ООО «Смарт» перечислило в пользу Николая Шустенко восемь платежей на сумму 1,5 млн рублей. При этом тогда же стороны заключили соглашение о зачете взаимных требований в размере 4,8 млн рублей. В рамках банкротства ООО «Смарт» конкурсный управляющий потребовал признать платежи недействительными сделками по основаниям мнимости, причинения вреда имущественным правам кредиторов и оказания предпочтения Николаю Шустенко. Суд первой инстанции, с которым согласилась апелляция и кассация, отклонил заявление КУ. После чего КУ пожаловался в Верховный суд, который отменил акты нижестоящих судов и направил спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции (дело А41-1026/2020).
Фабула
В период с 12.07.2019 по 30.12.2019 года (то есть до принятия судом 17.01.2022 года заявления «Минбанка» о признании ООО «Смарт» банкротом) ООО «Смарт» перечислило в пользу Николая Шустенко восемь платежей на общую сумму 1,5 млн рублей с назначением «Предоставление денежных средств по договору процентного займа № 12/07/19 от 12 июля 2019 года (под 8,5% годовых)».
После того как суд признал ООО «Смарт» банкротом, конкурсный управляющий потребовал признать платежи недействительными сделками по основаниям мнимости, причинения вреда имущественным правам кредиторов и оказания предпочтения Николаю Шустенко.
В свою очередь, Шустенко указал на отсутствие неисполненных обязательств перед должником. В декабре 2019 года стороны заключили соглашение о зачете взаимных требований в размере 4,8 млн рублей – задолженности Шустенко перед должником по двум договорам процентного займа против задолженности ООО «Смарт» перед Шустенко.
Суд первой инстанции, с которым согласилась апелляция и кассация, отклонил заявление КУ. После чего КУ пожаловался в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор.
Что решили нижестоящие суды
Суды руководствовались статьями 61.2 и 61.3 закона о банкротстве и исходили из недоказанности совокупности условий для признания недействительными оспариваемых платежей по заявленным основаниям.
Заключенный сторонами договор займа соответствовал установленным законом требованиям, повлек за собой наступление тех правовых последствий, на которые он был направлен, а платежи осуществлены в ходе обычной хозяйственной деятельности до момента признака объективного банкротства.
Аффилированность Шустенко (через единственного участника должника – ООО «Базис», в котором ему принадлежала 45% доля участия уставном капитале) не свидетельствовала о совершении платежей со злоупотреблением правом и без намерений создать соответствующие правовые последствия.
КУ не лишен возможности обратится к Шустенко либо оспорить последующие действия сторон по исполнению заемных обязательств.
Отклоняя доводы заявителя о совершении сделок с оказанием предпочтения, суды сослались на непредставление КУ исчерпывающих доказательств осведомленности Шустенко о неплатежеспособности должника или недостаточности имущества.
Что думает заявитель
Суды не приняли во внимание факт аффилированности сторон. В итоге не была дана оценка наличию презумпции осведомленности Шустенко о тяжелом финансовом положении должника на момент совершения платежей и неисполненных обязательств перед кредиторами (основным из которых является «Минбанк» с суммой требований 470,3 миллиона рублей) и цели причинения вреда имущественным правам кредиторов.
Поскольку шесть из восьми оспариваемых платежей на сумму 1 млн рублей совершены за шесть месяцев до принятия судом заявления о признании должника банкротом, в пользу аффилированного лица, осведомленного о финансовой несостоятельности должника, суды без каких-либо оснований отклонили последовательно приводимые заявителем доводы об оказании предпочтения Шустенко совершенными платежами.
Что решил Верховный суд
Судья ВС Е.С. Корнелюк сочла доводы жалобы заслуживающими внимания и передала спор в Экономколлегию.
Дело о банкротстве должника было возбуждено определением суда первой инстанции от 17.01.2020 года. Два из восьми оспариваемых платежей на сумму 500 тыс. были совершены в годичный и трехлетний периоды подозрительности. Остальные шесть платежей на сумму 1 млн рублей были совершены в пределах шести месяцев до возбуждения дела о банкротстве должника. Таким образом, конкурсное оспаривание данных платежей должно осуществляться по правилам пунктов 1 и 2 статьи 61.2 и пункта 3 статьи 61.3 закона о банкротстве.
Что в теории
Для применения презумпции наличия цели причинения вреда имущественным правам кредиторов (согласно абзацу второму пункта 2 статьи 61.2 закона о банкротстве) суду достаточно установить совокупность следующих обстоятельств:
причинение вреда имущественным правам кредиторов от совершения сделки,
наличие у должника цели причинения вреда,
осведомленность другой стороны сделки об указанной цели на момент ее совершения.
При проверке платежей на предмет их действительности по основанию, предусмотренному пунктом 3 статьи 61.3 закона о банкротстве, подлежат выяснению вопросы о том:
было ли оказано предпочтение лицу, получившему исполнение от должника (нарушены ли при удовлетворении его требования принципы пропорциональности и очередности по сравнению с иными кредиторами должника),
знало ли названное лицо о неплатежеспособности (недостаточности имущества) должника в указанный момент.
В обоих вышеперечисленных случаях осведомленность контрагента должника о противоправных целях сделок может доказываться через опровержимые презумпции заинтересованности сторон сделки между собой, осведомленности об ущемлении интересов кредиторов должника либо о признаках его неплатежеспособности или недостаточности у него имущества (пункт 7 постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»).
По существу
При рассмотрении судами настоящего обособленного спора никто из участвующих в деле лиц не оспаривал, что на момент совершения платежей должник имел неисполненные денежные обязательства перед кредиторами (основным из которых является банк с суммой непогашенных требований более 500 млн рублей). Данное обстоятельство, согласно сделанным судами выводам, не свидетельствовало о недействительности оспариваемых платежей ввиду отсутствия доказательств достоверной осведомленности Шустенко о неплатежеспособности должника или недостаточности у него имущества.
Между тем, в подтверждение обоснованности заявленных требований на протяжении рассмотрения спора КУ последовательно приводил доводы об аффилированности должника и Шустенко.
Обоснование
С момента создания должника и до 01.09.2019 года его единственным участником являлось общество «Базис», в котором Шустенко до 08.06.2020 года имел 45% участия в уставном капитале. Иными участниками данного юрлица являлись Даниил Шорин и Александр Ануфриев (10% и 45% участия). Кроме того, Ануфриев и Шустенко владели каждый по 50% в АО «Система», исполнение обязательств которого перед банком было обеспечено поручительством должника. Неисполнение принципалом – обществом «Система» и его поручителем – должником своих обязательств перед банком (выплатившим бенефициару – ФГУП «ГВСУ № 7» 293 млн рублей по банковской гарантии) послужило основанием для возбуждения арбитражным судом настоящего дела о банкротстве.
Бремя доказывания
Приведенных КУ доводов было достаточно для того, чтобы в силу статьи 65 АПК к Шустенко перешло бремя доказывания обратного. Последнему не должно было составить труда:
дать пояснения по поводу аффилированности с должником,
раскрыть разумные экономические мотивы совершения оспариваемых платежей,
документально обосновать основания получения от должника денег, а также реальность сложившихся с ним правоотношений.
Однако Шустенко не представил доказательства, подтверждающие экономическую целесообразность вступления в правоотношения с должником и обосновывающие совершение в его пользу оспариваемых восьми платежей (в условиях непогашенной, существенной по своему размеру кредиторской задолженности перед банком). Содержащимся в представленном суду и приобщенном в материалы дела отзыве доводам Шустенко (в частности, об отсутствии перед должником неисполненных обязательств ввиду заключения в декабре 2019 года соглашения о зачете взаимных требований в размере 4,8 млн рублей) какой – либо правовой оценки в обжалуемых судебных актах не дано.
Альтернатива
Экономколлегия посчитала неправомерными выводы судов о возможности предъявления КУ требований к Шустенко в качестве альтернативы судебного оспаривания совершенных должником сделок. Причина - являясь профессиональным антикризисным менеджером в деле о банкротстве, заявитель не ограничен в выборе того или иного способа защиты нарушенных прав должника и его конкурсных кредиторов. Применительно к каждой конкретной ситуации он вправе действовать самостоятельно для наиболее эффективного способа возврата имущества должника в конкурсную массу.
Вывод ВС
Презумпции целей причинения вреда имущественным правам кредиторов и предпочтительного удовлетворения требований Шустенко по отношению к требованиям других кредиторов остались не опровергнутыми.
Итог
ВС отменил акты нижестоящих судов и направил спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
Почему это важно
По мнению адвоката Ulezko.legal Александры Улезко, Верховный суд РФ сформулировал важную позицию о том, что арбитражный управляющий может самостоятельно выбирать способ защиты прав должника и его конкурсных кредиторов.
В данном случае суд посчитал, что не имеет значения, оспаривает конкурсный управляющий сделку или взыскивает задолженность при обнаружении необоснованных перечислений со счета должника. С моей точки зрения, такой подход не совсем оправдан. Если должник перечислял денежные средства по договору займа третьему лицу, то последнее обязано их вернуть. В свою очередь, зачет встречных однородных требований, на который ссылается заемщик, может быть оспорен. Если признание платежей недействительными как совершенных с целью причинения вреда кредиторам выглядит еще более менее обоснованным, то не вполне логично, что может быть признан недействительным платеж по договору займа как сделка с предпочтением, если обязательство по договору займа только возникает с момента перечисления денежных средств. Соответственно, не ясно, в чем заключается предпочтение в удовлетворении требований.
Адвокат практики «Банкротство» АБ «Андрей Городисский и партнеры» Дмитрий Якушев отметил, что вопросы аффилированности в подобного рода делах всегда носят особо острый характер, так как зачастую именно доказанность или недоказанность аффилированности определяет исход дела.
Наличие связанности сторон сделки обязывает ответчика раскрыть экономические мотивы сделки и сопутствующему этому решению документацию (одобрения, согласования условий сделки профильными специалистами, обсуждение ее условий менеджментом и т. д.). Если сделка изначально совершалась в недобросовестных целях, то придумать вразумительное экономическое обоснование, находясь уже в судебном процессе, очень сложно. Именно поэтому к вопросу аффилированности всегда должно быть повышенное внимание. В данном случае нижестоящие суды по всей видимости не учли, что должник и ООО «Система» являлись группой компаний с одними и теми же бенефициарами, что вполне однозначно указывает на осведомленность Шустенко о неплатежеспособности должника на момент выдачи займов.
По словам адвоката, партнера юридической фирмы Ru.Courts Ильи Кавинского, комментируемое определение Верховного суда в очередной раз говорит о том, что определение аффилированности, данное в законе РСФСР от 22.03.1991 года N 948-1 «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках», является устаревшим и неприменимо к тем экономическим отношениям, которые сейчас сложились в нашей стране.
Мы все понимаем, что факт аффилированности должен устанавливаться исходя из объективных критериев. Подход, предложенный ранее Верховным судом, разделяющим аффилированность на фактическую и юридическую, работает плохо, поскольку не позволяет участникам оборота в должной мере оценить свои риски, в том числе банкротные. В тоже время Верховный суд предлагает ответчику по обособленному спору «дать пояснения по поводу аффилированности с должником» и соответствующим образом перераспределить бремя доказывания, что свидетельствует о том, что даже ВС не понимает до конца, является ли ответчик по спору аффилированным с должником или нет. Стоит отметить, что во всех отмененных судебных актах суды исходили из того, что «аффилированность сторон договора займа сама по себе не свидетельствует о совершении спорных платежей со злоупотреблением правом или без намерения создать соответствующие правовые последствия». При этом невозможно понять, установили ли суды аффилированность между заемщиком и должником по делу о банкротстве.
Руководитель практики разрешения судебных споров и банкротства Kept Лидия Солодовникова считает, что в данном деле ВС РФ устранил очевидное нарушение, допущенное нижестоящими судами.
В институте оспаривания сделок уже давно существует презумпция осведомленности о противоправной цели сделки в случае аффилированности контрагента по сделке и, как следствие, возможном нарушении прав и интересов кредиторов. В судебных актах нижестоящих инстанций фактически проигнорирована аффилированность заемщика с должником, суды не стали устанавливать основания для оспаривания сделок, не учтены презумпции и, соответственно, не возложено на ответчика опровержение презумпций. Более того, суды указали на возможность взыскания дебиторской задолженности по спорным договорам займа, косвенно указывая на действительность сделок. Проблема распределения бремени доказывания - частое явление при рассмотрении дела судами. Однако в делах о банкротстве аффилированность контрагента для судов как красная тряпка. В связи с чем сложно представить, почему суды сохранили в силе данные сделки, не проверив наличие оснований для оспаривания сделок по статьям 61.2 и 61.3 закона о банкротстве, когда предпосылки для сомнений в действительности сделок имелись.
Адвокат, управляющий партнер адвокатского бюро Москвы «РИ-консалтинг» Елена Гладышева считает, что с выводами ВС РФ, отраженными в комментируемом определении, сложно не согласиться.
Значительная часть денежных средств была предоставлена по договору займа в период, не превышающий шести месяцев до даты подачи заявления о признании должника банкротом, когда у компании уже имелись признаки неплатежеспособности. При таких обстоятельствах, в целях защиты прав кредиторов на получение денежных средств, законодателем сформулированы опровержимые презумпции, установленные в ст. 61.2 и ст. 61.3 закона о банкротстве. Действительно, рассматривая аналогичные сделки, судебная практика исходит из возложения бремени доказывания законности сделки на ответчиков, предлагая им представить доказательства, обосновывающие законность получения денежных средств по договору займа, и опровергающие презумпции заинтересованности и аффилированности по отношению к должнику, направленные на вывод денежных средств в предбанкротный период. Учитывая вышеизложенное, позиция ВС РФ, скорее, имеет целью исправление неправильного толкования и применения нижестоящими судами норм права и неверную оценку доказательств, в связи с чем не является практикообразующей.
