За год до возбуждения дела о банкротстве Сергей Плеханов подарил несколько объектов недвижимости своей матери. В дальнейшем по цепочке сделок владельцем недвижимости стал Дмитрий Михайлов. Уже после того как суд признал Плеханова банкротом, Александр Пак дал взаймы Михайлову 25 млн рублей под залог все той же недвижимости. При этом в рамках процедуры банкротства суд признал цепочку сделок по отчуждению недвижимости должника недействительной и обязал вернуть объекты в конкурсную массу. И хотя Александр Пак был признан добросовестным залогодержателем, суд, сославшись на пропуск двухмесячного срока, признал его требование подлежащим удовлетворению лишь за счет денег, оставшихся после погашения включенных в реестр требований кредиторов. Пак пожаловался в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор 29 мая (дело А40-168584/2017).
Фабула
Сергей Плеханов владел домом, нежилым зданием и двумя участками. В декабре 2016 года он подарил это имущество своей матери Тамаре Плехановой.
При этом в октябре 2017 года суд принял к производству заявление о банкротстве Сергея Плеханова. В ноябре 2018 года Тамара Плеханова по договору о безвозмездной передаче передала приобретенную недвижимость ООО «Новоалександрово».
Наконец, в апреле 2019 года суд признал Сергея Плеханова банкротом. А ООО «Новоалександрово» в мае 2019 года продало недвижимость Дмитрию Михайлову.
В июне 2019 года Александр Пак предоставил Дмитрию Михайлову заем в сумме 25 млн рублей под залог все той же недвижимости (ипотека была зарегистрирована также в июне 2019 года).
Однако в рамках дела о банкротстве Плеханова упомянутые сделки по отчуждению недвижимости были оспорены на основании пункта 2 статьи 61.2 закона о банкротстве, а недвижимое имущество было истребовано у Дмитрия Михайлова как недобросовестного приобретателя. А вот Александр Пак был признан добросовестным залогодержателем и за ним было сохранено право залога.
При этом еще за несколько дней до оставления иска без рассмотрения Пак предъявил основанное на договоре залога требование в рамках дела о банкротстве Плеханова.
Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, отказал в удовлетворении ходатайства Пака о восстановлении пропущенного срока на предъявление требования, и хотя и признал требование залогодержателя обоснованным, но указал, что оно подлежит удовлетворению лишь за счет средств, оставшихся после погашения включенных в реестр требований кредиторов. Залоговый приоритет Пака был распространен только на заявленные с пропуском срока требования иных кредиторов.
Александр Пак вначале обратился в Химкинский горсуд с иском к Сергею Плеханову об обращении взыскания на заложенное имущество. Но в марте 2022 года суд по ходатайству финуправляющего Плеханова оставил заявление Пака без рассмотрения со ссылкой на необходимость предъявления соответствующего требования в деле о банкротстве.
Александр Пак пожаловался в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор 29 мая 2023 года.
Что решили нижестоящие суды
Отказывая во включении требования Александра Пака в реестр, арбитражные суды исходили из пропуска им двухмесячного срока на предъявление данного требования, который для Пака, как указали суды, начал течь с 18.06.2021 года (со дня вступления в законную силу постановления арбитражного суда апелляционной инстанции о признании Пака добросовестным залогодержателем).
Что думает заявитель
Договор залога недвижимости, сама ипотека как обременение, а также обеспечиваемое заемное обязательство возникли после возбуждения дела о банкротстве Сергея Плеханова. На такое требование не распространяется двухмесячный срок, установленный абзацем третьим пункта 1 статьи 142 закона о банкротстве.
Суды не учли разъяснения, изложенные в абзаце втором пункта 19 постановления Пленума ВАС РФ от 23.07.2009 № 58 «О некоторых вопросах, связанных с удовлетворением требований залогодержателя при банкротстве залогодателя».
Что решил Верховный суд
Судья ВС И.В. Разумов счел доводы жалобы заслуживающими внимания и передал жалобу в Экономколлегию.
Почему это важно
Советник Orchards Азат Ахметов отметил, что законом о банкротстве установлено два отдельных порядка разрешения требований кредиторов.
Первый, ординарный, — в отношении требований кредиторов, возникших до введения процедуры банкротства. Второй — связанный с обязательствами, возникшими после даты принятия заявления о признании должника банкротом. Такие требования не подлежат включению в реестр. Истец по настоящему делу, заключая договор займа и ипотеки, не имел фактически никакого отношения к делу о банкротстве, являясь при этом добросовестным залогодержателем. Более того, сама возможность обратить свое право к должнику юридически оформилась у него уже после возбуждения дела о банкротстве, равно как и предусмотренная абз. 3 п. 2 ст. 335 ГК РФ обязанность должника в отношении предмета залога. Таким образом, несмотря на то, что, в соответствии с положениями закона о банкротстве залогодержатели по договорам, заключенным должником в обеспечение обязательств третьих лиц, обладают, по сути, правами конкурсных кредиторов, в рассматриваемом споре, с учетом абз. 2 п. 19 Постановления Пленума ВАС РФ от 23.07.2009 № 58, под сомнением находится как применимость в отношении залогодержателя существующих положений закона о банкротстве о сроках, так и обоснованность его нахождения внутри дела о банкротстве в целом.
В связи с этим, по словам Азата Ахметова, логичными представляются возможные выводы ВС РФ о том, что применение положений закона о банкротстве о сроках на включение в реестр требований залогодержателя в настоящем деле необоснованно, равно как и сам факт включения требований истца в дело о банкротстве.
«С учетом фактических обстоятельств, дело должно быть рассмотрено в рамках общегражданского производства вне рамок банкротных процедур. Сделанные Верховным судом выводы вне зависимости от исхода спора поспособствуют оформлению правоприменительной практики в вопросах, связанных с включением требований в реестр требований кредиторов, укреплению правовой позиции, связанной с залоговым приоритетом, а также пониманию правовой природы залога в целом», – отметил он.
Управляющий партнер юридической компании «ЮКО» Юлия Иванова отметила, что после законодательного признания возможности сохранения залога за добросовестным залогодержателем в случае виндикации имущества у залогодателя (пункт 2 статьи 335 ГК РФ) естественным образом встал вопрос о том, каков будет правовой статус такого залогодержателя в деле о банкротстве собственника, которому возвращено обремененное залогом имущество.
До недавнего времени судебная практика исходила из того, что требование такого залогодержателя является реестровым независимо от даты заключения договора залога с недобросовестным залогодателем, незаконно получившим имущество должника, впоследствии переданного в залог. Такая позиция, видимо, была основана на том, что возврат имущества в конкурсную массу должника с обременением залогом является последствием признания недействительными сделок должника. Соответственно, в течение двух месяцев с даты вступления в законную силу судебного акта о признании сделок недействительными и возврата предмета залога в конкурсную массу, добросовестный залогодержатель для реализации залоговых прав должен обратиться с заявлением о включении залогового требования в реестр (статья 61.6 закона о банкротстве).
По словам Юлии Ивановой, переданный в Верховный суд РФ спор интересен, в первую очередь, ответом на вопрос, насколько дата заключения договора залога, который должник изначально не заключал и в котором не участвовал, может определять очередность удовлетворения требования к нему (текущее или реестровое).
«Ответ на данный вопрос затрагивает интересы как текущих, так и реестровых кредиторов должника, поскольку они не вправе будут претендовать на удовлетворение своих требований за счет такого имущества. Если Верховный суд РФ придет к выводу, что очередность удовлетворения требования такого залогодержателя определяется исходя из даты заключения договора залога с недобросовестным залогодателем, то возникает вопрос относительно правомерности возникновения такого обеспечения уже в процедуре банкротства собственника и направленного на обеспечение обязательств третьих лиц», – пояснила Юлия Иванова.
