Правовая позиция ВС побудит кредиторов действовать более активно в части предъявления собственных требований, основанных на обязательствах, обеспечивающих исполнение главного обязательства.
В 2015 году банк «Югра» предоставил ООО «Техметод» кредит до июля 2025 года. Залогодателем по этому кредиту стало ООО «Мосмебель», с которым банк «Югра» заключил договоры ипотеки недвижимости и участков. Однако в 2017 году по заявлению банка «Югра» и ООО «Мосмебель» Росреестр погасил записи об обременении заложенного имущества в пользу банка. А спустя два года суд признал банк «Югра» банкротом. В рамках процедуры банкротства банка суд признал направленные на прекращение договоров об ипотеке действия «Югры» и общества «Мосмебель» недействительными. Но это не помешало судам трех инстанций отклонить заявление банка «Югра» об обращении взыскания на заложенную ООО «Мосмебель» недвижимость и имущественные права. Причина – пропуск срока исковой давности. Тем не менее, жалобой банка «Югра» в лице АСВ заинтересовался Верховный суд, который рассмотрел этот спор (дело А40-210702/21).
Фабула
В июле 2015 года банк «Югра» открыл ООО «Техметод» кредитную линию со сроком погашения кредита до июля 2025 года. Для обеспечения исполнения обществом «Техметод» обязательств по договору ООО «Мосмебель» в сентябре 2019 года и в мае 2016 года предоставило банку «Югра» в залог нежилые здания и права аренды участков.
При этом по заявлению банка «Югра» и общества «Мосмебель» Управление Росреестра в июне 2017 года погасило записи об обременении заложенного имущества в пользу банка.
В связи с неисполнением обществом «Техметод» обязательств банк «Югра» в ноябре 2017 года потребовал досрочного возврата 3,4 млрд рублей основного долга, уплаты 271 млн рублей процентов за пользование кредитом и 545 млн рублей 08 неустойки. Не получив ответа, банк «Югра» обратился с иском в суд. Иск удовлетворен по другому делу в апреле 2018 года.
Однако в сентябре 2019 года суд признал банк «Югра» банкротом. В 2021 году были признаны недействительными действия банка «Югра» и общества «Мосмебель», направленные на прекращение договоров об ипотеке от 21.09.2015 и от 05.05.2016. Права банка «Югра» по указанным договорам в отношении принадлежащих обществу «Мосмебель» объектов недвижимости восстановлены.
В связи с ненадлежащим исполнением обществом «Техметод» своих обязательств банк «Югра» в сентябре 2021 года потребовал в суде обратить взыскание на заложенное обществом «Мосмебель» недвижимое имущество и имущественные права по договорам залога.
Суды трех инстанций признали требования банка «Югра» в лице АСВ необоснованными. После чего АСВ подало жалобу в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор 5 декабря 2022 года.
Что решили нижестоящие суды
Суд первой инстанции руководствовался статьями 196, 199, 200, 334, 348, 349, 811 Гражданского кодекса. Суд пришел к выводу о пропуске банком «Югра» трехлетнего срока исковой давности, о применении которого заявил ответчик.
Суд указал, что срок давности подлежит исчислению с момента возникновения у банка «Югра» основания для обращения взыскания на заложенное имущество, каковым признал неисполнение заемщиком требования истца 03.11.2017 года о досрочном возврате кредита. Ссылки банка «Югра» на статьи 335, 367 ГК РФ отклонены судом, как основанные на ошибочном толковании истцом указанных норм.
Суд апелляционной инстанции, выводы которого поддержал суд округа, оставляя в силе решение и руководствуясь статьями 335, 367 ГК РФ, указал на то, что в связи с расторжением 13.11.2017 года договора об открытии кредитной линии у банка «Югра» возникло право на обращение взыскания на заложенное имущество, однако настоящий иск был подан 30.09.2021 года, то есть по истечении годичного срока для обращения взыскания на заложенное имущество (пункт 6 статьи 367 ГК РФ).
Что думает заявитель
Банк «Югра» настаивает на отсутствии у него правового основания для предъявления иска об обращении взыскания на заложенное имущество в течение года с 13.11.2017 года ввиду подачи им 09.07.2018 года в суд заявления о признании недействительными действий банка «Югра» и общества «Мосмебель» по прекращению договоров об ипотеке от 21.09.2015 и от 05.05.2016.
Ссылаясь на судебную практику, банк «Югра» считает, что настоящий иск был подан им 30.09.2021 года в разумный срок после вступления в силу постановлений суда округа от 02.08.2021 года, оставивших в силе определения суда по другому делу, которыми указанное заявление было удовлетворено.
Кроме того, поскольку по условиям договора об открытии кредитной линии заемщик (третье лицо) обязан возвратить основной долг и проценты по кредиту не позднее 04.07.2025 года, а договоры об ипотеке заключены после 01.06.2015 года, банк «Югра» полагает, что срок предъявления требования об обращении взыскания на заложенное имущество истечет только 05.07.2026 года (пункт 6 статьи 367 ГК РФ) и, следовательно, не был пропущен истцом при обращении в суд с настоящим иском.
Что решил Верховный суд
Судья ВС Олег Шилохвост счел доводы кассационной жалобы заслуживающими внимания и передал спор в Экономколлегию, которая рассмотрела этот спор.
При рассмотрении спора суды разошлись в квалификации последствий обращения банка «Югра» в суд к обществу «Техметод» с иском о взыскании основного долга, процентов и неустойки по договору об открытии кредитной линии (2018 год) и к обществу «Мосмебель» об обращении взыскания на объекты недвижимости и имущественные права по договорам об ипотеке (2021 год), против которого обществом «Мосмебель» было заявлено возражение о пропуске срока исковой давности.
По общему правилу течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права (пункт 1 статьи 200 ГК РФ).
Суд первой инстанции, исходя из содержания обязательства общества «Техметод» (заемщик) по договору об открытии кредитной линии и обязательств общества «Мосмебель» (залогодатель) по договорам об ипотеке, обеспечивавшим исполнение обязательств заемщика, квалифицировал вытекающие из названных обязательств требования банка «Югра» соответственно как главное (к обществу «Техметод») и дополнительные (к обществу «Мосмебель»), на основании чего сделал вывод о том, что узнав о нарушении своих прав в момент предъявления 03.11.2017 года требования к заемщику о возврате кредита, банк «Югра» с настоящим иском обратился 30.09.2021 по истечении трехлетнего срока исковой давности, о применении которого заявлено обществом «Мосмебель».
Указанные выводы основаны на императивной норме гражданского законодательства о том, что с истечением срока исковой давности по главному требованию считается истекшим срок исковой давности и по дополнительным требованиям (пункт 1 статьи 207 ГК РФ) и разъяснении этой нормы Пленумом Верховного Суда РФ о том, что предъявление в суд главного требования не влияет на течение срока исковой давности по дополнительным требованиям (пункт 26 постановления Пленума Верховного Суда от 29.09.2015 № 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса РФ об исковой давности»).
Экономколлегия посчитала правильными выводы суда первой инстанции. В этом споре с учетом установленных судами конкретных фактических обстоятельств сама по себе необходимость предварительного признания в судебном порядке недействительной сделки, направленной на прекращение залога, как необходимого условия удовлетворения требования залогодателя об обращении взыскания на заложенное имущество, по смыслу приведенных законоположений не свидетельствует о неосведомленности заинтересованного лица о нарушении его права из обеспеченного залогом обязательства и, следовательно, о том, что давность по требованию об обращении взыскания на предмет залога течет с даты вступления в законную силу решения о недействительности названной сделки.
ВС признал ошибочными выводы суда апелляционной инстанции (поддержанные судом округа), который, оставляя в силе решение об отказе в иске, указал на предъявление банком «Югра» настоящего требования по истечении года, обуславливающего сохранение залога в случае его предоставления третьим лицом без установления срока (пункт 1 статьи 335, пункт 6 статьи 367 ГК РФ). Указанное суждение, по существу уравнявшее правовые последствия истечения срока исковой давности (статьи 196, 197 ГК РФ) и срока действия залога (пункт 6 статьи 367 ГК РФ), противоречит императивному правилу о том, что специальные сроки исковой давности, сокращенные или более длительные по сравнению с общим сроком, могут устанавливаться для отдельных видов требований исключительно законом (пункт 1 статьи 197 ГК РФ).
Между тем, пункт 6 статьи 367 ГК РФ регулирует не порядок принудительной (в судебном порядке) реализации прав залогодателя по договору залога, заключенному с третьим лицом, а устанавливает правило определения срока действия залога (срока существования субъективного права залога) в случаях, когда в указанном договоре этот срок не определен. При этом правовая природа сроков исковой давности и пресекательных сроков различна и к предусмотренному пунктом 6 статьи 367 ГК РФ сроку правила главы 12 ГК РФ не подлежат применению (пункт 42 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.12.2020 № 45 «О некоторых вопросах разрешения споров о поручительстве»).
С учетом приведенного разъяснения Пленума Верховного суда довод банка «Югра» о том, что вышеназванный годичный срок не тек в период рассмотрения судами его иска о признании недействительными действий залогодателя и залогодержателя по прекращению залога, Судебная коллегия признала ошибочным. Поскольку срок исковой давности по требованию об обращении взыскания на предмет залога пропущен, довод банка «Югра» о том, что с учетом предусмотренного договором об открытии кредитной линии срока пользования кредитом залог должен действовать до 05.07.2026, правового значения не имеет.
Итог
Экономколлегия отменила постановления апелляционного и окружного судов, и оставила в силе решение суда первой инстанции.
Почему это важно
По словам адвоката Forward Legal Евгения Зубкова, первое, на что обращаешь внимание при анализе комментируемого определения – это даже не вопрос материального права, проанализированный Экономколлегией.
Интересен процессуальный момент: Экономколлегия, не согласившись с мотивировочной частью, отменила постановления апелляционного суда и суда округа и оставила в силе решение суда первой инстанции. При этом ни истец, ни ответчик такого требования не заявляли. Истец просил отменить все судебные акты, а ответчик – оставить все судебные акты без изменения. Также не очень понятно, почему Экономколлегия отменила акты апелляции и кассации полностью, а не в части «мотивировки». Ведь именно мотивировочная часть отмененных постановлений, по мнению Экономколлегии, была изложена некорректно, и при этом сами принятые решения, как считает Экономколлегия, были верными. Что касается отдельных материально-правовых аспектов, затронутых в комментируемом определении (различная правовая природа пресекательного срока, установленного в п. 6 ст. 367 ГК РФ, и срока исковой давности), то обоснованность выводов Экономколлегии в данной части сомнений не вызывает. Однако оснований утверждать о том, что Экономколлегия предложила некую революционную идею и устранила пробел в действующем законодательстве (правоприменительной практике), также не имеется.
При этом, по словам Евгения Зубкова, Экономколлегия не ответила, вероятно, на главный вопрос: почему срок исковой давности по требованию об обращении взыскания на заложенное имущество следует отсчитывать именно с ноября 2017 года, если ипотека вследствие явно недобросовестных действий была прекращена еще в июне 2017 года, а восстановлена лишь в 2021 году?
«Едва ли можно согласиться с тем, что в отсутствие ипотеки, которая была восстановлена лишь в 2021 году, банк действительно узнал о нарушении своего права на обращение взыскания на заложенное имущество еще в ноябре 2017 года. Исход дела в любом случае нельзя назвать справедливым по отношению к кредиторам обанкротившегося банка, а подход, избранный Экономколлегией, может использоваться для дальнейших злоупотреблений», – констатировал Евгений Зубков.
Старший юрист практики «Реструктуризация и банкротство» Коллегии адвокатов «Регионсервис», адвокат Олег Панчишин отметил, что в данном случае Верховный суд РФ уточнил правовую позицию относительно правил исчисления сроков исковой давности и, соответственно, предъявления требований по обязательствам, обеспечивающим исполнение главного обязательства.
В данном случае необходимо учитывать, что течение срока исковой давности на заявление требований об обращении взыскания на заложенное имущество не может быть поставлено в зависимость от действительности договора залога. Верховный суд указал на то, что течение срока исковой давности началось именно с даты, когда заявителю стало известно о наличии нарушения его прав и законных интересов, при этом сама по себе необходимость предварительного признания в судебном порядке недействительной сделки, направленной на прекращение залога, не является необходимым условием удовлетворения требования залогодателя об обращении взыскания на заложенное имущество. С учетом этого суд указал на недопустимость подхода, фактически уравнивающего срок действия договора залога и срок исковой давности, при том, что у истечения данных сроков имеются абсолютно различные правовые последствия.
Исходя из рассматриваемого определения, по словам Олега Панчишина, напрашивается вывод о том, что заявителю необходимо было, не дожидаясь результатов рассмотрения спора о действительности обеспечивающего обязательства, обратиться в суд с требованием об обращении взыскания на заложенное имущество и, при необходимости, подать заявление о приостановлении его рассмотрения.
«Таким образом, данная правовая позиция побудит кредиторов действовать более активно в части предъявления собственных требований, основанных на обязательствах, обеспечивающих исполнение главного обязательства, что даст и остальным участникам гражданского оборота своевременную информацию о намерении добиваться судебной защиты нарушенного права», – отметил он.
Адвокат, юрист практики разрешения споров и банкротства BGP Litigation Антон Батурин отметил, что указанное определение Верховного Суда РФ могло стать примером эффективного восстановления прав банков от распространенной схемы причинения вреда кредиторам в преддверии банкротства, но стало достаточно ординарным судебным актом, где Верховный Суд разбирался, какой именно срок пропущен: срок исковой давности или пресекательный срок действия обеспечения.
Из определения ВС РФ следует, что банк обратился в суд с требованием об обращении взыскания на залог только спустя четыре года после дефолта основного заемщика в связи с тем, что еще до дефолта банк и залогодатель погасили записи о залоге. Далее эти действия были признаны недействительными в рамках дела о банкротстве банка, и через полгода после этого банк обратился в суд с требованием об обращении взыскания на залог. С учетом этого очень странно упрекать банк в том, что его конкурсный управляющий (АСВ) не предъявил требование об обращении взыскания на прекратившийся залог до признания недействительными действий по прекращению такого залога. Верховный Суд мог порассуждать о том, какие последствия «воскрешение» обеспечения оказывает на сроки исковой давности по нему, каково старшинство «воскрешенного» залога и залога, возникшего между его прекращением и воскрешением, но, к сожалению, ограничился формальным указанием, что в данном случае срок исковой давности течет по общим правилам.
Действующие лица:
