В ходе разбирательства по делу обанкротившейся биткоин-биржи Gatecoin Высокий суд Гонконга признал цифровые активы имуществом, сообщил со ссылкой на фирму Hogan Lovells сервис Platforma. После закрытия биржи ликвидаторы Gatecoin попросили суд пояснить, кому принадлежит оставшаяся на бирже криптовалюта. По состоянию на 31 октября 2022 года общая стоимость заблокированных на бирже средств превышала 140 млн гонконгских долларов (около 17,8 млн долларов).
При этом истцы связались со 102 тыс. кредиторов, но только 1,1 тыс. из них доказали право собственности, что составляет 75% от суммы долга. Ликвидаторы уточнили у суда, стоит ли им оставить активы под своим доверительным управлением или же распределить их среди кредиторов.
Судья Линда Чан постановила, что «определение собственности в Гонконге является всеобъемлющим и имеет широкое значение, как и в других юрисдикциях». По ее мнению, криптовалюта клиентов банкрота подходит под это понятие по нескольким пунктам местного законодательства.
«Gatecoin могла использовать криптовалюты, хранящиеся в подконтрольных ей кошельках, так, как компания считала нужным, в том числе для проведения самостоятельных сделок. При этом в финансовой отчетности некоторые средства помечались как личные активы, в то время как депозиты клиентов рассматривались как обязательства», — пояснила судья.
В Hogan Lovells уточнили, что решение суда позволяет хранить цифровые активы под доверительным управлением ликвидаторов. В дальнейшем они будут ориентироваться именно на эту классификацию криптовалюты при распределении средств.
В мае 2022 года суд Шанхая признал биткоин цифровым активом под защитой китайского законодательства. Позднее суд Ханчжоу приравнял NFT к виртуальной собственности, так как они обладают характеристиками стоимости, редкости, управляемости и возможности продажи.
Почему это важно
Управляющий партнер АВЕРТА ГРУПП Алексей Шаров отметил, что суды стран общего права в последние годы один за другим признают за криптовалютой правовой режим имущества.
Гонконг в этом смысле нельзя назвать первопроходцем. Ранее аналогичные решения были вынесены судами США, Англии, Сингапура, Канады и некоторых других государств. Мы не видим принципиальных причин, по которым данный подход не должен быть универсальным для всех правопорядков. Всегда казалось, что цифровые активы отличаются от привычных нам материальных скорее вещественной формой, нежели правовым содержанием: они также участвуют в обороте, являются предметом сделок, у них есть правообладатель.
В России, напомнил Алексей Шаров, с первого января 2021 года вступил в силу закон «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ», легализовавший оборот цифровых активов.
«При этом в делах о банкротстве суды фактически рассматривали криптовалюту в качестве актива должника и до вступления указанного закона в силу (см., например, Постановление Арбитражного суда Московского округа от 15.08.2019 № Ф05-8713/2017 по делу № А40-12639/2016 по спору об обязании должника передать финансовому управляющему данные доступа к биткоин-кошельку). На сегодняшний день, криптовалютные активы являются предметами и иных споров в рамках дел о банкротстве, в частности, споров о признании недействительными сделок должника по отчуждению цифровых активов (см., например, Постановление Арбитражного суда Московского округа от 26.12.2022 № Ф05-12350/2017 по делу № А40-41410/2016). Причем ключевой проблемой правоприменительной практики является вопрос об определении правообладателя таких активов. Зачастую, кредиторам и арбитражным управляющим технически сложно осуществить сбор информации о криптоактивах должника, особенно в случае, когда со стороны последнего имеется противодействие в форме сокрытия данных, необходимых для доступа к криптокошельку. Между тем, практика включения цифровых активов в конкурсную массу граждан-банкротов в последние годы существенно развивается», – отметил он.
К.ю.н., юрист аудиторско-консалтинговой компании «Технологии Доверия» (ТеДо) Юлия Ахонина отметила, что в данном деле Гонконгский суд озвучил позицию, согласно которой криптовалюта может рассматриваться как имущество, в том числе, в связи со следующими ее свойствами и особенностями:
криптовалюту можно определить - открытый ключ, присвоенный криптовалютному кошельку может быть идентифицирован и является уникальным;
только владелец закрытого ключа может получить доступ и перевести криптовалюту из одного кошелька в другой;
криптовалюта может быть предметом сделок;
криптовалюта имеет некоторую степень постоянства или стабильности, поскольку вся история существования и сделок с криптовалютой доступна в блокчейне.
Кроме того, судья отметила, что криптовалюта рассматривается как имущество в различных юрисдикциях, включая Англию и Уэльс, Британские Виргинские острова, Сингапур, Канаду, США, Австралию, Новую Зеландию. Это решение дает ясность юристам и ставит Гонконг в один ряд с другими юрисдикциями, признающими право собственности на цифровые активы. Важно отметить, что Гонконг является глобальным центром арбитража.
По словам Юлии Ахониной, закон «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ» внес дополнение в статью 2 закона о банкротстве, признав цифровую валюту (криптовалюту) имуществом для целей закона о банкротстве.
«Таким образом, был снят вопрос о статусе криптовалюты в делах о банкротстве. При этом до введения данной нормы суды также включали криптовалюту в конкурсную массу (постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 15.05.2018 № 09АП-16416/2018; более подробно см. статью: Включение криптовалюты в конкурсную массу должника: регулирование и практика)», – отметила она.
По словам юриста АБ S&K Вертикаль Романа Шабанова, если быть совсем точным, то Высокий суд Гонконга признал, что цифровые активы (в этом деле в их качестве выступали криптовалюты) является имуществом.
Сами юристы из Hogan Lovells, которые и сообщили об этом, отмечают, что такая позиция характерна для судов в странах общего права. Подобное признание означает, что цифровые активы в юрисдикциях общего права мыслятся как то, что языком российского права называется «вещью». В контексте российского права цифровые активы относятся к обязательственным правам (хотя по поводу отнесения криптовалют к цифровым финансовым активам в смысле российского права можно спорить) в силу ст. 141.1 ГК РФ. Несмотря на то, что ссылка на решение Высокого суда Гонконга может показаться неуместной, данное решение – важный шаг на пути введения цифровых активов в обычный гражданский оборот и его стоит оценивать положительно (напомню, что в его рамках режим криптовалют в России все еще не определен).
Зато, по словам Романа Шабанова, российские суды задолго до решения Высокого суда Гонконга признали, что цифровые активы, в том числе криптовалюта (например, биткоин) подлежат включению в конкурсную массу.
«Так, в 2018 году Девятый ААС в деле о банкротстве Ильи Царькова обязал должника передать финансовому управляющему коды доступа (пароли, ключи) от электронного кошелька с биткоинами (Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 15.05.2018 № 09АП-16416/2018 по делу № А40-124668/2017). Аналогичную позицию суды занимали и в иных делах (например, Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 18.04.2019 № 09АП-17044/2019 по делу № А40-12639/16, Определением Арбитражного суда Пермского края по делу от 24 декабря 2021 года по делу № А50-6372/2018). Кроме того, на цифровые финансовые активы может быть обращено взыскание в рамках исполнительного производства (ч. 4 ст. 68 ФЗ «Об исполнительном производстве»). Таким образом, цифровые финансовые активы доступны для взыскания», – подытожил он.
