Андрей Ганзеев

Позиция Верховного суда РФ демонстрирует важность принципа добросовестности в гражданских отношениях. Суд четко указал, что даже в условиях банкротства компании, действия участников должны соответствовать не только формальным требованиям, но и духу закона, избегая злоупотребления правами. Признание недобросовестным поведения компании БФС, которая фактически пыталась приоритетно удовлетворить свои требования, не погашая собственные долги, укрепляет судебную практику, направленную на пресечение попыток использования юридических механизмов в ущерб кредиторам. Это решение усилит контроль судов над действиями аффилированных лиц и транзакциями, заключенными между ними. Более того, судебный акт может создать предпосылки для субординации текущих требований по схожим обстоятельствам, когда задолженность погашается с целью приоритетного удовлетворения за счет других кредиторов.

Кассационная коллегия указала, что позиция финансового управляющего о нецелесообразности инициирования проведения повторных публичных торгов по реализации залогового имущества ввиду безрезультатности первых процедур торгов направлена против интересов залогового кредитора и не отвечает целям закона о банкротстве. ​Такая позиция верна, так как финансовый управляющий должника не следовал условиям положения о торгах и не соблюдал принципы, которые изложены в ст. 20.3 закона о банкротстве. В этой статье указано, что арбитражный управляющий обязан действовать добросовестно и разумно в интересах должника, кредиторов и общества. ​Из судебных актов усматривается следующее: если залоговое имущество не реализовано в порядке, установленном Положением (предусматривающем цену отсечения, при достижении которой торги посредством публичного предложения прерываются), залоговый кредитор вправе от цены отсечения определить порядок и условия проведения дальнейших торгов путем публичного предложения.

Несмотря на это, вопрос о том, кто несет «ответственность» за предоставление недостоверных сведений о доходах гражданина, в судебной практике решается по-разному. Доминирует позиция об ответственности гражданина за предоставление заведомо недостоверных сведений о доходах. Поведение заемщика, предоставившего кредитной организации имеющие непосредственное значение для оценки его платежеспособности заведомо недостоверные сведения о своем доходе, не может быть оценено как случайное и не свидетельствующее о недобросовестности такого заемщика. Непопулярная позиция предполагает перенос «ответственности» на кредитную организацию как профессионального участника рынка кредитования. Фактически «виноватым» объявляется не должник, который предоставил ложные сведения, а банк, который мог проверить сведения о доходах и запросить информацию об обязательствах заемщика, но этого не сделал. В частности, в рассматриваемом деле суд отметил, что банком не представлено пояснений наличия препятствий при проведении проверки платежеспособности должника при рассмотрении вопроса о предоставлении кредита.

СКЭС ВС РФ применила разъяснения о взыскании суммы фиксированного вознаграждения управляющего с заявителя по делу о банкротстве (лица, давшего согласие на финансирование расходов по делу о банкротстве), сформированные ВАС РФ еще в 2013 году. Разрешая вопрос о взыскании с заявителя расходов по делу о банкротстве, необходимо соблюдать баланс интересов заявителя по делу и арбитражного управляющего. Первый, изъявив желание финансировать расходы по делу о банкротстве, разумно надеется на пополнение конкурсной массы должника в результате действий управляющего. В то же время заявитель должен осознавать связанные с этим финансовые риски. Управляющий же рассчитывает получить законное вознаграждения за свой труд, добросовестно исполняя свои обязанности. В рассмотренном споре СКЭС ВС РФ дала четкую оценку поведения банка Траст и управляющего, чего не было сделано судами апелляционной и кассационной инстанций.

В рамках рассматриваемого дела ВС РФ развивает свою позицию, подчеркивает важность тщательного подхода к установлению фактов и поощряет суды к более глубокому анализу доказательств. ВС РФ акцентирует внимание на необходимости учитывать сложность процесса подключения объекта к инженерно-техническим сетям, что требует более тонкого и контекстуально-ориентированного подхода при установлении обстоятельств, входящих в предмет доказывания в рамках рассмотренного спора. В результате пересмотра дела может возникнуть вопрос не столько о квалификации требований кредитора, а о законности самого требования.