд и мог мотивировать свой отказ, указал Максим Злобин.
Довод о нарушении публичного порядка в результате конкуренции между иностранным управляющим должника и управляющим его имущественной массы в России является не вполне убедительным. Хотя порядок координации основного и локальных производств также остается неясным в настоящее время, согласно позиции Верховного Суда по делу «Вествок» предполагается наличие приоритета у локального производства перед основным для защиты имущественных интересов российских кредиторов, т.е. как таковой конкуренции между управляющими не должно быть.
В целом данный спор показывает, что проблема признания иностранных процедур банкротства до сих пор остается не решенной российским правопорядком, хотя такое признание является логичным шагом в развитии российского регулирования трансграничного банкротства, заключил он.
Юлия Кинева, старший юрист «РискИнвест», подчеркнула, что общее правило, что эффект от возбуждения основного производства по делу о банкротстве распространяется на иные юрисдикции не отменяет действие отечественного принципа определения эффективной юрисдикции.
Правовая основа данного подхода, по ее словам, была заложена еще определением СКЭС ВС РФ от 8 октября 2020 г. № 310-ЭС20-3002.
Общее правило о том, что эффект от возбуждения основного производства по делу о банкротстве распространяется на иные юрисдикции (см. например, определение СКЭС ВС РФ от 8 февраля 2024 г. № 305-ЭС23-15177) не отменяет действие отечественного принципа определения эффективной юрисдикции, т.е. такой, в пределах которой судебные акты имеют максимально высокие шансы фактического исполнения, а нарушенные права – защиты (см. например, определение ВС РФ от 8 декабря 2021 г. № 305-ЭС21-13327, п. 49 постановления Пленума ВС РФ от 27 июня 2017 г. № 23) и которая может отличаться от юрисдикции основного производства (в том числе ввиду санкций и иных факторов, ограничивающих в данный момент доступ российских кредиторов к правосудию в иностранных судах).
