В 2020 г. ООО «Агриплант» было признано банкротом. В 2023 г. суд привлек Александра Князькова (учредителя должника) к субсидиарной ответственности, указав, что в результате его противоправных действий при заключении сделок произошел вывод ликвидного имущества. В 2024 г. Александр Князьков обратился в суд с заявлением о пересмотре определения о привлечении его к ответственности по вновь открывшимся обстоятельствам, ссылаясь на заключение эксперта о том, что неплатежеспособность предприятия обусловлена общим падением деловой активности и неэффективной кредитной политикой, а не действиями учредителя. Суды первой и апелляционной инстанций удовлетворили заявление. Окружной суд согласился с конкурсным управляющим должника, что заключение эксперта не может рассматриваться в качестве вновь открывшегося обстоятельства (дело № А32-19699/2019).
Фабула
Александр Князьков обратился в Арбитражный суд Краснодарского края с заявлением о пересмотре определения суда первой инстанции о привлечении его к субсидиарной ответственности по обязательствам ООО «Агриплант» по вновь открывшимся обстоятельствам.
В обоснование своего требования Князьков сослался на заключение эксперта от 12 июля 2023 г., в котором указано, что неплатежеспособность должника обусловлена общим падением деловой активности и неэффективной кредитной политикой, а не действиями учредителя.
Суды первой и апелляционной инстанций удовлетворили заявление. Конкурсный управляющий должника Евгений Коробов обратился с кассационной жалобой в Арбитражный суд Северо-Кавказского округа, рассказал ТГ-канал «Субсидиарная ответственность». Он указал, что сведения о финансово-экономической деятельности были известны Князькову как руководителю и учредителю, а заключение эксперта носит информационный характер и не может расцениваться как вновь открывшееся обстоятельство.
Что решили нижестоящие суды
Арбитражный суд Краснодарского края и Пятнадцатый арбитражный апелляционный суд удовлетворили заявление Александра Князькова о пересмотре определения суда первой инстанции по вновь открывшимся обстоятельствам.
Суды исходили из того, что при вынесении определения о привлечении Князькова к субсидиарной ответственности суд указал, что именно его действиями при заключении сделок стало невозможно погашение требований кредиторов. Однако в заключении эксперта от 12 июля 2023 г. сделаны выводы о том, что неплатежеспособность ООО «Агриплант» обусловлена общим падением деловой активности и неэффективной кредитной политикой, а не действиями учредителя, заключившего оспоренные сделки.
Ссылаясь на эти обстоятельства, суды пришли к выводу о наличии оснований для отмены определения суда первой инстанции по вновь открывшимся обстоятельствам.
Что решил окружной суд
Арбитражный суд Северо-Кавказского округа отменил акты нижестоящих судов.
Суд указал, что вновь открывшиеся обстоятельства должны существовать в момент вынесения судебного акта, в отношении которого ставится вопрос о пересмотре. Они должны быть неизвестны не только заявителю, но и суду, который, будучи осведомлен об этих обстоятельствах, принял бы иной судебный акт.
Окружной суд отметил, что заключение эксперта, составленное 12 июля 2023 г., то есть после вынесения определения от 17 февраля 2023 г. о привлечении контролирующего лица к субсидиарной ответственности, не может рассматриваться в качестве вновь открывшегося обстоятельства, поскольку не отвечает критериям п. 1 ч. 1 ст. 311 АПК РФ.
Александр Князьков фактически попросил переоценить выводы, к которым пришел суд первой инстанции, исходя из дополнительно представленного им нового доказательства.
По мнению суда округа, обстоятельства, на которые сослался заявитель, должны были быть приведены Князьковым при установлении судами наличия оснований для привлечения его к субсидиарной ответственности и не могут являться вновь открывшимися, поскольку о них должно было быть известно Князькову на момент рассмотрения заявления о привлечении к ответственности.
Именно Александр Князьков как контролирующее должника лицо должен был опровергнуть предъявленные ему презумпции для привлечения к субсидиарной ответственности.
Механизм пересмотра судебных актов по новым или вновь открывшимся обстоятельствам может быть задействован лишь в исключительных случаях, в том числе в целях исключения очевидной судебной ошибки, произошедшей из-за отсутствия сведений об обстоятельствах, имеющих существенное значение для правильного решения по существу спора.
Иное понимание института пересмотра судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам привело бы к нарушению принципа правовой определенности, то есть окончательности судебного решения. Стороны не вправе добиваться пересмотра окончательного и подлежащего исполнению судебного решения лишь в целях пересмотра и вынесения иного решения по делу.
Итог
Арбитражный суд Северо-Кавказского округа отменил определение Арбитражного суда Краснодарского края и постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда, отказав в удовлетворении заявления Александра Князькова о пересмотре определения по вновь открывшимся обстоятельствам.
Почему это важно
Анастасия Руднева, руководитель отдела финансово-экономических экспертиз Экспертно-правового центра «Финансовые расследования и судебные экспертизы», отметила: позиция судов о том, что заключения специалистов и экспертов, в том числе из уголовных дел, не воспринимаются как вновь открывшиеся обстоятельства, не является новой.
«В налоговых спорах мы часто видим, как в случае более положительной для налогоплательщика суммы недоимки по результатам уголовного дела заключение судебной налоговой экспертизы берут в основу заявления о пересмотре дела по вновь открывшимся обстоятельствам, когда все инстанции налогового спора пройдены. Но суды непреклонны и всегда отмечают, что такие заключения в крайнем случае могут рассматриваться как новые доказательства, но не могут как признаваться экспертными заключениями по рассматриваемому делу, так и быть основанием для пересмотра. Суд справедливо отметил, что обстоятельства «рыночного» банкротства не могут являться вновь открывшимися, поскольку о них должно было быть известно КДЛ на момент рассмотрения заявления о привлечении к субсидиарной ответственности», – пояснила она.
На наш взгляд, применительно к таким категориям споров вновь открывшимся обстоятельством могло бы стать заключение, подтверждающее не «рыночный» характер банкротства, а установление схемы корпоративного мошенничества, когда деньги покидали компанию действительно без ведома КДЛ путем активного участия недобросовестных сотрудников. Такие скрытые схемы, но меньшего масштаба забирают в среднем 5–7% от оборота компании и при определенных условиях и долгосрочном характере могут явиться причиной банкротства. В этом случае можно утверждать об исключительности случая и необходимости исключения судебной ошибки, когда к субсидиарной ответственности привлечено лицо, фактически не осуществлявшее вывод активов. При этом, при оценке влияния выявленной схемы корпоративного мошенничества эксперту необходимо уделить особое внимание ранжированию сделок и операций, которые привели к недостаточности активов, чтобы наглядно продемонстрировать суду степень влияния рынка, операций, подконтрольных КДЛ, и вывода активов в рамках корпоративного мошенничества.
В случае, когда убытки от фрода перевесят все остальное, можно заявлять об исключительных обстоятельствах, но, опять же, это достаточно частный случай, указала она.
Борис Богоутдинов, управляющий партнер Консалтинговой компании «2Б Диалог», подчеркнул, что Арбитражный суд Северо-Кавказского округа разграничивает «новые доказательства» на основании ранее исследованных фактов и «вновь открывшихся обстоятельств», поэтому высказывает мнение, что экспертное заключение, составленное после принятия судебного акта о привлечении к субсидиарной ответственности, не может быть признано по вновь открывшимся обстоятельствам, поскольку является новым.
По его словам, суд установил четыре ключевых критерия признания по вновь открывшимся обстоятельствам:
четкое разграничение – вновь открывшиеся обстоятельства не должны быть известны в момент первичного рассмотрения дела;
соблюдение принципов определенности, то есть ограничение многократных пересмотров дел;
ограничение злоупотребления процессуальным правом;
исключительность характера пересмотра – наличие юридических фактов, которые могут кардинально изменить решение.
Позиция суда ограничивает возможность использования механизмов пересмотра с целью затягивания судебного процесса, включая уклонение от исполнения принятых решений. Ссылаясь на ч. 2 ст. 311 АПК РФ, суд акцентирует внимание на соблюдении добросовестности и раскрытии всей информации во избежание манипулирования доказательной базой. По существу это можно воспринимать как сигнал для других участников банкротных процессов. Позиция Арбитражного суда Северо-Кавказского округа соответствует сложившейся практике применения единого механизма пересмотра судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам, так как опирается на постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ № 52 от 30 июня 2011 г., до сих пор сохраняющее свою актуальность.
По мнению Александра Тихова, руководителя департамента финансово-экономических экспертиз Консалтинговой компании «АВЕРТА ГРУПП», рассмотренное судом дело еще раз подчеркнуло важность финансово-экономической экспертизы как инструмента, способного выявить причины неплатежеспособности предприятия.
Заключение эксперта, представленное в рамках спора, показало, что финансовое состояние должника могло быть обусловлено объективными внешнеэкономическими факторами и внутренними неэффективными управленческими решениями, которые относятся к обычным предпринимательским рискам, а не к исключительно преднамеренными действиями контролирующих лиц, отметил он.
Однако эффективность такого заключения напрямую зависит от момента его представления. Практика подтверждает: чем раньше привлекается специалист (на стадии анализа финансового состояния, подготовки позиции или до вынесения ключевых судебных актов), тем выше вероятность, что выводы будут приняты судом. Расширенный финансово-экономический анализ деятельности должника позволяет увидеть картину системно и подкрепить позицию объективными расчетами, особенно в сложных спорах о субсидиарной ответственности. Своевременная и качественная экспертиза — не формальность, а необходимый элемент полноценной защиты интересов сторон.
Светлана Бородкина, советник практики корпоративных конфликтов и банкротств Юридической компании «ССП-Консалт», считает, что в рассматриваемом кейсе суд первой инстанции неправомерно принял за вновь открывшиеся обстоятельства не юридические факты, а новые доказательства, обнаруженные субсидиарным ответчиком после рассмотрения спора. Подмена нижестоящим судом указанных понятий привела к тому, что ответчику была представлена возможность замаскированно обжаловать судебный акт и сделанные в нем выводы, а не пересматривать по новым обстоятельствам.
Вновь открывшимися обстоятельствами могут быть только юридические факты, которые существовали на момент вынесения судебного акта, но о них не было известно стороне и суду. В данном же деле ответчик пытался пересмотреть судебный акт на основании нового доказательства – экспертизы, в которой были установлены иные причины банкротства компании. Фактически субсидиарный ответчик пытался пересмотреть выводы суда в части его виновности в банкротстве, для чего и собрал новые доказательства, что недопустимо для института пересмотра по новым обстоятельствам. Собрать необходимые доказательства и заявлять о проведении соответствующих экспертиз ответчик должен был в ходе рассмотрения спора по субсидиарной ответственности. Раз этого совершено им не было своевременно, то он понес риски процессуального бездействия в виде привлечения к ответственности по обязательствам общества.
Также, по ее словам, кассационный суд верно отметил, что возврат в конкурную массу общества имущества по оспоренным сделкам тоже не может расцениваться как новое обстоятельство.
«Во-первых, возврат имущества является последствием оспаривания, а не вновь открывшимся фактом. Во-вторых, данный довод ответчик может заявлять при установлении судом размера субсидиарной ответственности и просить его снизить на стоимость возращенного имущества. Сделанные судом кассационной инстанции выводы не являются новыми для правоприменения, а лишь еще раз разграничивают понятия нового юридического факта и нового доказательства», – резюмировала она.
