Пленум Верховного Суда РФ утвердил постановление, разъясняющее новые аспекты рассмотрения дел о банкротстве в судах. Постановление принято в связи с изменениями, внесенными майским Законом № 107-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" и статью 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации» (далее – Закон № 107-ФЗ). Утвержденный документ состоит из 65 пунктов (см. подробнее – в статье Новые правила игры: подробно разбираем постановление Пленума ВС о банкротстве).
В п. 2 постановления Пленум ВС отметил, что пороговое значение, необходимое для возбуждения дела о банкротстве юридического лица, на основании п. 2 ст. 6 и п. 2 ст. 33 Закона о банкротстве с 29 мая 2024 г. увеличено с 300 тыс. до 2 млн рублей.
Указанные нормы о пороговом значении распространяются на заявления конкурсных кредиторов, уполномоченных органов, а также работников, бывших работников должника. Ограничения по пороговому значению не применяются в отношении заявлений должника о собственном банкротстве.
Пленум указал, что должник после подачи заявления о его банкротстве может избежать введения процедуры банкротства, даже если размер задолженности превышает пороговое значение в 2 млн рублей.
Да, при наличии задолженности в размере, превышающем пороговое значение, неплатежеспособность должника предполагается (п. 4 постановления Пленума). Однако при рассмотрении обоснованности заявления кредитора суд вправе отказать во введении процедуры банкротства, если должник докажет, что он, несмотря на временные финансовые затруднения (например, обусловленные кассовым разрывом), с учетом планируемых поступлений денежных средств сможет исполнить свои обязательства с наступившим сроком исполнения.
Кроме того, суд не может отказать во введении процедуры банкротства, если требование заявителя по делу погашено до суммы ниже порогового значения, но при этом имеются заявления других кредиторов о вступлении в дело, суммарный размер требований которых превышает пороговое значение (п. 5 постановления Пленума). В таком случае суд объединяет первое и последующие заявления для их совместного рассмотрения по существу.
Что думают эксперты банкротного права
Валерия Терюхова, руководитель проектов Nasonov Pirogov, отметила, что п. 4 постановления Пленума ВС РФ закрепил ранее высказываемые высшей судебной инстанцией позиции о необходимости проверки не только формального критерия порогового значения для введения процедуры банкротства.
Если ранее оно составляло 300 тыс. рублей для юридических лиц, то погашение долга до суммы ниже порогового значения могло приводить к отказу во введении процедур банкротства, несмотря на наличие иных признаков неплатежеспособности и недостаточности имущества. Кроме того, наличие долга в соответствующем размере также не могло безусловно свидетельствовать о неплатежеспособности должника и введение процедуры в отношении такого лица привело бы лишь к наступлению негативных последствий для него и контрагентов. Сейчас пороговое значение увеличилось до 2 млн рублей и ВС РФ напоминает, что формальный размер долга не является абсолютным основанием для введения процедуры. Представляется, что судебной практике надлежит сформировать новые стандарты доказывания при введении процедур банкротства во избежание возможных манипуляций со стороны действительно неплатежеспособных должников. Доказывание должником «временности» финансовых трудностей, тем не менее, не должно препятствовать кредитору реализовать свое право на получение от должника причитающегося надлежащего исполнения путем инициирования банкротства.
Прежде всего стоит отметить, что такой нормы в ФЗ о несостоятельности нет. Пленум ВС РФ выводит ее со ссылкой на ч. 1 ст. 6 ГК РФ как аналогию абзаца 13 ч. 3 ст. 48 и абзаца седьмого ч. 3 ст. 213.6 ФЗ о несостоятельности. На мой взгляд, это разъяснение по существу верно и практически будет очень полезно. Для должника, отвечающего условию о двухмиллионной задолженности, сами по себе подача заявления о банкротстве, его рассмотрение и введение первой процедуры – это серьезный деловой и экономический стресс, после которого ситуация может пойти для него по непредсказуемому сценарию. В этом случае будет разумно дать суду право не ограничиваться сугубо формальным применением признаков банкротства, а посмотреть в самую суть дела, разглядеть временность финансовых трудностей должника, дающих суду право во введении процедуры банкротства отказать. На мой взгляд, это оздоровит экономическую ситуацию и поспособствует снижению злоупотреблений со стороны кредиторов.
Юрий Федоров, партнер правового бюро «Олевинский, Буюкян и партнеры», подчеркнул, что это заметный шаг для предотвращения банкротства действующих организаций и хороший инструмент для состязательной защиты должника от катастрофического «сваливания в банкротство» после формального возбуждения дела.
Но лишь изменения подхода суда к введению процедуры банкротства недостаточно, пока остаются положения в кредитных и иных договорах об автоматическом включении ковенант при возбуждении дела о банкротстве. Да и разъяснение следующего пункта постановления о необходимости сложения требований по всем лицам, подавшим заявления о вступлении в дело, омрачает перспективу должнику, стремящемуся избежать банкротства и способному это сделать. Это второй случай в текущем году столь смелого разъяснения со стороны ВС РФ особенностей практического применения положений закона, которые происходят, скорее, из духа Закона, нежели из его буквы. Первым – я бы назвал распространение требования об уплате госпошлины к обособленным спорам в делах о банкротстве. Связано ли это со сменой председателя ВС РФ и насколько, покажет время.
Полина Чижикова, партнер IMPRAVO, отметила, что формирование единообразной судебной практики по данному пункту займет продолжительное время, так как варианты возможных доказательств временного характера финансовых затруднений очень обширны.
По своей сути смысл данного пункт схож с п. 9 постановления Пленума ВС РФ от 21 декабря 2017 г. № 53, в котором говорится об освобождении от субсидиарной ответственности руководителя должника, который не обращался в суд с заявлением о банкротстве, так как рассчитывал на устранение временных финансовых трудностей. Вероятно, при формировании практики по новым разъяснениям суды будут опираться, в том числе, и на практику применения п. 9 Постановления Пленума ВС РФ от 21 декабря 2017 г. № 53. Например, должник при заявлении довода о временных затруднениях и кассовом разрыве должен будет представить суду экономически обоснованный план выхода из кризиса, убедительную переписку с контрагентами о предоставлении рассрочки или наоборот о скором погашении в его пользу дебиторской задолженности и т.д. Предоставление добросовестному должнику возможности не впадать в процедуру банкротства при каждом случае возникновения просрочки в размере 2 млн рублей безусловно положительно влияет на общую экономическую обстановку. Однако необходимо понимать, что эта возможность не может не породить огромное количество злоупотреблений со стороны недобросовестных компаний, которые будут таким образом оттягивать введение процедуры без реальной цели погасить долги.
Управляющий партнер S&B Consult, член Ассоциации юристов России Ирина Беседовская отметила, что при изучении данного Постановления изначально появляется мысль о том, что суд начал отходить от прокредиторского подхода в делах о банкротстве и «повернулся лицом» к должникам.
И вроде как данное разъяснение должно быть во благо и оградить от “не совсем обоснованных” заявлений о банкротстве. Однако, как правило, если должник не ликвидируемый (а здесь речь явно идет именно о таких должниках), то изначально вводится процедура наблюдения, в течение которой компания продолжает свою деятельность под руководством директора, чьи полномочия на период процедуры наблюдения сохраняются. Времени, отведенного на процедуру наблюдения, достаточно для того, чтобы преодолеть временные финансовые затруднения (например, обусловленные кассовым разрывом) и уже к судебному заседанию по итогам наблюдения подойти с ходатайством о прекращении дела о банкротстве. Наоборот, процедура наблюдения видится благом, так как в соответствии со ст. 63 Закона о банкротстве прекращают начисляться неустойки (штрафы, пени) и иные финансовые санкции за неисполнение или ненадлежащее исполнение денежных обязательств и обязательных платежей, за исключением текущих платежей, что существенным образом снижает финансовую нагрузку на должника.
По словам Ирины Беседовской, в тексте также речь идет о том, что должник должен доказать наличие возможности погасить требования с учетом планируемых поступлений.
«Здесь фактически возможность исполнения ставится в зависимость от действий третьих лиц-дебиторов (которые при рассмотрении дела о банкротстве не участвуют). И здесь сразу появляется больше вопросов, чем ответов. Каким образом суд будет проверять достоверность информации, отраженной в бухгалтерском балансе? Каким образом будет оцениваться, например, возможность реализации какого-либо имущества для погашения требований кредиторов и влияние этой реализации на последующую деятельность должника? А если дебиторы не исполнят обязательства перед должником, и он не сможет в связи с этим исполнить свои обязательства перед кредиторами? Опять должно быть подано новое заявление о банкротстве… А что, если должники начнут использовать эти разъяснения как уловку для того, чтобы оттянуть момент возбуждения дела о банкротстве для того, чтобы вывести незаконные сделки из периода подозрительности? И это лишь малая часть вопросов, которые возникают после изучения документа. Как это будет работать фактически, какой будет результат и как будет складываться судебная практика – покажет время», – пояснила она.
Алексей Майстренко, старший юрист Консалтинговой группы РКТ, отметил, что опровержимость презумпции неплатежеспособности при неоплатности долга перед заявителем по делу о банкротстве, заложенная в самом определении неплатежеспособности, сформулированном законодателем, дополнительно подкрепляется в пункте 4 постановления.
Надеемся, что соответствующее разъяснение позволит обойти банкротство платежеспособным должникам, столкнувшимся с временными финансовыми трудностями, при представлении ими разумного и оперативного экономического плана расчета с кредиторами. Конечно, и при введении в отношении должника, попавшего в кассовый разрыв, процедуры наблюдения, ее должно быть достаточно для преодоления возникшего лага в расчетах, но если можно сократить процессуальные издержки участников дела о банкротстве и самого суда и установить очевидность скорого расчета с заявителем до первой процедуры несостоятельности – эффективнее миновать ее применение. Главное, чтобы в основе оценки суда, способен ли должник рассчитаться с заявителем по делу о банкротстве без применения процедур несостоятельности был анализ платежеспособности, то есть достаточности денежных средств (или ожидаемых их поступлений) для расчетов с кредитором, а не анализ достаточности иного имущества должника для покрытия требований заявителя.
