Игорь Мотовилов, ООО «Финансовая компания «ГИД» и ООО «Рент-Инвест» в рамках реализации проекта по строительству ЖК «Солнечная слобода» заключили трехстороннее соглашение. Но уже через год суд возбудил дело о банкротстве ООО «Рент-Инвест». Еще через полгода ООО «Рент-Инвест» было признано несостоятельным. После чего суд первой инстанции, с которым согласились апелляционный и окружной суды, по требованию конкурсного управляющего должника признал указанное трехстороннее соглашение недействительным. Мотовилов, претендующий на две квартиры в ЖК «Солнечная слобода», пожаловался в Верховный суд, ссылаясь на отсутствие у него перед заключением спорной сделки информации о наличии у ООО «Рент-Инвест» признаков банкротства. Экономколлегия отменила акты нижестоящих судов и отправила спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции (дело А71-16803/2018).
Фабула
В мае 2017 года Игорь Мотовилов (займодавец) и ООО «Финансовая компания «ГИД» (заемщик) заключили договор займа. По его условиям займодавец предоставил заемщику 5 млн рублей для реализации проекта по строительству жилого комплекса «Солнечная слобода» на срок до 11 мая 2018 года под 24% годовых. От лица заемщика договор подписал руководитель компании Людмила Гуляшинова.
А в декабре 2017 года, ООО «ФК «ГИД» и ООО «Рент-Инвест», руководителем которого также являлась Гуляшинова, заключили трехстороннее соглашение. По его условиям ООО «Рент-Инвест» выступило гарантом исполнения обязательств ООО «ФК «ГИД» (заемщиком) посредством заключения с Мотовиловым договоров участия в долевом строительстве.
Два таких договора Мотовилов и ООО «Рент-Инвест» подписали в декабре 2017 года (27.12.2017 года, сделки зарегистрированы в январе 2018 года). Их предметом являлось строительство и передача Мотовилову двух квартир в упомянутом ЖК «Солнечная слобода». Общая цена договоров составила 5,2 млн рублей (1,9 млн рублей и 3,2 млн рублей). В соответствии с трехсторонним соглашением ООО «ФК «ГИД» обязалось уплатить ООО «Рент-Инвест» цену договоров участия в долевом строительстве.
При этом в октябре 2018 года суд возбудил дело о банкротстве ООО «Рент-Инвест». В мае 2019 года ООО «Рент-Инвест» было признано банкротом.
В рамках процедуры конкурсного производства конкурсный кредитор ООО «Рент-Инвест» Лихачев Г.В., сославшись на положения статьи 61.2 закона о банкротстве и статей 10, 168 и 170 Гражданского кодекса, обратился в суд с заявлением о признании недействительными трехстороннего соглашения и договоров участия в долевом строительстве.
Суд первой инстанции, с которым согласились апелляционный и окружной суды, признал требование конкурсного кредитора обоснованным. После чего Игорь Мотовилов пожаловался в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор 3 апреля 2023 года.
Что решили нижестоящие суды
Суд первой инстанции установил, что в Октябрьском райсуде Ижевска рассматривается уголовное дело по обвинению Людмилы Гуляшиновой (руководителя ООО «Рент-Инвест» и ООО «ФК «ГИД») и Хрутиной С.В. в совершении преступлений, предусмотренных статьями 159 и 174.1 Уголовного кодекса (мошенничество, легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных лицом в результате совершения им преступления). По данному делу Мотовилов признан потерпевшим.
В ходе расследования уголовного дела установлено, что деньги, которые Мотовилов передал по договору займа в мае 2017 года руководителю ООО «ФК «ГИД» Людмиле Гуляшиной, та похитела.
Признавая спорные сделки недействительными, суд первой инстанции счел, что признаки неплатежеспособности у ООО «Рент-Инвест» возникли с 2014 года (за этот год ООО «Рент-Инвест» не уплатило земельный налог и позднее соответствующее требование было включено в реестр требований его кредиторов). Суд указал на неполучение ООО «Рент-Инвест» какого-либо встречного предоставления за принятые по договорам участия в долевом строительстве обязательства перед Мотовиловым.
Также суд принял во внимание утверждения инициировавшего спор кредитора и представителя конкурсного управляющего ООО «Рент-Инвест» о том, что Мотовилов является единственным лицом из 150 граждан, передавших свои средства ООО «ФК «ГИД», с которым впоследствии должник заключил договоры участия в долевом строительстве.
На основании этого суд счел, что целью заключения спорных соглашения и договоров являлось приоритетное (по отношению к другим потерпевшим от противоправных действий руководителя ООО «ФК «ГИД») погашение вытекающей из договора займа задолженности ООО «ФК «ГИД» перед Мотовиловым за счет ООО «Рент-Инвест» и безвозмездно для последнего.
По мнению суда, действуя добросовестно, Мотовилов, перед которым ООО «ФК «ГИД» в течение нескольких месяцев не исполнялись обязательства по уплате процентов, начисляемых на сумму займа, должен был выяснить причины такого неисполнения, узнать о наличии у ООО «ФК «ГИД» иных обязательств и обратиться в суд с иском об истребовании долга. Поскольку таких действий Мотовилов не предпринял, суд признал его поведение неразумным и недобросовестным.
Суд апелляционной инстанции согласился с этими выводами, дополнительно отметив, что объект строительства являлся проблемным, о чем Мотовилов не мог не знать. Кроме того, договоры займа и участия в долевом строительстве он мог заключить непосредственно с ООО «Рент-Инвест», однако не сделал этого и не раскрыл мотивы выбора конструкции оплаты через компанию.
Суд округа поддержал выводы судов первой и апелляционной инстанции.
Что думает заявитель
По словам заявителя, изначальной целью вложения им денег было приобретение недвижимого имущества, однако у ООО «ФК «ГИД», которое контролировала Людмила Гуляшинова, не было разрешения на строительство. В дальнейшем Гуляшинова сообщила, что разрешение на строительство многоквартирного жилого дома получено не ООО «ФК «ГИД», а ООО «Рент-Инвест», руководителем которого она также являлась. В результате были заключены оспариваемые Лихачевым сделки.
Обязанность по оплате Мотовилов исполнил предложенным ему способом – передал деньги ООО «ФК «ГИД». Проконтролировать дальнейшее их движение (передачу денег от ООО «ФК «ГИД» ООО «Рент-Инвест») он не мог.
Мотовилов отрицает свою осведомленность о наличии у должника признаков банкротства и о финансовом положении последнего на момент заключении спорных сделок.
Также Мотовилов обратил внимание на то, что в рамках уголовного дела он признан потерпевшим.
Что решил Верховный суд
Судья ВС И.В. Разумов счел доводы жалобы заслуживающими внимания и передал спор в Экономколлегию.
По соглашению от 27.12.2017 и неразрывно связанными с ними договорам участия в долевом строительстве ООО «Рент-Инвест» приняло на себя обязательство погасить долг аффилированного по отношению к нему ООО «Финансовая компания «ГИД» перед Мотовиловым, вытекающий из договора займа (статья 391 ГК РФ), и новировало соответствующее денежное долговое обязательство в новое обязательство по предоставлению в натуре равноценного имущества – двух квартир (статья 414 ГК РФ) (пункты 1, 2 и 4 соглашения).
Кроме того, соглашением не исключалась возможность погашения ООО «Финансовая компания «ГИД» первоначального заемного обязательства деньгам. В этом случае Мотовилов обязывался вернуть ООО «Рент-Инвест» требование о передаче двух квартир (по смыслу пункта 3 соглашения во взаимосвязи с другими его условиями и смыслом договора в целом (абзац первый статьи 431 ГК РФ, абзац четвертый пункта 43 постановления Пленума Верховного суда РФ от 25.12.2018 № 49 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса РФ о заключении и толковании договора»)).
Указанное соглашение заключено за 9 месяцев до возбуждения дела о банкротстве ООО «Рент-Инвест» и поэтому его следовало проверить на предмет подозрительности по правилам статьи 61.2 закона о банкротстве.
Для признания подозрительной сделки недействительной на основании пункта 1 статьи 61.2 закона о банкротстве необходимо, чтобы имело место неравноценное встречное исполнение обязательств со стороны контрагента должника.
Применяя приведенные положения законодательства о банкротстве, суды не учли, что в части, касающейся перевода долга, соглашение от 27.12.2017 года с юридической точки зрения является двусторонней сделкой нового и старого должников, совершенной с согласия третьего лица – кредитора (абзац первый пункта 1, абзац первый пункта 2 статьи 391 ГК РФ). Кредитор не являлся ни стороной этой сделки, ни стороной вытекающих из нее договоренностей, которыми новый и старый должники урегулировали условия покрытия расходов первого на погашение долга второго (далее – договор о покрытии).
При этом именно договор о покрытии в рамках дела о банкротстве нового должника подлежал оценке на предмет равноценности предоставления. Контрагентом по такому договору, как уже отмечалось, выступил старый должник.
Вывод: сама по себе неравноценность предоставления со стороны старого должника не могла послужить основанием для удовлетворения на основании пункта 1 статьи 61.2 закона о банкротстве требования, обращенного против третьего лица (кредитора), дача которым согласия на совершение сделки в принципе не предполагает осуществление какого-либо имущественного исполнения. Аналогичные по смыслу разъяснения даны в абзаце шестом пункта 8 постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)».
В связи с изложенным для признания соглашения от 27.12.2017 года недействительным требовалось наличие иных обстоятельств – обстоятельств, определенных пунктом 2 статьи 61.2 закона о банкротстве (в частности, недобросовестности кредитора).
Из текста соглашения следует, что формально оно относится к числу возмездных сделок. Так, в соглашение включены положения о платном вступление ООО «Рент-Инвест» в чужой долг: ООО «Финансовая компания «ГИД» (старый должник) обязалось перечислить ООО «Рент-Инвест» (новому должнику) цену договоров участия в долевом строительстве (пункт 1 соглашения).
Суды установили, что в действительности ООО «Рент-Инвест» не получило возмещение по договору о покрытии от ООО «Финансовая компания «ГИД», у которого не было имущества, достаточного для осуществления встречного исполнения, в связи с чем признали доказанным факт причинения соглашением вреда имущественным правам кредиторов ООО «Рент-Инвест», принявшего на себя чужие обязательства перед Мотовиловым.
Необходимым элементом недействительности сделки на основании пункта 2 статьи 61.2 закона о банкротстве применительно к переводу долга по обязательству на нового должника, оспариваемому в деле о банкротстве последнего, является осведомленность кредитора по данному обязательству о заключении спорной сделки в ущерб интересам иных кредиторов такого нового должника.
В силу абзаца первого пункта 2 статьи 61.2 закона о банкротстве предполагается, что кредитор знал о совершении сделки по переводу долга с целью причинения вреда кредиторам нового должника, если он признан заинтересованным лицом по отношению к этому новому должнику либо знал или должен был знать о признаках его неплатежеспособности или недостаточности имущества.
Факт заинтересованности Мотовилова по отношению к ООО «Рент-Инвест» не был установлен судами.
Из обжалуемых судебных актов не ясно, какие установленные судами обстоятельства свидетельствуют о том, что на момент перевода долга Мотовилов должен был знать о кредиторах ООО «Рент-Инвест», объеме неисполненных обязательств перед ними и недостаточности активов ООО «Рент-Инвест» для проведения расчетов как по старым, так и новым долгам, принятым по соглашению.
При этом согласно отчету конкурсного управляющего ООО «Рент-Инвест» от 19.01.2023 года, определенная с участием профессиональных оценщиков рыночная стоимость активов ООО «Рент-Инвест», в том числе земельных участков, составила более 120 млн рублей, общая сумма требований кредиторов – около 56 млн рублей.
Сам по себе перевод долга на лицо, аффилированное со старым должником, не является основанием для признания поведения Мотовилова недобросовестным. Аффилированность нового и старого должников объясняет мотивы вступления одного в долг другого перед независимым кредитором.
Равным образом не опровергает закрепленную в пункте 5 статьи 10 ГК РФ и применимую к Мотовилову презумпцию добросовестности и то, что он – единственный потерпевший от действий руководителя ООО «Финансовая компания «ГИД» (одновременно возглавлявшего и ООО «Рент-Инвест»), добившийся заключения договоров участия в долевом строительстве. Такой результат мог быть достигнут вследствие правомерной активности кредитора при защите своих прав.
Нижестоящие суды не установили всю совокупность обстоятельств, необходимых для признания соглашения от 27.12.2017 и договоров участия в долевом строительстве недействительными на основании пункта 2 статьи 61.2 закона о банкротстве.
Оснований для признания упомянутых соглашения и договоров мнимыми либо притворными (статья 170 ГК РФ) также не имелось. Воля Мотовилова была направлена на возникновение именно тех гражданско-правовых последствий, что отражены в подписанных им документах. Как установили суды, он фактически реализовывал права участника долевого строительства: давал согласие на отчуждение предмета залога, заключал дополнительные соглашения к договорам участия в долевом строительстве.
Суждения судов относительно того, что Мотовилов намеревался получить исполнение от ООО «Рент-Инвест» вместо истребования долга по займу, касаются мотива заключения сделок, они не свидетельствуют о пороке воли и, наоборот, указывают на то, что воля кредитора была нацелена на дачу согласия на перевод долга и последующую замену заемного обязательства на обязательство по передаче имущества в натуре.
Итог
ВС отменил акты нижестоящих судов и отправил спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
Почему это важно
Руководитель практики банкротства и реструктуризации Savina Legal Александра Алфимова отметила, что Верховный суд РФ разбирался в сделке, заключенной в неочевидной форме.
Должник обязался погасить требования заемщика путем передачи кредитору двух квартир по договорам долевого участия в строительстве. При этом заемщик обязался перечислить должнику денежные средства – цену договоров долевого участия. В свою очередь кредитор был обязан вернуть должнику право требования квартир, если заемщику все-таки удастся вернуть долг. Нижестоящие суды квалифицировали заключенную сделку как сделку между кредитором, заемщиком и должником. Они пришли к выводу о том, что такой сделкой должник оказал предпочтение кредитору, что по сделке отсутствовало встречное предоставление, а также что она в принципе носила мнимый характер. Верховный суд РФ тщательно проанализировал условия заключенной сделки и пришел к выводу, что она является сделкой по переводу долга между заемщиком и должником, совершенной с согласия кредитора. В этой связи, по мнению суда, в первую очередь надлежит оценивать отношения между должником и заемщиком, а не между должником и кредитором.
По словам Александры Алфимовой, сформированная Верховным судом РФ позиция поможет судам верно квалифицировать и оценивать сделки по переводу долга на должника в преддверии банкротства, анализировать личность не только кредитора, но и предыдущего должника.
Управляющий партнер АВЕРТА ГРУПП Алексей Шаров отметил, что судебную практику по оспариванию сделок в банкротстве нельзя признать единообразной.
Поэтому Верховному суду приходится из раза в раз брать на рассмотрение споры, позволяющие обратить внимание сообщества на отдельные ориентиры, которых необходимо придерживаться при их рассмотрении. В комментируемом случае коллегия обратила свое внимание на необходимость защиты добросовестного участника порочной сделки должника (как парадоксально бы это ни звучало на первый взгляд). Подход, занятый высшей инстанцией, призван защитить добросовестных лиц, ненамеренно ставших участниками сделки, заключенной между заинтересованными лицами с целью нарушения прав кредиторов должника. Так, в рассматриваемом случае Верховный суд встал на сторону кредитора, давшего согласие на перевод его долга на должника с иной аффилированной должнику компании на формально возмездной основе.
По словам Алексея Шарова, Экономколлегия указала, что в фокусе судов в подобных случаях должен находиться именно договор покрытия между старым и новым должником, а также степень разумной осведомленности независимого кредитора о его условиях.
«Если при прочих равных такой кредитор не имел возможности разумно усомниться в разумности и рыночности условий договора покрытия, то на кредитора не могут быть возложены какие-либо негативные последствия, связанные с его оспариванием. Представляется, что данная позиция может быть распространена и на другие споры, связанные с оспариванием многосторонних договоров и цепочек сделок, среди участников которых может оказаться незаинтересованное лицо, действующее добросовестно. Примечательно, что позиции, сформированной по комментируемому делу, придется уживаться с позицией Верховного суда о презумпции заинтересованности лица, ставшего участником сделки с нетипичными условиями (например, по отчуждению актива должника по заниженной цене). В этой связи успех конкретного спора будет во многом зависеть от того, насколько успешно участнику сделки удастся погрузить судью в свое видение ситуации на момент ее заключения и доказать безукоризненность своих намерений», – отметил он.
Партнер ProLegals Елена Кравцова отметила, что ВС РФ вынес еще один судебный акт, в котором разъясняется действие презумпции добросовестности действий контрагента.
К сожалению, в судебной практике при оспаривании сделок в банкротстве все чаще преобладает уклон, в соответствии с которым именно контрагент должника вынужден доказывать законность сделки и отсутствие своей недобросовестности. При этом заявителю достаточно просто поставить под сомнение законность сделки. В данном деле ВС РФ напомнил про презумпцию добросовестности контрагента, если нет иных признаков (аффилированность с должником, значительная стоимость имущества и т. д.), которые изменяют презумпции. Для хозяйственного оборота и защищенности контрагентов должника это положительное решение.
Руководитель практики банкротства КСК ГРУПП Нина Бабинова отметила, что в данном деле суд затронул очень важную тему разграничения мотивов заключения сделки и порока воли в сделки.
По общему правилу, порок воли отсутствует тогда, когда истинная воля соответствует волеизъявлению. В данном случае суды, указав на мотивы заключения сделки, такие как согласие на отчуждение предмета залога и заключение дополнительных соглашений к договорам участия в долевом строительстве, приняли это за порок воли, не оценив истинное волеизъявление.
