В рамках банкротства ООО «МТК» его конкурсный управляющий Сергей Иванников обратился в суд с заявлением о привлечении бывшего руководителя общества Олега Москвина к субсидиарной ответственности. Управляющий указал, что Москвин в 2016-2018 годах необоснованно снял с расчетного счета компании более 9 млн рублей наличными. Суды трех инстанций отказали в привлечении Москвина к «субсидиарке», но взыскали с него около 8,3 млн рублей убытков. Москвин подал кассационную жалобу в Верховный суд, указав на двойную ответственность и тождественность оснований привлечения его к ней. Он также заявил, что производство по заявлению нужно было прекратить. Верховный суд отменил акты нижестоящих судов в обжалуемой части и отказался удовлетворить заявление АУ в этой части (дело А40-8770/2021).
Фабула
В рамках дела о банкротстве ООО «МТК» конкурсный управляющий Сергей Иванников обратился в Арбитражный суд города Москвы с заявлением о привлечении Олега Москвина, Игоря Орлова, Марины Орловой, Елены Лащеновой, Татьяны Башкатовой, Александра Башкатова и Михаила Доронина к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.
Свои требования управляющий мотивировал тем, что Олег Москвин, будучи руководителем ООО «МТК» с апреля 2016 по декабрь 2021 года, в период с сентября 2016 по август 2018 года необоснованно снял с расчетного счета компании наличные денежные средства в размере 9,2 млн рублей.
Суды первой, апелляционной и кассационной инстанций пришли к выводу об отсутствии оснований для привлечения ответчиков, включая Олега Москвина, к субсидиарной ответственности. При этом суды взыскали с Москвина в конкурсную массу убытки в размере 8,3 млн рублей, отклонив его доводы о двойной ответственности, поскольку ранее он уже привлекался к субсидиарной ответственности по непогашенным требованиям кредиторов ООО «МТК».
Олег Москвин пожаловался в Верховный суд.
Что решили нижестоящие суды
Суды указали, что убытки, в отличие от субсидиарной ответственности, компенсируют вред самому должнику, а не кредиторам. Также суды отметили, что при рассмотрении первого заявления конкурсного управляющего о привлечении Москвина к «субсидиарке» вопрос о выводе денег с расчетного счета компании не исследовался.
Что думает заявитель
Олег Москвин указал на неправильное применение судами положений пункта 6 статьи 61.20 закона о банкротстве. По его мнению, при наличии требований кредиторов к ООО «МТК» в размере 7,9 млн рублей суды дважды привлекли его к гражданско-правовой ответственности как контролирующее должника лицо, взыскав в конкурсную массу в общей сложности 16,2 млн рублей, что вдвое превышает сумму долга.
Москвин также счел, что заявление КУ о привлечении его к субсидиарной ответственности за совершение вредоносных сделок (подп. 1 п. 2 ст. 61.11 закона о банкротстве) тождественно ранее рассмотренному заявлению о привлечении к «субсидиарке» за доведение ООО «МТК» до банкротства в связи с непередачей документации (подп. 2 п. 2 ст. 61.11).
Москвин подчеркнул, что не имеет значения, на основании какого подпункта пункта 2 статьи 61.11 закона о банкротстве контролирующее лицо привлекается к субсидиарной ответственности, поскольку все эти основания направлены на невозможность полного удовлетворения требований кредиторов. По его мнению, суды в нарушение закона не прекратили производство по повторному заявлению конкурсного управляющего.
Что решил Верховный суд
Судья ВС Букина И.А. прислушалась к доводам жалобы и передала спор в Экономколлегию.
Верховный Суд указал, что заявление о привлечении к субсидиарной ответственности за невозможность полного погашения требований кредиторов является иском, направленным на возмещение контролирующим лицом убытков в ситуации, когда его неразумные и недобросовестные действия (бездействие) стали необходимой причиной банкротства (п. 1 ст. 61.11 Закона о банкротстве).
Данный иск является способом защиты сообщества кредиторов, поэтому размер ответственности по нему ограничен общей суммой требований кредиторов, оставшихся непогашенными из-за недостаточности имущества (п. 11 ст. 61.11 Закона о банкротстве).
В то же время, кредиторы и арбитражный управляющий вправе предъявить контролирующему лицу требование о возмещении убытков по корпоративным основаниям (ст. 61.20 Закона о банкротстве). Такой иск подается от имени самого должника, поэтому его цена не ограничена размером требований кредиторов, а определяется суммой всех убытков, причиненных должнику (ст. 15, 393 ГК РФ).
Если контролирующее лицо уже привлекалось к субсидиарной ответственности, то требование о возмещении им убытков удовлетворяется в части, не покрытой размером субсидиарной ответственности (п. 6 ст. 61.20 Закона о банкротстве).
В данном деле Олег Москвин уже привлекался к субсидиарной ответственности по обязательствам должника в размере непогашенных требований кредиторов. Дополнительное взыскание с него убытков направлено на возмещение потерь общества, которые должны были относиться на лиц, имеющих право на получение ликвидационной квоты.
Однако сам Олег Москвин и являлся таким лицом, будучи фактическим руководителем и единственным бенефициаром (участником) общества. Ввиду фактического совпадения кредитора и должника (ст. 413 ГК РФ) отсутствовал субъект, чей правомерный интерес подлежал защите при разрешении второго требования. Этого достаточно для отказа в его удовлетворении.
Кроме того, Верховный Суд отметил, что суд первой инстанции, делая вывод о корпоративной природе взыскиваемых убытков, тем не менее взыскал их в пользу конкурсной массы должника, то есть кредиторов, а не в пользу самого общества, которому причинен вред. Такая резолютивная часть определения не соотносится с его мотивировочной частью и нарушает требования АПК РФ.
Ввиду существенных нарушений норм права, допущенных нижестоящими судами, Верховный Суд отменил судебные акты в части взыскания с Олега Москвина убытков и отказал в удовлетворении заявления в этой части.
Итог
ВС отменил акты нижестоящих судов в обжалуемой части и отказался удовлетворить заявление АУ в этой части.
Почему это важно
Сергей Савосько, адвокат, партнер, руководитель практики «Банкротство» КА Delcredere, отметил, что вопрос об определении размера убытков с контролирующего должника лица уже третий раз рассматривается в Верховном суде в текущем году (см. также Определения Верховного Суда РФ от 07.03.2024 № 307-ЭС23-22696 по делу № А56-75868/2021 и от 14.06.2024 № 303-ЭС24-276 по делу № А73-14984/2020).
Такое внимание обусловлено как ростом количества споров о взыскании убытков в банкротстве, так и возникающими в процессе их взыскания процессуальными и материально-правовыми вопросами. В Определении от 14.11.2024 № 305-ЭС24-13352 по делу № А40-8770/2021 Верховный Суд РФ уже в третий раз в этом году подтвердил, что если ответчик по убыткам является единственным участником должника, то в части размера, превышающего требования кредиторов, происходит совпадение должника и кредитора в одном лице, а значит, отсутствует субъект, чей интерес подлежит защите.
По словам Сергея Савосько, в рассматриваемом деле сумма всех непогашенных требований кредиторов ранее уже была взыскана в порядке субсидиарной ответственности, а ответчик является единственным участником должника.
«Взыскание с такого ответчика дополнительного возмещения направлено уже не на защиту прав кредиторов, а на восполнение потерь самого общества и, в конечном счете, влечет получение ответчиком ликвидационной квоты за свой же счет. При таких обстоятельствах Верховный суд РФ совершенно обоснованно отменил судебные акты нижестоящих судов и отказал в удовлетворении требований о взыскании убытков. Безусловно, позиция Верховного суда РФ, которую он повторяет раз за разом, будет воспринята нижестоящими судами и повлияет на большое количество схожих дел о взыскании убытков, ответчиком по которым является единственный участник должника», — указал он.
Елена Гладышева, адвокат, управляющий партнер АБ «РИ-консалтинг», отметила, что вопрос, поставленный ВС РФ в Определении от 14.11.2024 г. № 305-ЭС24-13352, затрагивает один из самых часто задаваемых вопросов: допустима ли двойная ответственность руководителя и собственника общества (в одном лице) в рамках дела о банкротстве (примечание: эта ответственность обычно не двойная, а тройная, забыли про уголовную, но в данном деле, видимо, этой составляющей не было).
Рассматриваемым определением ВС РФ продолжает разъяснение правовой природы вопросов о способах компенсации потерь кредиторов. Определением подробно рассмотрена правовая природа исков о привлечении к субсидиарной ответственности и взыскании убытков по корпоративным основаниям (примечание: последние направлены в первую очередь на нивелирование потерь общества). Стоит отметить, что, исходя из фабулы дела, видно, что у должника до начала процедуры банкротства единоличный исполнительный орган и собственник совпадали (единственный участник был генеральным директором).
По словам Елены Гладышевой, из «нового старого», что указывает ВС РФ и что направлено на закрепление сложившейся практики:
- иск о привлечении к субсидиарной ответственности является способом защиты кредиторов, размер ответственности по нему ограничен общей суммой требований кредиторов, оставшихся непогашенными (п.т 11 ст. 61.11 закона о банкротстве);
«Иск о привлечении к ответственности по корпоративным основаниям кредитор, арбитражный управляющий подают в силу закона от имени самого должника (п. 2 ст. 61.20 закона о банкротстве). Поэтому цена данного иска не ограничена размером требований кредиторов. Она определяется по правилам ст. 15, 393 ГК РФ и равна сумме всех убытков, причиненных контролирующим лицом должнику», — пояснила она.
- требования о возмещении убытков по корпоративным основаниям (ст. 61.20 закона о банкротстве) направлен на компенсацию потерь общества, обусловленную грубым нарушением КДЛ обязанности действовать добросовестно и разумно в отношении подконтрольного общества, повлекшим за собой уменьшение его имущественной массы (ст. 53.1 ГК РФ, ст. 71 ФФЗ «Об АО», ст. 44 ФЗ «Об ООО»).
По словам Елены Гладышевой, из нового и интересного в данном определении — это выделение обществ, где генеральный директор и собственник совпадают. ВС РФ прямо указывает, что иски о взыскании убытков нивелируют потери общества, которые, в конечном счете, должны были относиться на лиц, обладающих правом на получение ликвидационной квоты, а именно: «Возможны и ситуации, при которых должник после расчетов с кредиторами сохранил бы часть своих активов, если бы его деятельность не сопровождалась неправильным управлением со стороны контролирующего лица».
«Однако именно Москвин О. А. являлся таким лицом: он был фактическим руководителем и единственным бенефициаром (участником) общества. Следовательно, ввиду фактического совпадения кредитора и должника (ст. 413 Гражданского кодекса РФ) отсутствовал субъект, чей правомерный интерес подлежал защите при разрешении второго требования, что является достаточным основанием для отказа в его удовлетворении». Руководствуясь именно этим принципом, оценив реальные суммы взыскания, полученного удовлетворения и исходя из правовой природы иска об убытках по корпоративным основаниям, в данном деле кредиторам и управляющему было отказано во взыскании убытков, а ранее вынесенные судебные акты отменены. Изменит ли это практику? Нет, не изменит. Потому что ситуации, в которых аналогичные обстоятельства имеются — единицы», — пояснила она.
«При таких обстоятельствах применительно к ликвидации должника через процедуру конкурсного производства убытки, причиненные контролирующим лицом, в конечном счете ложатся как на кредиторов (в части суммы непогашенных требований), лишая их возможности получить удовлетворение за счет конкурсной массы, так и на акционеров, участников должника, собственника его имущества (в остальной части), нарушая их право на получение ликвидационной квоты (п. 8 ст. 63 Гражданского кодекса Российской Федерации). В таком случае, если контролирующее лицо ранее уже было привлечено к субсидиарной ответственности, требование о возмещении им же убытков удовлетворяется в части, не покрытой размером этой субсидиарной ответственности [п. 6 ст. 61.20 закона о банкротстве, Определение СКЭС Верховного Суда РФ от 28 сентября 2023 года № 306-ЭС20-15413 (3)]», — отметила Елена Гладышева.
Взыскание с него же дополнительного возмещения по второму требованию (в качестве компенсации иных корпоративных убытков), пояснила Елена Гладышева, направлено на нивелирование потерь общества, которые, в конечном счете, должны были относиться на лиц, обладающих правом на получение ликвидационной квоты.
Имеет ли данное определение прецедентный вес, задалась вопросом Елена Гладышева.
«Скорее нет, чем да. Поскольку изложенные в определении ВС РФ доводы и исследованные вопросы уже неоднократно являлись предметом рассмотрения судов и имеется четко сложившаяся практика. Вероятнее всего, при ссылке на данное определение сторонами процесса суды станут более тщательно оценивать реальные основания для удовлетворения требований в сходных обстоятельствах. Однако все, как обычно, зависит от позиции ответчика (активной или пассивной системы защиты) и приведенных им доказательств», — подытожила она.
Алексей Зуйков, старший юрист «Пепеляев Групп», отметил, что вопрос о границах имущественной ответственности контролирующих должника лиц за последний год уже неоднократно поднимался ВС РФ.
Общий подход заключался в том, что размер ответственности, если заявление подано в интересах кредиторов, не может превышать объем неисполненных обязательств перед ними. В данном определении Экономколлегия несколько развивает эту практику и, по сути, предлагает разграничивать два вида требований о взыскании убытков с контролирующих лиц: (1) убытки в интересах конкурсной массы и (2) корпоративные убытки (в интересах должника и его участников). Во втором случае размер этих убытков никак не связан с объемом обязательств перед кредиторами, а ограничен лишь суммой причиненного ущерба.
Алексей Зуйков полагает, что новая позиция ВС РФ может оказать существенное влияние на правоприменительную практику.
«Будет разумно ожидать увеличения числа споров о взыскании с контролирующих лиц именно корпоративных убытков как предполагающих возложение на них большего объема ответственности (а равно и оказания большего давления в контексте погашения конкурсной массы). Также нельзя исключать злоупотреблений со стороны арбитражных управляющих, которые будут стараться спрятать прокредиторские убытки за упаковкой корпоративного иска в интересах должника», — указал он.
«Решение кассационного суда по отмене возложения убытков на Москвина О. А. считаю полностью обоснованным, так как ранее он уже был привлечен к субсидиарной ответственности, а привлечение дважды за одно и то же деяние не допускается российским законодательством. Кроме того, ввиду того, что взыскание убытков направлено на нивелирование потерь общества, в данной ситуации происходит совпадение должника и кредитора в одном лице, так как Москвин был единственным бенефициарам общества», — указал Алексей Головченко, управляющий партнер ООО «Юридическая компания «ЭНСО».
Радик Лотфуллин, партнер Saveliev, Batanov & Partners, отметил, что правовая позиция, изложенная в комментируемом определении, не новая.
Верховный суд повторил правовую позицию, ранее сформулированную в Определении ВС РФ от 28.09.2023 № 306-ЭС20-15413 (3) по делу № А57-12609/2017 о банкротстве ООО "КС-КОМ", согласно которой единственный участник должника не может быть привлечен к ответственности, если он ранее привлекался к ответственности в размере непогашенных требований кредиторов. В предыдущем деле единственный участник, привлеченный к ответственности в виде взыскания убытков по корпоративным основаниям, привлекался к субсидиарной ответственности. В новом деле, наоборот, единственный участник, привлеченный к субсидиарной ответственности, привлекался к ответственности в виде взыскания убытков по корпоративным основаниям.
Важный момент, подчеркнул Радик Лотфуллин, на который впервые высший суд обратил внимание, заключается в том, что взыскание убытков в пользу должника и взыскание убытков в конкурсную массу должника — это не одно и то же.
«Суды, формулируя резолютивную часть своих актов, должны внимательно следить за тем какие убытки взыскиваются согласно мотивировочной части: если корпоративные, то убытки взыскиваются в пользу должника, если кредиторские — в конкурсную массу», — указал он.
