Конкурсный управляющий «ООО Девелопмент групп» подал заявление о привлечении Максима Челбина и других лиц к субсидиарной ответственности. После смерти Максима Челбина и его отца Владимира Челбина их наследником стала Галина Челбина. Суд апелляционной инстанции произвел замену умершего Максима Челбина на его мать Галину Челбину в качестве правопреемника. Галина Челбина обжаловала это определение, указав, что приняла наследство только после смерти мужа и не является наследником сына. Арбитражный суд Западно-Сибирского округа согласился с доводами Галины Челбиной, указав, что она не подпадает под круг лиц, которые могут наследовать по праву представления после смерти Максима Челбина, и не предприняла действий для принятия его наследства в порядке трансмиссии. Окружной суд отменил определение апелляционного суда и отказал в процессуальной замене Максима Челбина на его мать.
Фабула
В рамках дела о банкротстве «ООО Девелопмент групп» конкурсный управляющий Игорь Писаренко обратился в Арбитражный суд Новосибирской области с заявлением о привлечении Максима Челбина, Алексея Соколова, Олега Сергеева, Алексея Петерса и Петра Овчинникова к субсидиарной ответственности (дело А45-19442/2019).
Суд первой инстанции признал доказанным наличие оснований для привлечения Максима Челбина, Алексея Петерса и Петра Овчинникова к субсидиарной ответственности.
При этом Максим Челбин умер 17.07.2023 года, а его отец Владимир Челбин умер 23.11.2023 года. Наследником первой очереди по закону после их смерти является Галина Челбина.
Суд апелляционной инстанции произвел процессуальную замену умершего Максима Челбина его правопреемником — матерью Галиной Челбиной в пределах стоимости унаследованного имущества.
Галина Челбина пожаловалась в Арбитражный суд Западно-Сибирского округа, рассказал ТГ-канал Субсидиарная ответственность. Заявитель указала, что она не принимала наследство после смерти сына, а приняла его только после смерти мужа, и не подпадает под круг лиц, которые могут наследовать по праву представления после смерти Максима Челбина.
Что решили нижестоящие суды
Суд апелляционной инстанции, производя замену умершего Максима Челбина его матерью Галиной Челбиной в качестве правопреемника, исходил из того, что после смерти Владимира Челбина, который от наследства сына не отказался, в состав его наследства вошло и наследство Максима Челбина.
Поэтому Галина Челбина, приняв наследство мужа, стала наследником сына по праву представления в пределах стоимости унаследованного от него через супруга имущества.
Что решил окружной суд
Арбитражный суд Западно-Сибирского округа не согласился с апелляционным судом.
Галина Челбина не подпадает под перечень лиц, которые могут наследовать по праву представления после смерти Максима Челбина, тем более в ситуации, когда Владимир Челбин умер после открытия наследства сына и не одновременно с ним.
В данной ситуации Галина Челбина после смерти мужа Владимира Челбина для приобретения наследства Максима Челбина должна была его принять в порядке наследственной трансмиссии, подав заявление нотариусу или совершив действия, свидетельствующие о фактическом принятии наследства.
Принятие наследства — это односторонняя сделка. При ее толковании суд принимает во внимание буквальное значение содержащихся в ней слов и выражений.
Наследник, принявший наследство, считается собственником наследственного имущества со дня открытия наследства независимо от получения свидетельства о праве на наследство и госрегистрации права собственности.
Галина Челбина отказалась от принятия наследства после смерти сына. Нет доказательств, что она в срок совершила необходимые действия для принятия его наследства от имени мужа. Фактическое принятие наследства с ее стороны также не подтверждено и отрицается самой Галиной Челбиной.
Таким образом, суд апелляционной инстанции неправильно применил нормы о наследовании по закону родителей после смерти детей, не установил действительную волю Галины Челбиной и не учел, что ни Владимир Челбин при жизни, ни Галина Челбина ни от себя, ни за супруга право на принятие наследства сына не реализовали. Поэтому Галина Челбина не является наследником Максима Челбина ни как наследник первой очереди, ни в порядке наследственной трансмиссии.
Итог
Арбитражный суд Западно-Сибирского округа отменил определение суда апелляционной инстанции и отказал в процессуальной замене умершего Максима Челбина его матерью Галиной Челбиной в качестве правопреемника.
Почему это важно
Павел Селюнин, партнер, руководитель практики разрешения споров и банкротства юридической компании «Инноправо», отметил, что наследственные обособленные споры в рамках дел о банкротстве юридических лиц обладают своей особой спецификой и не терпят поверхностного их рассмотрения судами без углубления в детали.
В рамках данного дела кассационной инстанции пришлось столкнуться со сложным институтом наследственной трансмиссии. Сложность рассмотрения создалась из-за небольшой разницы в датах смерти отца и сына и принятия матерью наследства именно от своего мужа, но не от сына. Нижестоящая инстанция ссылалась на включение наследуемого имущества сына в наследуемое имущество отца. Однако судом кассационной инстанции была грамотно выстроена хронология событий и выделены существенные моменты, которые позволили сделать правильный вывод. Так, мать не совершала все необходимые и достаточные действия для принятия наследства сына от имени своего умершего супруга. Сам отец до своей смерти также наследство принять от умершего ранее сына не успел. В связи с чем, в состав наследуемого имущества отца никак не могло войти и имущество его сына. Такие подробно расписанные судебные акты определенно хорошо скажутся на судебной практике в целом и сделают институт наследственной трансмиссии понятным для более широкого круга людей.
Важно отметить, что судебный акт кассационной инстанции рассматривает исключительно вопросы порядка наследования, которые не теряют актуальности и зачастую вызывают разногласия, в том числе встречаются в банкротных спорах. Постановление АС ЗСО определяет порядок действий как формально-юридических, так и фактических, необходимых для вступления в наследство, исправляя последствия неверного выбора судом апелляционной инстанции правовых норм ГК РФ, касающихся наследования. Краткий обзор отмененного судебного акта позволяет сделать вывод об отсутствии мотивировки ссылки суда на нормы о наследовании в порядке представления (выбранный апелляционным судом правопреемник не относится к числу лиц, наследующих в порядке наследования по праву представления). С этой точки зрения важно различать наследование по праву представления от наследственной трансмиссии, на что также указывает суд кассационной инстанции в комментируемом постановлении.
В последнее время вопрос ответственности наследников поднимается все чаще и полагаю, всплывет еще не раз, так как не проработан до конца. В этом деле примечательно то, что правопреемство на стороне должника было совершено против воли наследника и в отсутствии доказательств вступления в наследство. Надеюсь, порочная практика привлечения к субсидиарной ответственности наследников устаканится, тем более что в данном случае надлежащим механизмом было бы банкротство конкурсной массы.
Суд округа правильно указал на то обстоятельство, что суд апелляционной инстанции неправильно применил нормы материального права о наследовании по закону родителей после смерти их детей, не установил действительную волю наследника — Галины Челбиной, не принял во внимание то обстоятельство, что Владимир Челбин при жизни после смерти своего сына Максима Челбина наследство не принял, а Галина Челбина ни от себя лично, ни за своего супруга это право не реализовала. Следовательно, Галина Челбина не является наследником Максима Челбина ни как наследник первой очереди по закону, ни в порядке наследственной трансмиссии после смерти своего супруга.
АС Западно-Сибирского округа правильно указал на то обстоятельство, что Галина Челбина не является наследником Максима Челбина ни как наследник первой очереди по закону, ни в порядке наследственной трансмиссии после смерти своего супруга. Судом апелляционной инстанции неправильно применены нормы материального права.
Карина Кольцова, адвокат, старший юрист юридической фирмы Ru.Courts, отметила, что суд апелляционной инстанции перепутал суть права представления и наследственной трансмиссии, чем вынудил суд кассационной инстанции анализировать перечень тех потомков, которые могут наследовать по праву представления.
По праву представления могут наследовать только внуки, племянники и двоюродные браться и сестры наследодателя, мать к наследникам по праву представления не относится. В данном случае, если бы мать имела намерение наследовать долю своего супруга в наследстве, которое открылось после смерти сына, она должна была бы наследовать в порядке наследственной трансмиссии. То есть, для того, чтобы мать наследовала имущество после смерти сына, ей было необходимо после смерти мужа принять два вида наследства – открывшегося после смерти самого мужа и после смерти сына, в то время как из судебного акта следует, что она обратилась к нотариусу и приняла наследство только после смерти своего мужа. Для того, чтобы установить факт, что супруг принял наследство после смерти своего сына фактически, стороны должны были представить доказательства, что он осуществил действия, направленные на использование или обеспечение сохранности имущества сына. Такие доказательства представлены участниками процесса не были. Таким образом, суд кассационной инстанции пришел к единственному возможному выводу о том, что мать не принимала наследство после смерти своего сына ни в части той доли, которая причиталась ей, ни в части доли, причитавшейся ее супругу.
По словам Карины Кольцовой, благоприятно, что суд кассационной инстанции при рассмотрении банкротного дела обратил внимание на механизмы наследования в такой неординарной ситуации, однако вряд ли комментируемое постановление будет иметь большое значение для судебной практики, поскольку оно не привнесло новых подходов к трактовке или применению норм права, а исправило фундаментальную ошибку нижестоящего суда.
Арина Щелокова, юрист АБ «ЕМПП», отметила, что рассматривая вопрос о процессуальном правопреемстве, суд апелляционной инстанции ошибочно оперировал материальными нормами, регламентирующими механизм «наследования по праву представления», на что справедливо обратила внимание кассация.
Данные правовые конструкции необходимо разграничивать в части субъектного состава: наследственная трансмиссия предполагает, что если наследник умер после открытия наследства, не успев его принять в установленный срок, то право на принятие наследства переходит не к его потомкам по праву представления, а к его наследникам по закону или по завещанию (ст. 1156 ГК РФ). Немаловажным является и вопрос соблюдения справедливого баланса интересов кредиторов и наследников при обсуждении целесообразности расширения сферы применения субсидиарной ответственности за счет перехода такой ответственности по наследству. Следует напомнить, что ранее в ставшем хрестоматийным определении СКЭС от 16 декабря 2019 г. № 303-ЭС19-15056 по делу № А04-7886/2016 Верховный суд счел возможным наследование долга, возникшего ввиду возложения субсидиарной ответственности на умершего наследодателя (контролирующего должника лица). Риски наследования долга наследодателя, вытекающего из факта привлечения его к субсидиарной ответственности, должны компенсироваться правом трансмиссара в ординарном порядке отказаться от наследства наследодателя, после которого имел право наследовать трансмитент. В настоящем споре супруга трансмитента явно выразила волю на отказ от наследства в отношении сына (наследодателя) и не осуществила действий, свидетельствующих о фактическом принятии ею наследства. Представляется, что данная позиция соответствует интенции правоприменителя защитить добросовестных наследников при осуществлении ими наследственных прав.
