Фабула
В июле 2022 года суд возбудил дело о банкротстве Натальи Пушкиной (дело А05-7729/2022). В сентябре того же года Пушкина была признана банкротом.
Через некоторое время финансовый управляющий обратилась в суд с ходатайством о завершении процедуры реализации имущества гражданина и освобождении Пушкиной от дальнейшего исполнения требований кредиторов.
При этом Сбербанк возразил против применения в отношении должника правил об освобождении от исполнения обязательств.
Суд первой инстанции, с которым согласилась апелляция, завершил процедуру реализации имущества должника, отказавшись применить правила об освобождении Пушкиной от исполнения обязательств перед кредиторами.
Пушкина, ссылаясь на отсутствие в ее действиях противоправного поведения и умысла на заведомо недобросовестное осуществление прав, пожаловалась в окружной суд, рассказал ТГ-канал PLP/Северо-Западный.
Что решили нижестоящие суды
Суд первой инстанции, с которым согласилась апелляция, не усмотрел оснований для освобождения Пушкиной от дальнейшего исполнения обязательств, поскольку при выдаче кредита она сообщила Сбербанку заведомо недостоверные сведения о своем доходе.
В анкете, предоставленной должником в банк, был указан доход в размере 150 тыс. рублей в месяц. Анкета была подписана должником электронной цифровой подписью.
Как установил суд, фактически должник в 2021 году имела доход в среднем 40 тыс. рублей в месяц, что существенно ниже указанного в анкете банка размера дохода.
Суд пришел к выводу, что в настоящем деле должник при получении кредита предоставил банку заведомо недостоверную информацию о размере доходов, что безусловно оказало существенное влияние на решение кредитной организации о выдаче кредита и его размере.
Должник брала кредит не на личные неотложные нужды, не под влиянием мошенников, а для вложения в финансовые инструменты по примеру своих знакомых и знакомых знакомых, которые якобы имели значительный доход от таких вложений, то есть денежные средства она брала для совершения высоко рисковых финансовых операций.
В такой ситуации сообщение банку недостоверных сведений о доходах в целях получения большой суммы кредита не может быть оправдано, а освобождение от долга означало бы поощрение судом недобросовестных действий, переложение убытков должника от добровольно принятых на себя рисков на кредитора — банк.
Что решил окружной суд
Арбитражный суд Северо-Западного округа не согласился с нижестоящими судами.
Задача суда при разрешении вопроса об освобождении должника от исполнения требований кредиторов состоит в установлении истинных намерений при вступлении в правоотношения с кредиторами, объективных мотивов возникновения обстоятельств, приведших к невозможности исполнения должником принятых на себя обязательств, напомнил суд округа.
Обстоятельства дела не свидетельствуют об очевидном и явном отклонении действий должника как участника гражданского оборота от добросовестного поведения. Какие-либо доказательства наличия предусмотренных законом обстоятельств, при которых должник не может быть освобожден от исполнения обязательств, в том числе наличия в его действиях признаков злостного уклонения от погашения кредиторской задолженности либо заведомого предоставления недостоверных сведений, отсутствуют, в то время как банк обратное не обосновал, а суды — не установили.
Отсутствие у должника имущества, за счет которого могут быть погашены требования кредитора, а также наличие у должника задолженности в связи с принятыми на себя обязательствами, сами по себе не могут свидетельствовать о недобросовестном поведении должника.
По условиям кредитного договора банк предоставил 1,47 млн рублей на цели личного потребления. Из пояснений Пушкиной следует, что сумма кредита была получена наличными денежными средствами для размещения на интернет-платформе «Финико» для получения дохода, который должник планировала потратить на погашение кредита в банке и удовлетворение личных потребностей (ремонт дома).
Пушкина исполняла обязательства по кредитному договору первые четыре месяца.
Невозможность исполнения должником обязательств по кредитному договору послужило основанием для обращения ее в суд с заявлением о признании себя банкротом.
При этом банк предоставил Пушкиной кредит без истребования у нее документов, подтверждающих ее доход.
Согласно пояснениям Пушкиной, указание в заявлении-анкете на получение потребительского кредита ежемесячного дохода в размере 150 тыс. рублей — в завышенном размере по сравнению с официальным доходом было обусловлено предполагаемым доходом от вложения средств в инвестиционную компанию «Финико».
Прекращение расчетов с банком было вызвано прекращением указанной инвестиционной компанией выплат вкладчикам.
Суды не установили, что прекращение исполнения обязательств по кредитному договору было связано с недобросовестным поведением должника либо уклонением Пушкиной от исполнения обязательств.
При вынесении обжалуемых судебных актов судами не учтено, что стандартным условием предоставления банком кредитных средств является проведение проверки кредитной организацией предоставленных сведений и документов и установления факта наличия у заемщика финансовой возможности выплатить кредит, в связи с чем банк, являясь профессиональным участником рынка кредитования, должен разумно оценивать свои риски при предоставлении денежных средств.
В данном случае банк не представил каких-либо пояснений и доказательств наличия препятствий при проведении проверки платежеспособности должника при рассмотрении вопроса о предоставлении кредита, в том числе путем изучения сведений о доходах Пушкиной.
Неудовлетворение требований банка в добровольном порядке не означает умысла должника на причинение ему вреда и не может квалифицироваться как злоупотребление правом по смыслу пункта 4 статьи 213.28 закона о банкротстве.
Каких-либо иных обстоятельств, свидетельствующих о принятии должником мер, отрицательно повлиявших на ход процедуры банкротства, формирование конкурсной массы и удовлетворение требований кредиторов, из материалов дела не усматривается.
При рассмотрении настоящего спора признаков преднамеренного и фиктивного банкротства должника, сокрытие или уничтожение принадлежащего должнику имущества, сообщение им недостоверных сведений финансовому управляющему судами не установлено.
С учетом изложенного, в отсутствие убедительных доказательств недобросовестного поведения Пушкиной и исходя из социально-реабилитационной направленности института потребительского банкротства, у судов не было оснований для неосвобождения от дальнейшего исполнения обязательств перед кредиторами в силу положений пункта 3 статьи 213.28 закона о банкротстве, подытожил суд округа.
Итог
АС Северо-Западного округа отменил определение суда в части неприменения правила об освобождении должника от исполнения обязательств перед кредиторами. Наталья Пушкина была освобождена от дальнейшего исполнения требований кредиторов.
Почему это важно
Управляющий партнер компании S&B Concult Ирина Беседовская отметила, что нормы действующего законодательства о банкротстве, а именно пункт 4 ст. 213.28, содержат положения о том, что должник не освобождается от исполнения обязательств, если он при получении кредита предоставил заведомо ложные сведения.
По смыслу упомянутого положения само по себе неудовлетворение требования кредитора, в том числе длительное, не может квалифицироваться как злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности. Подобное поведение должно выражаться в стойком умышленном нежелании должника исполнять обязательство при наличии возможности. Намеренное уклонение обычно не ограничивается простым бездействием, его признаки, как правило, обнаруживаются в том, что должник умышленно скрывает свои действительные доходы или имущество, на которые может быть обращено взыскание; совершает в отношении этого имущества незаконные действия, в том числе мнимые сделки, с тем, чтобы не производить расчеты с кредитором; изменяет место жительства или имя, не извещая об этом кредитора; противодействует судебному приставу-исполнителю или финансовому управляющему в исполнении обязанностей по формированию имущественной массы, подлежащей описи, реализации и направлению на погашение задолженности по обязательству; несмотря на требования кредитора о погашении долга ведет явно роскошный образ жизни.
По словам Ирины Беседовской, суды все же в каждом конкретном случае должны оценивать поведение должника в комплексе (в том числе поведение при проведении процедуры банкротства).
«В комментируемой ситуации должник изначально при получении кредита в банке сообщили заведомо недостоверную информацию (что является прямым нарушением норм действующего законодательства). Однако в последующем, в ходе процедуры банкротства, должник действовал добросовестно: работал, не скрывал заработка, не скрывал имущество и документы. Следует также отметить, что, являясь профессиональным участником рынка кредитования, кредитная организация должна разумно оценивать свои риски при предоставлении денежных средств, а в данном случае установлено, что банк предоставил Пушкиной кредит без истребования у нее документов, подтверждающих ее доход. Учитывая все изложенное, полагаю комментируемый судебный акт абсолютно законным и обоснованным», — подытожила она.
Алена Антонова, адвокат, партнер юридической фирмы «СТРИМ», отметила, что повышенный стандарт доказывания и требования разумности и осмотрительности при заключении сделок снова в деле.
ВС РФ поддерживает единообразие судебной практики в части вывода о том, что кредитные организации являются профессиональными участниками рынка и должны тщательно проверять информацию, предоставляемую должником при оформлении заявки на получение кредита. Такой подход должен пресекать выдачу кредитов всем подряд без разбора. Преследование только одной цели — освобождение от долгов, само по себе не является достаточным основанием для признания должника недобросовестным. Действия лица должны быть направлены на умышленное уклонение от исполнения обязательств. Примечательно, что должник в последующем ссылалась на то, что стала жертвой финансовой пирамиды и поэтому не смогла исполнить обязательства. На мой взгляд, обе стороны не проявили должную осмотрительность, что привело к возникновению данной ситуации, а ВС РФ поддержал гражданина как «слабую» сторону правоотношений.
С одной стороны, суд кассационной инстанции посчитал недопустимым формальный подход к исследованию доказательств, когда суды нижестоящих инстанций посчитали вполне достаточным доказательством для отказа в освобождении от дальнейшего исполнения обязательств гражданина-банкрота только самого факта указания завышенной информации о своем доходе в анкете банка при подаче заявки на кредит. С другой стороны, сослался на необходимость оценки доказательств во всей своей совокупности, а не по отдельности, указав на то, что гражданин на протяжении четырех месяцев исполнял свои обязательства перед банком и «намекнув» на то, что эти четыре месяца должник получал некую прибыль от вложений в инвестиционную компанию, что, возможно, как раз и соответствовало указанной им в анкете сумме дохода в купе с заработной платой. Кроме того, суд округа дал четко понять, что обычный гражданин и банк, как профессиональная структура, фактически находятся не в равном положении. Более того, банк, который постоянно заключает такого рода сделки, должен брать на себя ответственность и риски за то, что не проявил должной осмотрительности в данном конкретном случае, несмотря на то, что это является для него обычной практикой.
Алена Антонова предположила, что это, возможно, своего рода попытка предотвратить ситуации возможного «сговора» псевдоинвестиционных компаний (и аналогичных им) с кредитными и микрофинансовыми организациями для целей стимулирования граждан оформлять кредиты для вложения в такие «серые продукты».
«Ну или, как минимум, попытка не дать дальнейший ход использования правовых инструментов для возможного недобросовестного поведения при таких обстоятельствах в отношении граждан», — пояснила она.
Юрист юридической фирмы «Yalilov & Partners» Камила Хасанова отметила, что основания невозможности освобождения должника от дальнейшего исполнения обязательств перед кредиторами исчерпывающим образом изложены в п. 4 ст. 213.28 закона о банкротстве.
Одним из таких оснований выступает факт предоставления кредитору заведомо ложных сведений при получении кредита. Однако судебная практика в данном случае складывается не так однозначно. Суд, при оценке действий заемщика на предмет добросовестности, оценивает в совокупности факторы, послужившие в дальнейшем причиной неисполнения обязательств по кредитному договору. Принятие на себя непосильных долговых обязательств ввиду необъективной оценки собственных финансовых возможностей и жизненных обстоятельств не может являться безусловным основанием для отказа в освобождении от долгов, поскольку здесь речь идет о неразумности, а не о недобросовестности поведения физического лица. Если материалами дела не будет доподлинно доказан факт того, что финансовая несостоятельность должника вызвана субъективным фактором (деятельным нежеланием исполнять обязательства), а не объективными причинами (снижение уровня доходов), то с большей долей вероятности суды освобождают должника от исполнения обязательств.
Камила Хасанова пояснила, что одной лишь ссылки кредитной организации на предоставление недостоверных сведений со стороны заемщика недостаточно для отказа в освобождении от долгов, так как непринятие банком должных мер по проверке платежеспособности заемщика свидетельствует о неосмотрительности самого банка или безразличном его отношении к формализованному, принятому в кредитных организациях документообороту и порядку или же о безразличном отношении к тому при условии доверия к финансовым ресурсам контрагента.
«Аналогичная правовая позиция отражена в постановлении Двадцатого арбитражного апелляционного суда от 24 марта 2023 г. N 20АП-929/23 по делу N А54-7164/2021, постановлении Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 31 января 2024 г. N 18АП-17239/23 по делу N А07-3741/2023, постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 9 февраля 2024 г. N 18АП-17754/23 по делу N А34-18705/2022», — рассказала она.
Андрей Ганзеев, старший юрист «Бубликов и партнеры», отметил, что законом о банкротстве предусмотрено, что гражданин не освобождается от дальнейшего исполнения обязательств, если он предоставил кредитору заведомо ложные сведения при получении кредита.
Несмотря на это, вопрос о том, кто несет «ответственность» за предоставление недостоверных сведений о доходах гражданина, в судебной практике решается по-разному. Доминирует позиция об ответственности гражданина за предоставление заведомо недостоверных сведений о доходах. Поведение заемщика, предоставившего кредитной организации имеющие непосредственное значение для оценки его платежеспособности заведомо недостоверные сведения о своем доходе, не может быть оценено как случайное и не свидетельствующее о недобросовестности такого заемщика. Непопулярная позиция предполагает перенос «ответственности» на кредитную организацию как профессионального участника рынка кредитования. Фактически «виноватым» объявляется не должник, который предоставил ложные сведения, а банк, который мог проверить сведения о доходах и запросить информацию об обязательствах заемщика, но этого не сделал. В частности, в рассматриваемом деле суд отметил, что банком не представлено пояснений наличия препятствий при проведении проверки платежеспособности должника при рассмотрении вопроса о предоставлении кредита.
По словам Андрея Ганзеева, внимание следует обратить и на цели расходования кредитных средств.
«Должник после получения кредита самоустранился и передал ответственности за свои средства интернет-платформе «Финико». Должник надеялся получить высокие доходы от своих «финансовых вложений», но риски потери вложений легли на банк, выдавший кредит. Фактически должник принял на себя неисполнимые обязательства, в условиях предоставления в банк заведомо недостоверных сведений об уровне дохода, целях получения кредитных денежных средств, направленных вопреки назначению (личные нужды) на приобретение высокорискованных активов. С учетом обстоятельств дела позиция кассационного суда видится неразумной и негативно влияет на формирование единообразной судебной практики», — отметил он.
