В 2014–2015 гг. АО «ТЭМБР-Банк» и Заур Марданов заключили кредитные договоры, обеспеченные залогом недвижимости. В 2019 г. стороны заключили соглашение об отступном, по которому долг Марданова был погашен передачей недвижимости банку. В 2021 г. в отношении Марданова была введена процедура реструктуризации долгов, а затем банкротства. АО «БМ-Банк», включенное в реестр кредиторов, оспорило соглашение об отступном как причиняющее вред кредиторам. Суд первой инстанции признал сделку недействительной. Апелляционный суд отменил определение нижестоящего суда. АО «БМ-Банк» пожаловалось в окружной суд, который указал на необоснованность выводов апелляции и направил спор на новое рассмотрение, отметив необходимость оценки доводов о пропуске срока исковой давности и определения стоимости имущества на момент совершения сделки (дело № А40-112790/2021).
Фабула
В рамках дела о банкротстве Заура Марданова конкурсный кредитор АО «БМ-Банк» обратился с заявлением о признании недействительным соглашения об отступном, заключенного между должником и АО «ТЭМБР-Банк» в лице ГК АСВ, руководствуясь п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве и ст. 10, 168 ГК РФ.
Возражая против заявленных требований, АСВ и другие кредиторы АО «ТЭМБР-Банк» заявили о применении исковой давности, мотивируя свои доводы тем, что управляющий знал об оспариваемом соглашении с 5 марта 2022 г., т.е. с даты получения указанного соглашения у должника. Между тем финансовый управляющий не обратился в суд с заявлением об оспаривании соглашения об отступном в пределах годичного срока исковой давности.
Что решили нижестоящие суды
Суд первой инстанции удовлетворил заявление АО «БМ-Банк» и признал оспариваемое соглашение недействительным. Отклоняя доводы о применении исковой давности, суд первой инстанции пришел к выводу, что конкурсный кредитор срок исковой давности не пропустил, поскольку АО «БМ-Банк» узнало об оспариваемом соглашении только 25 сентября 2023 г., т.е. с момента получения оспариваемого соглашения у финансового управляющего.
При этом суд первой инстанции пришел к выводу, что для АО «БМ-Банк» исковая давность началась с даты получения отчета об оценке недвижимого имущества, переданного АО «ТЭМБР-банк» в качестве отступного.
Таким образом, суд первой инстанции пришел по существу к следующим выводам: (1) у кредитора есть субъективная исковая давность на оспаривание сделки должника, которая начинается в момент осведомленности конкретного кредитора о нарушенных правах; (2) исковая давность на оспаривание сделки, совершенной при неравноценном предоставлении, начинается с даты получения отчета об оценке выбывшего имущества должника.
Суд апелляционной инстанции с такими выводами о применении исковой давности согласился, однако не согласился с выводами суда о неравноценности предоставления со стороны АО «ТЭМБР-Банк» в пользу должника, в связи с чем отказал в удовлетворении заявления о признании сделки недействительной.
Что решил окружной суд
Арбитражный суд Московского округа в порядке п. 28 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30 июня 2020 г. № 13 решил дать оценку выводам судов об отказе в применении исковой давности и указал на их ошибочность.
Суд округа указал, что срок исковой давности исчисляется с момента, когда финансовый управляющий узнал или должен был узнать о наличии указанных в ст. 61.2 или 61.3 Закона о банкротстве оснований.
Согласно позиции, изложенной в определениях СКЭС ВС РФ от 26 октября 2017 г. № 305-ЭС17-8225 и от 12 июля 2018 г. № 305-ЭС18-2393, для выявления факта совершения недействительных сделок арбитражному управляющему должника предоставляется разумный срок, после которого начинает течь исковая давность по требованиям о признании подобных сделок недействительными. При этом в разумный срок управляющий, утвержденный при введении процедуры, оперативно запрашивает всю необходимую ему для осуществления своих полномочий информацию, в том числе такую, которая может свидетельствовать о совершении сделок, в том числе об имевшихся счетах в кредитных организациях и осуществлявшихся по ним операциям, о принадлежавшем должнику имуществе и сделок с ним.
Законодательство связывает начало течения срока исковой давности, прежде всего, с моментом, когда первый уполномоченный на оспаривание сделок арбитражный управляющий должен был, т.е. имел реальную возможность, узнать о сделке и о нарушении этой сделкой прав кредиторов.
При рассмотрении вопроса о том, должен ли был арбитражный управляющий знать о наличии оснований для оспаривания сделки, учитывается, насколько управляющий мог, действуя разумно и проявляя требующуюся от него по условиям оборота осмотрительность, установить наличие этих обстоятельств (определение СКЭС ВС РФ от 9 марта 2021 г. № 307-ЭС19-20020(9)).
Выводы судов о возможности исчисления сроков исковой давности для оспаривания сделок должника-гражданина с момента получения АО «БМ-Банк» (включенного в реестр определением суда от 14 октября 2022 г., резолютивная часть объявлена 29 сентября 2022 г.) спорного соглашения от финансового управляющего не основаны на вышеприведенных нормах материального права и позиции, изложенной в определениях СКЭС Верховного Суда РФ.
Итог
АС Московского округа отменил акты нижестоящих судов в рамках спора о признании недействительным соглашения об отступном. Суд направил спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции, указав на необходимость оценки доводов о пропуске срока исковой давности и определения действительной стоимости переданного в отступное имущества на момент совершения оспариваемой сделки.
Почему это важно
По словам партнера UNIO law firm Максима Саликова, в рамках настоящего дела примечательно то, что суд округа рассматривал кассационную жалобу АО «БМ-Банк», однако при рассмотрении дела коллегию больше интересовал вопрос пропуска срока исковой давности этим же кредитором – АО «БМ-банк».
Мы предложили суду три разных способа определить начало течения исковой давности: (1) по фигуре управляющего; (2) по фигуре среднего кредитора и (3) по фигуре «разумного» управляющего, который должен запрашивать все сведения вовремя. Однако ни один из этих устоявшихся подходов не подразумевает предоставление каждому кредитору субъективного срока исковой давности. Более того, мы сослались на позицию АС Московского округа из постановления от 18 июня 2024 г. по делу № А40-284653/2019, в котором этот же самый состав суда прямо утверждал, что для кредиторов нет субъективного срока исковой давности на оспаривание сделок. В итоге суд согласился с позицией ответчиков, что выводы суда об отказе в применении исковой давности являются преждевременными.
