Конкурсный управляющий ТПГК-Финанс Евгений Врубель согласился с решением собрания кредиторов и заключил с банком Траст соглашение о передаче банку дебиторской задолженности в качестве отступного. Не смотря на то что банк заплатил по соглашению 569 млн рублей, получить процентное вознаграждение в размере 16,6 млн рублей на основании пункта 13 статьи 20.6 закона о банкротстве конкурсный управляющий так и не смог. Нижестоящие суды конкурсного управляющего поддержали, однако противоположную позицию занял Верховный суд (дело А40-220454/2017).
Предыстория
В декабре 2017 года суд признал ЗАО «ТПГК-Финанс» банкротом и ввел конкурсное производство. Конкурсным управляющим был утвержден Евгений Врубель.
Совокупный размер включенных в реестр требований кредиторов составил 16 млрд рублей. Имущество ТПГК-Финанс – дебиторская задолженность – было оценено в 20 млрд рублей.
Однако продать дебиторку как на открытом аукционе, так и на торгах в форме публичного предложения не удалось. И в марте 2020 года собрание кредиторов ТПГК-Финанс решило реализовать имущественные права должника путем предоставления отступного.
В июле 2020 года ТПГК-Финанс и банк Траст заключили соглашение об отступном, по которому банку была передана дебиторская задолженность. Траст в ответ перечислил в конкурсную массу ТПГК-Финанс 569 млн рублей для пропорционального удовлетворения требований остальных кредиторов, что и было сделано впоследствии.
В итоге кредиторы получили 553,2 млн рублей, то есть менее 25% реестровых требований. В связи с этим конкурсный управляющий Евгений Врубель рассчитывал на процентное вознаграждение за проведенную работу в рамках банкротства ТПГК-Финанс в размере около 16,6 млн рублей, то есть 3% от указанной суммы.
Арбитражный суд Москвы удовлетворил ходатайство конкурсного управляющего об уплате ему процентного вознаграждения в полном объеме на основании абзаца 5 пункта 13 статьи 20.6 Закона о банкротстве. Апелляционный и окружный суды оставили это определение в силе.
Однако против выплаты Евгению Врубелю процентного вознаграждения выступил банк Траст, который подал жалобу в Верховный суд.
Что думает заявитель жалобы
Процентное вознаграждение арбитражного управляющего является стимулирующей частью его дохода и должно выплачиваться за эффективное осуществление конкурсным управляющим своих полномочий. В данном случае деятельность Евгения Врубеля не привела к наполнению конкурсной массы.
Уплаченные получившим отступное кредитором деньги не учитываются в расчете процентов по вознаграждению. Банк Траст сослался на пункт 22 Обзора судебной практики по вопросам, связанным с участием уполномоченных органов в делах о банкротстве и применяемых в этих делах процедурах банкротства (утвержден Президиумом Верховного Суда РФ 20.12.2016, далее - Обзор от 20.12.2016).
Позиция Верховного суда
Экономколлегия Верховного суда поддержала банк Траст и лишила Евгения Врубеля 16,6 млн рублей процентного вознаграждения.
ВС указал, что по смыслу закона конкурсный управляющий должен последовательно провести мероприятия по максимальному наполнению конкурсной массы и соразмерному удовлетворению требований кредиторов должника.
При этом реализация имущества посредством публичного предложения, как правило, осуществляется до тех пор, пока размер минимально предлагаемой цены экономически целесообразен, то есть способен покрыть как расходы на проведение торгов, так и пополнить конкурсную массу для удовлетворения требований кредиторов.
За счет поступивших от продажи имущества должника в конкурсную массу денег удовлетворяются как требования кредиторов, так и возмещаются расходы на процедуры банкротства, в том числе выплачивается вознаграждение конкурсному управляющему.
Только если по результатам последовательно проведенных торгов и публичного предложения как рыночного механизма определения стоимости имущества покупатель так и не нашелся, то предполагается, что такое невостребованное имущество неликвидно и его стоимость близка к нулевой.
В этом случае нереализованное имущество должника распределяется между собственниками или учредителями (участниками) должника или списывается с должника. Следовательно, конкурсная масса должника не пополняется ни за счет самого факта нахождения имущества у должника, ни за счет его реализации.
Поэтому погашение требований кредиторов путем заключения соглашения об отступном - по существу крайняя и вынужденная мера в отношении имущества должника, которое арбитражный управляющий не смог реализовать.
В пункте 22 Обзора от 20.12.2016 указано, что по смыслу статьи 20.6 Закона о банкротстве в базу для расчета процентов по вознаграждению конкурсного управляющего не включаются суммы требований, погашенные путем предоставления нереализованного имущества в качестве отступного.
А значит, Евгений Врубель не имел права на процентное вознаграждение, так как требования кредиторов погашены исключительно за счет имущества, переданного в качестве отступного.
По мнению Верховного суда, в данном случае значительная стоимость переданного банку Траст в качестве отступного имущества может указывать на недостатки проведенных торгов, такие как:
высокая начальная цена продажи имущества на торгах;
высокая минимальная цена, ниже которой имущество не могло быть продано на публичном предложении («цена отсечения»);
отсутствие инициативы на дальнейшую реализацию имущества посредством публичного предложения и т.п.
Однако вопросы о продаже имущества должника и об организации торгов находятся в сфере компетенции и ответственности конкурсного управляющего.
Ссылка Евгения Врубеля на связанность его действий решением собрания кредиторов несостоятельна, поскольку конкурсный управляющий как профессиональный антикризисный специалист должен самостоятельно оценивать перспективы продажи имущества должника применительно к целям конкурсного производства и принимать соответствующие решения.
При наличии разногласий с кредиторами по условиям торгов они могли быть разрешены в порядке статьи 60 Закона о банкротстве, однако Евгений Врубель о каких-либо разногласиях не упоминал, пояснил ВС.
Почему это важно
Руководитель практики «Реструктуризация и банкротство» Коллегии адвокатов «Регионсервис», адвокат Павел Кирсанов отметил, что цель арбитражного управляющего – добиться максимального удовлетворения требований кредиторов должника путем эффективного и последовательного проведения мероприятий по наполнению конкурсной массы, в том числе путем организации торгов, привлечения наибольшего числа покупателей и продажи имущества должника по наиболее высокой цене.
В случае, если данная цель была достигнута арбитражным управляющим, он вправе претендовать на выплату процентного вознаграждения. Если же арбитражный управляющий не смог реализовать имущество и был вынужден обратиться к крайней мере, например, заключить соглашение об отступном, то считается, что он недостаточно эффективно исполнял свои полномочия и не вправе претендовать на выплату вознаграждения.
Данный подход, по словам Павла Кирсанова, прочно закрепился в практике Верховного Суда РФ.
«Например, ранее в деле о банкротстве Натальи Барышевой суд указал, что проценты по вознаграждению являются дополнительной стимулирующей частью его дохода, подобием премии за фактические результаты деятельности, поощрением за эффективное осуществление мероприятий по формированию и реализации конкурсной массы в рамках соответствующей процедуры банкротства (Определение СКЭС ВС РФ от 23.08.2021 № 305-ЭС21-9813 по делу № А41-36090/2017). В деле о банкротстве Кредо Эстейт ВС РФ поддержал выводы суда округа, который обратил внимание на то, что выявление имущества должника, его сохранность, проведение инвентаризации являются обязанностью конкурсного управляющего, за исполнение которых ему выплачивается фиксированная сумма вознаграждения. Возможность выплаты вознаграждения, как стимулирующей выплаты, неразрывно связана с эффективным осуществлением мероприятий по формированию и реализации конкурсной массы в рамках соответствующей процедуры банкротства (Определение ВС РФ от 28.06.2022 № 305-ЭС21-18375 (5, 6) по делу № А40-187846/2018). Таким образом, дело Евгения Врубеля стало еще одним доказательством непреклонности ВС РФ к вопросу оценки эффективности арбитражного управляющего и выплаты процентного вознаграждения», - отметил Павел Кирсанов.
По словам старшего юриста Консалтинговой группы РКТ Алексея Майстренко, Верховный Суд РФ в очередной раз продемонстрировал, что вознаграждение арбитражного управляющего – жест доброй воли кредиторов должника, демонстрация которого от арбитражного управляющего в целом не зависит.
Отказывая арбитражному управляющему в установлении процентного вознаграждения по жалобе самого кредитора, решившего оставить имущество за собой, высшая судебная инстанция пришла к выводу о том, что управляющим не предпринято активных действий для реализации имущества на торгах, а значит и вознаграждать его не за что. В качестве альтернативы, по мнению ВС РФ, управляющим могли быть инициированы судебные разногласия об условиях проведения торгов, в том числе пересмотрена цена реализации имущества.
Вместе с тем, по мнению Алексей Майстренко, это предположение ВС оторвано от реальности:
В деле о банкротстве два мажоритарных кредитора, Банк ТРАСТ и Банк ФК Открытие, фактически относящихся к одной финансовой группе и действующих солидарно друг с другом.
Во-вторых, предметом торгов была дебиторская задолженность к Тимано-Печорской газовой компании, которая являлась зависимым обществом по отношению к Банку ТРАСТ.
Добиться реализации дебиторской задолженности должника на торгах арбитражный управляющий мог бы только снизив начальную продажную цену, проведя оценку прав требования.
«Итого, арбитражному управляющему предлагается пойти против воли мажоритарных кредиторов, навязать собственные условия реализации прав требования к их дочернему обществу, в том числе провести за свой собственный счет оценку имущества (ведь без получения от кредиторов требования на проведение оценки возложить соответствующий расход на конкурсную массу управляющий не вправе). Увы, подобное решение было бы для управляющего априори бесперспективно – едва ли бы суд пошел на занижение стоимости торгов против воли кредиторов, яро возражающих против снижения начальной продажной цены, только по мотиву того, что цена является оторванной от реальности и не позволит завершить торги реализацией для получения. Какой мотив для снижения цены, заявленный управляющим, был бы воспринят судом при рассмотрении разногласий? Что арбитражному управляющему нужна продажа, чтобы получить вознаграждение? Есть хоть какая-то вероятность, что суд согласился бы с этим, противопоставив интерес управляющего на оплату своего труда интересу кредиторов получить наиболее полное удовлетворение требований за счет продажи имущества по наибольшей цене (ведь мнимая вероятность продажи при завышенной стоимость всегда существует)? Единственное, чего бы добился управляющий, заведи он судебный спор о порядке реализации имущества должника, который мажоритарные кредиторы считают своим, это шквала жалоб на свои действия, направленных на отстранение управляющего и подбора более договороспособного сменщика», – отметил Майстренко.
По словам Алексея Майстренко, в итоге банки установили собственные заградительные условия торгов (завышенная стоимость и добавление в лот с потенциально ликвидной задолженностью прав требования к ликвидированному нерезиденту из офшорной юрисдикции), отбивающие возможность продажи актива в рынок, транзитом через должника провели выручку от оставления имущества за собой, и меньше чем через неделю после судебного акта об отказе арбитражному управляющему в установлении процентного вознаграждения выставили дочернее общество, права требования к которому и были предметом отступного, на торги по рыночной стоимости. А арбитражному управляющему – фиксированные 30 тысяч рублей в месяц, которые в лучшем случае отобьют его расходы на дополнительное страхование своей ответственности в процедуре.
Пока суд в порядке своих дискреционных полномочий будет произвольно снижать вознаграждение арбитражных управляющих, не причинивших убытков конкурсной массе, говорить декларативные максимы о беспристрастности и независимости фигуры арбитражного управляющего значит сотрясать воздух. Без финансовых гарантий своего труда со стороны закона и суда арбитражный управляющий не может быть самостоятельной фигурой в деле о банкротстве, а будет вынужден заискивать перед отдельными кредиторами, от воли которых – заявить или не заявить возражения на установление процентного вознаграждения управляющего.
По словам руководителя проектов ProLegals Ирины Беседовской, принятое Верховным Судом решение является абсолютно законным и обоснованным.
Изложенная в судебном акте позиция не является какой-то новой и эксклюзивной. В указанном судебном акте идет отсылка к Обзору судебной практики по вопросам, связанным с участием уполномоченных органов в делах о банкротстве и применяемых в этих делах процедурах банкротства (утвержден Президиумом Верховного Суда РФ 20.12.2016 года). И уже сразу после того, как вышел этот Обзор, суды стали применять его на практике. Так, например, Верховный Суд в определении от 29.12.2016 года № 301-ЭС16-18233, отказывая в передаче кассационной жалобы на судебные акты, которыми не были удовлетворены требования арбитражного управляющего Метелягина А.Е. о взыскании процентного вознаграждения, руководствовался среди прочего указанным Обзором.
В комментируемом случае, по словам Ирины Беседовской, Верховный Суд, отказывая в удовлетворении требований Евгения Врубеля, абсолютно верно указал, что процентное вознаграждение является стимулирующим и подлежит выплате только в случаях предоставления доказательств экстраординарности в действиях арбитражного управляющего.
«При этом, как было верно отмечено, тот факт, что кредиторы приняли решение оставить за собой дебиторскую задолженность, которая не была реализована арбитражным управляющим на торгах, не является заслугой арбитражного управляющего. Ведь только воля кредиторов на оставление имущества за собой позволила частично погасить их требования, в противном случае (при отсутствии такой воли кредиторов) конкурсному управляющему надлежало списать нереализованную дебиторскую задолженность и требования кредиторов остались бы непогашенными. Возможно, данный судебный акт приведет к тому, что судебная практика по данному вопросу станет единообразной, так как на него уже ссылаются суды при принятии решений по аналогичным вопросам. В качестве примера можно привести Определение Верховного Суда от 28.06.2022 года № 305-ЭС22-18375(5,6), где в удовлетворении кассационной жалобы Лазуткина Д.В. было отказано, а в мотивировочной части суд указал, что при новом рассмотрении спора суду первой инстанции следует также учесть позицию, изложенную в определении Верховного Суда от 09.06.2022 N 305-ЭС22-1346», – отметила Ирина Беседовская.
Элина Криксина, руководитель практики реструктуризации и банкротства SAVINA LEGAL, рассказала, что практика отказов в установлении процентов по вознаграждению АУ в случае погашения задолженности отступным сформировалась давно: как правило, судами по аналогии применяются положения Обзора 2016 года по делам, связанным с участием уполномоченных органов в делах о банкротстве, которым из базы для расчета процентов по вознаграждению исключены суммы погашенных путем отступного требований кредиторов.
Общий подход следующий: если структура активов Должника не претерпела существенных изменений в результате деятельности АУ и проведенных им мероприятий, а погашение реестра произошло исключительно за счет кредитора, получившего отступное, АУ не вправе претендовать на стимулирующую часть вознаграждения. Причем суды, зачастую, подходят к этому вопросу формально. В то же время, имущество, даже не реализованное на торгах, не всегда изначально имелось у должника. Оно могло попасть в конкурсную массу в результате проделанной АУ работы (взысканию дебиторской задолженности, оспариванию сделок). Представляется, что суды должны учитывать данные обстоятельства при определении вознаграждения АУ. В конце концов, есть установленный законом механизм его уменьшения, которым активно пользуются кредитор.
Также Криксина обратила внимание, что в отношении, например, процентов по вознаграждению АУ в результате реализации залогового имущества вышеуказанный подход не действует: «Хотя, казалось бы, от АУ всего лишь требуется реализовать предмет залога, который автоматически попадает в конкурсную массу должника. Здесь тоже нельзя не учитывать, что в результате действий АУ предмет залога может быть существенно улучшен и возрасти в стоимости, некоторые активы не так просто инвентаризировать, обеспечить сохранность и т. д. Часто суд и кредиторы не видят или не хотят видеть действительный объем работы, который выполняет АУ, воспринимая все как «должное» за фиксированные 30 тыс./мес. Все это говорит о необходимости применения индивидуального подхода при рассмотрении подобных споров, судам в каждом отдельном деле о банкротстве надлежит оценивать результаты осуществленных АУ мероприятий, их объем и конечный эффект для конкурсной массы, а не руководствоваться нормой закона формально».
Над материалом работали:
