Юрий Пузанков – процессуальный правопреемник Спецсетьстройбанка - потребовал в суде возбудить дело о банкротстве Сергея Безрукова. Однако суд первой инстанции, с которым согласились апелляционный и окружной суды, прекратил производство по заявлению кредитора. Суд сослался на непредставление заявителем судебных актов о процессуальном правопреемстве в отношении просуженных банком как первоначальным кредитором требований, на которых основано заявление. Верховный суд заинтересовался этим кейсом и решил рассмотреть жалобу Юрия Пузанкова 30 января (дело А41-10397/2022).
Фабула
ИП Юрий Пузанков потребовал в суде признать банкротом Сергея Безрукова и включить в реестр требование к должнику в размере 19 млн рублей как обеспеченное залогом.
Однако суд первой инстанции, с которым согласились апелляционный и окружной суды, прекратил производство по заявлению Пузанкова. Суд сослался на непредставление заявителем судебных актов о процессуальном правопреемстве в отношении просуженных первоначальным кредитором требований, на которых основано заявление.
Юрий Пузанков пожаловался в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор 30 января 2023 года.
Что думает заявитель
Заявитель сослался на право инициировать процедуру банкротства в упрощенном порядке в силу получения от банка основанного на кредитном договоре требования к должнику.
К заявлению приложены:
решение Арбитражного суда города Москвы и решение Воскресенского городского суда Московской области о взыскании с должника в пользу Спецсетьстройбанка задолженности по кредитному договору и обращении взыскания на заложенное имущество,
заключенный в 2021 году договор, которым названный Спецсетьстройбанк уступил Юрию Пузанкову требования, возникшие из указанного кредитного договора и удостоверенные поименованными судебными актами.
Что решил Верховный суд
Судья ВС Н.А. Ксенофонтова сочла доводы жалобы заслуживающими внимания и передала спор в Экономколлегию, которая рассмотрит этот спор 30 января 2023 года.
Согласно абзацу второму пункта 2 статьи 7 закона о банкротстве, право на обращение в арбитражный суд возникает у конкурсного кредитора – кредитной организации со дня возникновения у должника признаков банкротства.
Исходя из договора уступки и правила пункта 1 статьи 384 Гражданского кодекса РФ, заявитель подтвердил переход к нему прав кредитной организации, в том числе права на подачу заявления о банкротстве должника независимо от наличия судебного акта, достаточный для проверки судом обоснованности поданного заявления.
В такой ситуации довод заявителя о противоречии судебных актов установленному законом порядку подачи заявления о несостоятельности (банкротстве) должника заслуживает внимания.
Почему это важно
Юрист коммерческой практики юридической компании «Каминский, Степанов и партнеры» Елизавета Марчук отметила, что как показывает практика, для таких требований для подачи заявления о банкротстве не обязательно отдельно получать судебный акт о взыскании долга.
В п. 2 ст. 213.5 закона о банкротстве приведен исчерпывающий перечень случаев, когда кредитор может инициировать банкротство в отсутствие вступившего в законную силу решения суда. Ранее Верховный Суд уже рассматривал подобные кейсы (Определение № 306-ЭС21-19441 по делу № А55-24682/2020), указывая, что право на обращение в арбитражный суд возникает у кредитора со дня возникновения у должника признаков банкротства. Верховный Суд обратил внимание, что критерием, допускающим возбуждение дела о банкротстве подобным упрощенным способом, выступает реализуемая кредитной организацией деятельность по осуществлению банковских операций на основании специального разрешения (лицензии) Банка России. Также он указал, что для целей применения п. 2 ст. 213.5 закона суду необходимо проверять, является ли заявленное требование следствием реализации специальной правоспособности кредитной организации, и при установлении такового – разрешать по существу вопрос о его обоснованности и введении процедуры банкротства.
По мнению Елизаветы Марчук, при наличии всех доказательств и изложения позиции, Верховный Суд РФ может удовлетворить жалобу кредитора. «Такая практика безусловно повлияет на сроки самой процедуры банкротства должника, которые станут короче», – отметила юрист.
По словам адвоката КА «Регионсервис» Станислава Соболева, в нашем праве реализована суброгационная модель поручительства, которая предполагает, что в случае оплаты задолженности поручителем к нему переходят все права к должнику, которые имел кредитор в соответствии с условиями обязательства.
Это означает, что по кредитному договору поручитель становится на место банка. В 2016 году в обзоре судебной практики ВС РФ была сформулирована позиция о том, что не требуется наличие судебного акта, если требование основано на кредитном договоре, в том числе если заявитель не является кредитной организацией. Таким образом, акцент был сделан не на специальном статусе банка, а на характере требований, вытекающих из кредитного договора. Данное дело является развитие позиции, изложенной в Обзоре. ВС подтвердил, что судебный акт не требуется, в том числе, и для подтверждения перехода прав от банка к цессионарию. На первый взгляд, можно сказать, что такой подход противоречит п. 6 Постановления Пленума № 35, где обращается внимание на необходимость предоставления судебного акта о процессуальном правопреемстве. Однако данное разъяснение относится только к общим случаям обращения кредиторов в суд и не должно применяться к требованиям, возникающим из кредитного договора и не требующим получения судебного акта.
Подход, последовательно занимаемый ВС РФ, может дать ответ и на другие схожие вопросы, указал Станислав Соболев. «Например, вправе ли заявитель требовать начисления процентов и неустойки за период после вынесения судебного акта без судебного подтверждения? Такое дело было рассмотрено Арбитражным судом Московского округа (дело № А40-40650/2021), где суд указал, что предоставлять судебный акт не требуется», – отметил адвокат.
Консультант практики «Сопровождение процедур банкротства и антикризисный консалтинг» юридической компании «Лемчик, Крупский и партнеры» Хас-Магомед Толдиев отметил, что перед нами четкая картина проявления процессуальных особенностей в деле о банкротстве с участием особого субъекта – кредитной организации.
Стоит отметить, что в настоящем деле судом первой инстанции изначально заявление о признании должника банкротом было удовлетворено, однако после апелляционного обжалования должником определения о принятии заявления о признании должника банкротом, суд прекратил производство по делу в связи с «непредставлением заявителем судебных актов о процессуальном правопреемстве в отношении просуженных первоначальным кредитором требований, на которых основано заявление». То есть, на первый взгляд у суда не возникло никаких вопросов и дело о банкротстве было возбуждено.
В данном случае, по словам Хас-Магомеда Толдиева, ключевой является норма, изложенная пленумом Высшего Арбитражного суда РФ в своем постановлении еще в 2012 году, в соответствии с которой если заявление о признании должника банкротом подается правопреемником (например, на основании договора уступки права требования, как в данном случае), то к такому заявлению должно быть приложено определение суда, принявшего указанный судебный акт о процессуальном правопреемстве (на основании п. 3 ст. 40 закона о банкротстве и ст. 48 АПК РФ), к тому же правопреемство возможно на любой стадии арбитражного процесса (даже на стадии исполнительного производства).
«Однако Верховный суд РФ задался вопросом соотношения вышеизложенных норм со статьей 7 закона о банкротстве (когда в деле участвует кредитная организация), а также достаточности подтверждения перехода прав требования по договору уступки права (цессии) для инициирования процедуры банкротства правопреемником банка. Здесь важно подчеркнуть, что если Верховный суд РФ оставит в силе акты судов нижестоящих инстанций, то для реализации «просуженной дебиторской» задолженности банки будут вынуждены в будущем в обязательном порядке проходить процедуру получения определения суда о процессуальном правопреемстве. С другой стороны, в случае отмены судебных актов нижестоящих инстанций, Верховным судом РФ будет четко обозначено «исключение» для кредитных организаций в данных правоотношениях, и правопреемники банков смогут беспрепятственно инициировать банкротство должников. Окончательные выводы Верховного суда РФ будут иметь существенное значение как для кредитных организаций, так и для должников, а также позволят окончательно разобраться с возникшими процессуальными противоречиями», – отметил Хас-Магомед Толдиев.
Елизавета Фетисова, адвокат Адвокатского бюро «Шварц и Партнеры», отметила, что ВС РФ в рассматриваемом Определении апеллирует к упрощенному порядку инициирования дела о банкротстве кредитной организацией.
Ранее ВС РФ подтверждал, что правопреемник кредитной организации вправе обратиться в суд с заявлением о признании должника банкротом без представления судебного акта о взыскании долга (например, Определение от 12.10.2016 по делу № А57-16992/2015, п. 13 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 1 за 2022 г.). Следовательно, в таких случаях не требуется и судебный акт о процессуальном правопреемстве: поскольку не было процесса, в котором долг был взыскан, не может быть и процессуального правопреемства.
В рассматриваемом деле, по словам Елизаветы Фетисовой, ситуация иная – долг был «просужен», и правопреемник кредитной организации обратился в суд на основании не только цессии, но и судебных актов о взыскании задолженности (цессия была совершена уже после вступления данных актов в законную силу).
«Поскольку материально-правовой спор перешел в процессуальную плоскость, и заявителю были уступлены права требования, подтвержденные судебными актами о присуждении, внепроцессуальная цессия не может служить достаточным основанием для возбуждения дела о банкротстве. Иное означало бы возможность участия цессионария и в исполнительном производстве (аналогом которого в сущности является процедура банкротства) в обход процессуального правопреемства.
ВС РФ в рассматриваемом Определении уже отметил, что заявитель подтвердил переход к нему прав, представив договор уступки, в силу чего высока вероятность отмены судебных актов нижестоящих инстанций. Но такой подход не представляется верным с точки зрения законной силы судебного решения, определившего принадлежность права», – отметила Елизавета Фетисова.
